Белое пятно (фестиваль)

Бе́лое пятно́ — конференция, фестиваль литературы (до 2010 года посвящён исключительно фантастике), проводится в Новосибирске.

Белое пятно-94

Первый конвент прошёл в г.Новосибирске 21—27 ноября 1994 года. В рамках фестиваля состоялись концерты, аукционы, спектакли, семинары, вечер памяти М. Михеева и В. Бугрова, встречи издателей, «хоббитские игрища», а также конкурс рукописей на призы «Белого пятна». В жюри конкурса вошли Кир Булычев, Владислав Крапивин, Геннадий Прашкевич, Михаил Успенский. Писателям было предложено принять участие как в литературном конкурсе, так и в аукционе изданных книг и рукописей, издателям — представлены и рекомендованы лучшие конкурсные произведения. Книготорговые компании, в свою очередь, получили возможность полноценного обзора сибирского книжного рынка. Фанаты могли лицезреть своих кумиров и принять участие в обширной развлекательной программе.

Организаторами выступили Евгений Носов, Михаил Миркес и др. новосибирские авторы-фантасты. Генеральным спонсором мероприятия — региональная газета «Молодость Сибири». Почётными гостями Белого Пятна-94 стали: Василий Головачёв (Москва), Михаил Успенский (Красноярск), Андрей Лазарчук (Красноярск), Леонид Кудрявцев (Красноярск), Юлий Буркин (Томск), Александр Рубан (Томск), Виктор Колупаев (Томск), Николай Романецкий (Санкт-Петербург), Сергей Лукьяненко (Алматы), Борис Завгородний (Волгоград). Ввиду различных причин не смогли принять участие в фестивале: Игорь Можейко (Москва), Владислав Крапивин (Екатеринбург), Евгений Лукин (Волгоград), Василий Щепетнев (Воронеж), Борис Штерн (Киев).

Белое пятно-95

В 1995 году прошёл второй конвент «Белое пятно», но из-за небольшого бюджета и скромного проведения не получил большого резонанса.

Белое пятно-09

В ноябре прошёл Конвент-2009, посвящённый 15-летию «Белого Пятна». Организатором фестиваля выступил департамент культуры администрации Новосибирской области. В оргкомитет вошли: писатели-фантасты Геннадий Прашкевич, Анатолий Шалин, Виталий Пищенко, Константин Бояндин, Сергей Павлов, Василий Головачёв, Владимир Ларионов, Сергей Лукьяненко (на фестивале не появился — писал мюзикл «Ночной дозор») и др.

Помимо прочего в рамках фестиваля проводился Конкурс домашнего школьного сочинения «Каникулы 2109 года: Новосибирск — Будущий» в котором приняли участие ученики средних (и косвенно старших) классов города Новосибирска и Новосибирской области.

Белое пятно-10

В 2010 году фестиваль «Белое пятно» расширил свой формат: его мероприятия были посвящены литературе вообще, а не отдельно жанру фантастики.

Среди участников фестиваля 2010 года: писатели Захар Прилепин, Артур Гиваргизов, Владимир Костин, Михаил Тарковский, Михаил Щукин, генеральный директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы Екатерина Гениева, ученый и политолог Сергей Кара-Мурза.

В программу литературного фестиваля «Белое пятно» входили встречи с писателями, литературная конференция «Союз новаций и традиций в литературном пространстве» в Художественном музее, презентация проекта «Большое чтение» и многое другое.

Фестиваль проходил 18—20 ноября 2010 года при поддержке министерства культуры Новосибирской области, его организаторами выступили Новосибирская государственная областная научная библиотека, а также ряд других библиотек города.

Белое пятно-11

С 17 до 19 ноября 2011 года прошёл очередной Конвент, приуроченный к столетию со дня рождения сибирского писателя Михаила Михеева — автора многочисленных фантастических произведений, в том числе, романа «Тайна белого пятна».

Ссылки

• [beloepyatno.ru Официальный сайт конвента «Белое Пятно»]
• [samlib.ru/b/beloepjatno_k/ Конкурс фантастического рассказа «Белое Пятно» на сайте Самиздат]
• [www.proza.ru/avtor/joing Конкурс фантастического рассказа «Белое Пятно» на сайте Проза.ру]
• [www.fandom.ru/convent/105 Интернет о фестивале]
• [beloepyatno.ru/phorum/ Форум конвента]
• [www.ngonb.ru/section/id/109/page704 О Всероссийском фестивале фантастики «Белое пятно» — 2009]

Отрывок, характеризующий Белое пятно (фестиваль)

– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.