Белозерский, Андрей Николаевич

Андрей Николаевич Белозерский
Научная сфера:	биология, биохимия
Место работы:	Кафедра биохимии растений Биофака МГУ
Альма-матер:	Среднеазиатский государственный университет (САГУ)
Научный руководитель:	А.В. Благовещенский , А.Р.Кизель
Известные ученики:	А.С. Спирин , А.С. Антонов, Б.Ф. Ванюшин, И.Б. Наумова
Известен как:	один из основоположников молекулярной биологии в СССР
Награды и премии:

Андре́й Никола́евич Белозе́рский (16 (29) августа 1905, Ташкент — 31 декабря 1972, Москва) — выдающийся советский биолог, биохимик, один из основоположников молекулярной биологии в СССР. Герой Социалистического Труда.

Академик АН СССР (с 1962; член-корреспондент с 1958), вице-президент АН СССР (28 мая 1971 — 31 декабря 1972). Проводил исследования по составу нуклеиновых кислот и их распространению у различных организмов. Получил первое доказательство о существовании м-РНК. Заложил основы геносистематики.

Биография

Детство

А. Н. Белозерский родился в Ташкенте в семье чиновника — его отец Николай Андреевич Белозерский, был из семьи русских переселенцев в Среднюю Азию, служил юристом судебной палаты, его мать, Евгения Семеновна, по рождению Лахтина, была преподавателем музыки в прогимназии. В семье было трое детей: Николай, Лидия и Андрей. После смерти родителей в 1913 году Андрей Белозерский попал в Гатчинский сиротский приют, но после закрытия приюта весной 1917 года он переехал на жительство в семью сестры матери, Татьяны Семеновны Ивановой, в город Верный.

Студенческие годы

В 16 лет в 1921 году А.Н. Белозерский без получения школьного аттестата был зачислен студентом на физико-математический факультет Среднеазиатского государственного университета (САГУ) в Ташкенте. Его учителями были Н.А. Димо, А.Л. Бродский, П.А. Баранов, И.А. Райков, А.И. Введенский, А.В. Благовещенский. Будучи студентом, Андрей Николаевич работал лаборантом (1923-1924), а с 1925 года начал преподавать на рабфаке САГУ. В университете под руководством известного биолога А. В. Благовещенского он выполнил свою первую научную работу — изучал концентрацию водородных ионов в водных вытяжках из листьев некоторых горных растений .

В 1927 году А.Н. Белозерский окончил физико-математический факультет по специальности "физиология растений". С 1927 по 1930 годы учился в аспирантуре САГУ.

Работа в Московском университете

В 1930 году Андрей Николаевич во время поездки в Москву познакомился с Александром Робертовичем Кизелем и был приглашен им на работу в создаваемую в тот момент кафедру биохимии растений в Московский университет. Под руководством А.Р. Кизеля Андрей Николаевич начал изучать растительные белки на разных стадиях онтогенеза растений, в частности нуклеопротеиды, представляющие собой комплексы белков с нуклеиновыми кислотами.

С 1930 года А.Н. Белозерский работал на кафедре биохимии растений МГУ: ассистентом (1930—1932), затем доцентом (1932—1943) и профессором (1943—1972). В 1938 году ему без защиты диссертации была присвоена учёная степень кандидата наук, а в 1943 защитил диссертацию на степень доктора биологических наук на тему «Нуклеопротеиды и полинуклеиновые кислоты растений».

В 1943 году А.Н. Белозерский был утвержден профессором биологического факультета МГУ. В 1960 назначен заведующим кафедрой биохимии растений МГУ. После кончины А.Н. Белозерского кафедру возглавил его ученик, академик А.С. Спирин (сегодня кафедра молекулярной биологии биологического факультета МГУ).

В 1946 году А.Н. Белозерский был избран членом Учёного совета биологического факультета МГУ, в 1951 — Ученого совета МГУ, в 1954 — председателем ботанической секции Ученого совета биолого-почвенного факультета МГУ.

С 1951 по 1954 годы А.Н. Белозерский был директором Биолого-почвенного научно-исследовательского института МГУ, а в 1954—1960 годы — заведующим Ботанического отделения биолого-почвенного факультета МГУ.

В 1963 А.Н. Белозерский становится заведующим вновь организованной кафедры вирусологии на биолого-почвенном факультете МГУ, в 1965 году — вновь созданной проблемной межфакультетской лаборатории биоорганической химии МГУ, которая в 1991 году стала НИИ физико-химической биологии им. А.Н. Белозерского.

