Беловежа
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Беловежа (польск. Białowieża; укр. Біловежа; белор. Белавежа) — большая деревня в Польше. Расположена в Подляском воеводстве, Хайнувском повяте, на Бельской равнине, на реке Наревка, имеет характер посёлка, является административным центром Беловежской гмины, также Беловежского национального парка (пол.). В Беловеже находится Беловежская геоботаническая станция (пол.), Центр исследования млекопитающих Польской Академии наук (пол.)[1]. Расположена на воеводской дороге № 689, идущей от Бельска. С 2005 года в Грудках, 4 км от Беловежи действует пешеходно-велосипедный польско-белорусский погранпереход. В Беловеже — конечная станция железнодорожной линии № 52 в направлении Хайнувки, которая действовала до 1994 года. В 30-е годы XX века правительство II Речи Посполитой планировало продолжить эту линию через Пружаны до железной дороги Брест—Минск.
Содержание
Туризм
Беловежа пользуется популярностью среди туристов благодаря Беловежскому национальному парку (пол.), который наряду с национальным парком «Беловежская пуща» на белорусской стороне решением ЮНЕСКО включен в Список Всемирного наследия человечества. В Беловеже во дворцово-парковом ансамбле XIX века имеются интересные исторические достопримечательности. В Беловеже созданы условия для обслуживания массового туризма, имеются 4 гостиницы (на 375 мест в 2005 году), мотели, пансионаты. Местное население создало несколько десятков агроусадеб. В год останавливаются на ночлег в указанных учреждениях 44,4 тыс., в том числе — 6390 иностранцев.
Достопримечательности
- обелиск на территории Дворцового парка российского императора
- Дворцовый парк XIX века
- ж.д. станция Беловежа Товарная, построенная в 1903 году
- скансен — музей под открытым небом деревянного зодчества русскоязычного населения Подлясья
- дом ксёндза 1933 года
- водонапорная башня
Уроженцы
- Вашкевич, Александр Александрович — советский и польский военный деятель, генерал-майор, бригадный генерал Войска Польского, Герой Советского Союза.
- Илизаров, Гавриил Абрамович — советский травматолог и ортопед, учёный-медик.
- Игорь Неверли — польский писатель русского происхождения
Напишите отзыв о статье "Беловежа"
Примечания
- ↑ [www.zbs.bialowieza.pl официальный сайт центра исследования млекопитающих Польской академии наук в Беловеже] (польск.). [www.webcitation.org/697lYWT8J Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
Отрывок, характеризующий Беловежа
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