При непосредственном участии А.Н. Белозерского в лабораторных и факультетских делах проходило постоянное обновление и пополнение оборудования в лаборатории, создавались новые практикумы и лекции для студентов биологического факультета. Совместно с Н.И. Проскуряковым написано "Практическое руководство по биохимии растений".

А.Н. Белозерский очень любил молодежь, внимательно наблюдал за учебной и научной деятельностью студентов, оценивая их увлечение наукой и трудолюбие.

Что останется после меня от моей научной деятельности - я не знаю. Но когда я смотрю на своих лекциях в широко раскрытые глаза слушающих и внемлющих мне студентов, я испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение. Я чувствую в этот момент, что недаром ем народный хлеб.

Андрей Николаевич Белозерский создал большую школу русских биохимиков (А.С. Спирин, А.С. Антонов, Б.Ф. Ванюшин, И.Б. Наумова и др.). Под его руководством защищено большое количество кандидатских и докторских диссертаций, ряд учеников стали членами РАН.

Другая деятельность

В 1937 — 1940 годах А.Н. Белозерский-старший научный сотрудник Института микробиологии Академии наук СССР, в 1943 — 1946 годах А.Н. Белозерский работал консультантом Института малярии и медицинской паразитологии Академии медицинских наук СССР.

А.Н. Белозерским была основана новая лаборатория антибиотиков (сейчас лаборатория биохимии стрессов микроорганизмов)в Институте биохимии им. А.Н. Баха АН СССР (1946), заведующим которой он являлся до 1960 года.

В 1947 — 1951 годах Андрей Николаевич работал в Институте эпидемиологии и микробиологии им Н.Ф. Гамалеи АМН СССР, где совместно с В.Д. Геккером выполнял работу по исследованию антигенных и иммуногенных свойств нуклеопротеидов бактерий кишечной палочки.

А.Н. Белозерский не раз принимал участие в международных конгрессах по биохимии (Бельгия, Австрия), читал лекции в Тиранском университете (Албания), Пекинском университете (Китай), Карловом университете (Чехия), Софийском университете (Болгария).

А.Н. Белозерский является одним из создателей Института белка АН СССР в городе Пущино (1968).

А.Н. Белозерский был членом Ученого совета Института биохимии им. А.Н. Баха АН СССР (1948), членом Национального комитета советских биохимиков (1952), член экспертной комиссии ВАК по физиологии, биохимии и фармакологии, Национального комитета советских биохимиков АН СССР, членом Комитета по Ленинским и Государственным премиям при Совете Министров СССР и председателем секции "Биология" этого комитета (с 1964), председателем Научно-методического совета по биологии при Всесоюзном обществе "Знание" и членом правления этого общества (с 1968), членом Ученого совета Института химии природных соединений (с 1967).

А.Н. Белозерский вел большую научно-редакционную работу. Он приготовил к изданию ряд монографий и обзоров. Он был главным редактором журнала "Успехи современной биологии", редактором журналов "Биохимия", "Цитология", "Вестник Академии наук СССР".

Много А.Н. Белозерский работал в Академии наук СССР. В 1963 году он был избран заместителем академика-секретаря Отделения биохимии, биофизики и химии физиологически активный соединений АН СССР, в 1970 - академиком-секретарем Отделения, в 1971 году - вице-президентом АН СССР и председателем Секции химико-технологических и биологических наук Президиума АН СССР. Он вел работу по продвижению фундаментальный научных достижений на нужды промышленности и сельского хозяйства. Он был одним из организаторов разработки развернутого плана по изучению молекулярной биологии в СССР, который был сформулирован в Постановлении Правительства от 19 апреля 1974 года (принят после кончины А.Н. Белозерского) "О мерах по ускорению развития молекулярной биологии и молекулярной генетики и использованию их достижений в народной хозяйстве".

С 1950 по 1953 года А.Н, Белозерский был депутатом Краснопресненского районного Совета депутатов трудящихся г. Москвы.

Личная жизнь, семья

Андрей Николаевич был дважды женат и имел троих детей: дочь Наталью от первого брака и двоих детей от второго брака — Михаила и Татьяну (замужем за биологом Александром Замятниным). Все дети получили образование в областях, близких к биологии.

Умер А.Н. Белозерский в Москве от рака желудка 31 декабря 1972 года и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Научная деятельность и достижения

Исследования нуклеиновых кислот

В начале 30-х годов А.Н. Белозерский был первым в СССР, кто начал систематическое исследование нуклеиновых кислот (НК). В то время было известно два типа НК: тимонуклеиновая (ДНК), выделенная из тимуса теленка, "дрожжевая" (РНК), обнаруженная в дрожжах и проростках пшеницы. Первую называли "животной", а вторую - "растительной". Первые значимые работы, выполненные А.Н. Белозерским, относятся к вопрос о "животных" и "растительных" НК. В 1934 году в журнале "Hoppe-Seyler's Zeitschrift fur physiologishe Chemie" , затем в 1935 году в "Ученых записках МГУ" появились статьи А.Р. Кизеля и А.Н. Белозерского, в которых доказывалось присутствие в растительных клетках тимонуклеиновой кислоты. А.Н.Белозерскому первому удалось выделить и идентифицировать тимин из проростков семян гороха, а затем из семян других бобовых , из семян конского каштана он выделил саму ДНК. Впоследствии наличие РНК и ДНК было подтверждено в почках липы, луковицах лука, зародышах пшеницы. Полученные результатами Белозерским было отвергнуто деление НК на "животные" и "растительные" и утверждено представление об универсальном присутствии ДНК как в растительных, так и в животных клетках.

Изучая бактерии, А.Н. Белозерским было отмечено высокое содержание в клетках нуклеиновых кислот, составляющее до 30 % от сухого веса, в отличие от высших организмов. А.Н. Белозерский сделал вывод, что этот факт связан с высокими темпами размножения и роста бактерий. Позднее А.Н. Белозерский показал, что количество нуклеиновых кислот, особенно РНК, не постоянное для одного вида величина и меняется с возрастом культуры: в молодых бактериальных клетках одного и того же вида может содержаться большее количество РНК, чем в старых. Андрей Николаевич показал новую для того времени зависимость (единовременно с Т. Касперссоном и Ж. Браше)- взаимосвязь количества нуклеиновых кислот с интенсивностью биосинтеза белка. Эти выводы были сделаны А.Н. Белозерским задолго до появления термина "молекулярная биология", связанное с публикацией в журнале "Nature" Джеймса Д. Уотсона и Ф. Крика об установлении пространственной модели молекулы ДНК. Таким образом, в результате исследований с 1939 по 1947 годы А.Н. Белозерским были получены первая в мировой научной литературе информация о содержании нуклеиновых кислот у различных видов бактерий.

В работе,опубликованной в 1957 году на русском , а в 1958 - на английском, А.Н. Белозерский и его ученик А.С. Спирин обнаружили несогласованность между составом ДНК и рибосомальной РНК: при широком спектре изменений ДНК состав РНК мало меняется от вида к виду. Вместе с тем состав белков также сильно меняется от вида к виду. Советские ученые доказали, что схема биосинтеза белка ДНК-РНК-белок требует, чтобы все элементы находились в определенном составном соответствии. Этот вывод привел к разрушению старой схемы этого процесса. Ф. Крик писал о статье Белозерского и Спирина:

Фаза замешательства была начата статьей Белозерского и Спирина в 1958 г. Приведенные ими данные показали, что наши представления по ряду важнейших моментов были слишком упрощенными.

Советские ученые обнаружили, что в клетках присутствует какая-то определенная часть РНК, которая совпадает по составу с ДНК и определяется её структурой или взаимопревращается в ней. Позднее ими было предложено, что похожая часть РНК является связующим звеном в передаче наследственной информации от ДНК к белкам. Часть РНК, обнаруженная Белозерским и Спириным, оказалась быстро синтезирующейся формой РНК, переносящей наследственную информацию от ДНК на рибосомы, где происходит синтез белка. Позднее эту часть РНК назвали матричной (мРНК), или информационной (иРНК).

Работы по изучению нуклеотидного состава ДНК и РНК у бактерий послужили началом многочисленным исследованиям состава нуклеиновых кислот у других организмов. Эти исследования проводились с 1958 по 1965 в группах МГУ и АН СССР, возглавляемых А.Н. Белозерским. В итоге был исследован состав ДНК и РНК у многих актиномицетов (Н.В. Шугаева), грибов (Б. Ф. Ванюшин), водорослей (М.В. Пахомова, Г.П. Серенков), некоторых высших растений (Б.Ф. Ванюшин).

А.Н. Белозерский принимал активное участие в создании современной геносистематики (ДНК-систематики, ДНК-таксономии). Сегодня это направление развивается А.С. Антоновым и другими учениками Белозерского.

К научной деятельности групп, возглавляемых А.Н. Белозерским, можно отнести исследование видовой функциональной специфичности адапторных РНК(Г.Н. Зайцева), изучение изменений в аминокислотном составе белков в ответ на замещение нуклеотидов в ДНК (А.С. Антонов), изучение поступления из среды, транспорта, накопления и форм существования фосфата у низших организмов (И.С. Кулаев, М.С. Крицкий).

Антибиотики

Еще одним объектом исследования А.Н. Белозерского являлись антибиотики, изучение которых он начал в годы Великой Отечественной войны. А.Н. Белозерский изучал химическое строение одного из эффективных отечественных антибиотиков — грамицидина С, впервые полученного Г.Ф. Гаузе и М.Г. Бражниковой. В первых работах по этой теме была показана полипептидная природа грамицидина и определен впервые аминокислотный состав (А.Н. Белозерский, Т.С. Пасхина). Работы также велись во вновь организованной лаборатории антибиотиков Института биохимии им. А.Н. Баха, где было получено несколько замещенных производных грамицидина, изучена их активность.

Белки: строение, комплексы с нуклеиновыми кислотами

А.Н. Белозерский интересовался вопросом о нуклеопротеидной форме существования нуклеиновых кислот в живых организмах. Он сделал попытку фракционирования общих нуклеопротеидных препаратов и разработал характерную методическую схему этого процесса, сыгравшую позже большую роль в исследовании нуклеиновых кислот. На основании проведенных им экспериментов Белозерский пришел к выводу о существовании в клетке нуклеиновых кислот в различной связанности с белком: несвязанном, лабильно связанном и прочно связанном.

После работ Ф. Мишера и А. Косселя было принято считать, что белковым компонентом нуклеопротеидов является гистон - белок без триптофана. Исследования А.Н. Белозерского в 1936 - 1942 годах впервые установили присутствие триптофансодержащих белков в нуклеопротеидах растений и животных. Также А.Н. Белозерским и Г.И. Абелевым были выделены гистоны из дезоксирибонуклеопротеида зародышей пшеницы. Это было еще одним доказательством единства принципов организации ядерного аппарата у растений и животных.

Другие направления

Изучение нуклеотидного состава ДНК организмов привело к еще одному направлению - исследованию метилированных пуриновых и пиримидиновых оснований в составе ДНК. Этими исследованиями занимался ученик А.Н. Белозерского Б.Ф. Ванюшин.

Большой вклад внес А.Н. Белозерский в исследования неорганических полифосфатов и тейхоевых кислот. На кафедре биохимии растений В.Б. Корчагиным (1954 год) и И.С. Кулаевым (1957 год) были написаны первые кандидатские диссертации по полифосфатом. Наумова И.Б. (1903 - 2003 годы), выпускница кафедры биохимии растений, занималась изучением структуры и функций тейхоевых кислот.

В годы работы в Институте эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалея АМН СССР А.Н. Белозерский проводил исследования антигенных и иммуногенных свойств нуклеопротеидов бактерий кишечной палочки. Под его руководством были начаты исследования полисахаридов у разных групп микроорганизмов: у водорослей, азобактерий, актиномицетов. Было обнаружено большое разнообразие химического строения полисахаридов клеточной стенки.

Награды и научное признание

За большой вклад в науку А. Н. Белозерский был избран член-корреспондентом в 1958 и в 1962 — действительным членом АН СССР. За заслуги перед страной был удостоен звания Героя Социалистического труда (1969) и награждён тремя орденами Ленина (1961, 1965, 1969); и орденом Трудового Красного Знамени (1951). Также Белозерский награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», медалью «За оборону Москвы» (1945).

В 1948 году Ученым советом МГУ Андрею Николаевичу присуждена первая премия М. В. Ломоносова за работу «Бактериальные нуклеопротеиды и полинуклеотиды».

В 1971 А. Н. Белозерского избрали членом Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» в ГДР.

Академик А. С. Спирин, ученик А. Н. Белозерского, писал о его роли в изучении нуклеиновых кислот :

Это были первые исследования нуклеиновых кислот в нашей стране. Именно здесь начала складываться советская школа "нуклеинщиков".

Научные труды

• Über die Nucleinsäure und die Nucleoproteide der Erbsenkeime. – Hoppe–Seyler's Z. physiol. Chem., 1934, Bd. 229, H. 4–6, S. 160–166, Tbl. [in Gemeinschaft mit A. Kiesel].
• Практическое руководство по биохимии растений. Учебное пособие для государственных университетов. М., "Сов. Наука", 1951 (совместно с Н. И. Проскуряковым)
• Нуклеопротеиды и нуклеиновые кислоты растений и их биологическое значение, М., АН СССР, 1959
• Состав нуклеиновых кислот и систематика. - Изв. АН СССР, сер. биол., 1960, № 1, (совм. с А. С. Спириным)
• Конденсированные неорганические фосфаты в обмене веществ живых организмов. Ч.2. - Изв. АН СССР, сер. биол., 1962, № 4, (совм. с И. С. Кулаевым)
• О химической природе грамицидина С. – Биохимия, 1945, т.10, вып. 4, с. 344–352. (совместно с Т.С. Пасхиной)
• 5-methylcytosine and 6-methylaminopurine in bacterial DNA.–Nature, 1968, v.218, № 5146, p. 1066–1067. (in collaboration with B.F. Vanyushin, N.A. Kokurina and D.X. Kadirova)
• О нуклеопротеидах и нуклеиновых кислотах зародышей пшеницы. – Биохимия, 1940, т. 5, вып. 2, с. 133–139 (совместно с Л.А. Черномородниковой).

Литература

• Белозерский Андрей Николаевич. Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Серия биохимии, вып. 7. М.: Наука, 1968.
• Ю.И. Соловьев, Д.Н. Трифонов, А.Н. Шамин. История химии. Развитие основных направлений современной химии. М. Просвещение, 1984.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15677 Белозерский, Андрей Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49523.ln-ru Профиль Андрея Николаевича Белозерского] на официальном сайте РАН
• [www.slovopedia.com/2/193/210121.html Белозерский Андрей Николаевич (1905-72). «Словопедия»]
• [www.inbi.ras.ru/ubkh/45/belozersky.pdf «К 100 летию со дня рождения академика А. Н. Белозерского»] // «Успехи биологической химии», т. 45, 2005, с. 455—462
• [www.piplz.ru/page-id-508.html Белозерский Андрей Николаевич]
• [slovorus.ru/index.php?ID=7083&a&pg=36&s=%C1&w=%C1%C5%CB%CE%C7%C5%D0%D1%CA%C8%C9+%C0%ED%E4%F0%E5%E9+%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%E8%F7+%281905-72%29 Белозерский Андрей Николаевич (1905-72). «Словорус»]
• Скулачёв В. [kot.sh/statya/1794/uchyonyy-strateg-i-konspirator Учёный, стратег и конспиратор // Академик Андрей Белозерский. Неизвестные штрихи к портрету гения] // Кот Шрёдингера : Журнал.

Отрывок, характеризующий Белозерский, Андрей Николаевич

Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.


В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.
– Да я нисколько не желаю, маменька.
– То хотел видеть, а теперь не желаю. Я тебя, мой милый, право, не понимаю. То тебе скучно, то ты вдруг никого не хочешь видеть.
– Да я не говорил, что мне скучно.
– Как же, ты сам сказал, что ты и видеть ее не желаешь. Она очень достойная девушка и всегда тебе нравилась; а теперь вдруг какие то резоны. Всё от меня скрывают.
– Да нисколько, маменька.
– Если б я тебя просила сделать что нибудь неприятное, а то я тебя прошу съездить отдать визит. Кажется, и учтивость требует… Я тебя просила и теперь больше не вмешиваюсь, когда у тебя тайны от матери.
– Да я поеду, если вы хотите.
– Мне все равно; я для тебя желаю.
Николай вздыхал, кусая усы, и раскладывал карты, стараясь отвлечь внимание матери на другой предмет.
На другой, на третий и на четвертый день повторялся тот же и тот же разговор.
После своего посещения Ростовых и того неожиданного, холодного приема, сделанного ей Николаем, княжна Марья призналась себе, что она была права, не желая ехать первая к Ростовым.
«Я ничего и не ожидала другого, – говорила она себе, призывая на помощь свою гордость. – Мне нет никакого дела до него, и я только хотела видеть старушку, которая была всегда добра ко мне и которой я многим обязана».
Но она не могла успокоиться этими рассуждениями: чувство, похожее на раскаяние, мучило ее, когда она вспоминала свое посещение. Несмотря на то, что она твердо решилась не ездить больше к Ростовым и забыть все это, она чувствовала себя беспрестанно в неопределенном положении. И когда она спрашивала себя, что же такое было то, что мучило ее, она должна была признаваться, что это были ее отношения к Ростову. Его холодный, учтивый тон не вытекал из его чувства к ней (она это знала), а тон этот прикрывал что то. Это что то ей надо было разъяснить; и до тех пор она чувствовала, что не могла быть покойна.
В середине зимы она сидела в классной, следя за уроками племянника, когда ей пришли доложить о приезде Ростова. С твердым решением не выдавать своей тайны и не выказать своего смущения она пригласила m lle Bourienne и с ней вместе вышла в гостиную.
При первом взгляде на лицо Николая она увидала, что он приехал только для того, чтобы исполнить долг учтивости, и решилась твердо держаться в том самом тоне, в котором он обратится к ней.
Они заговорили о здоровье графини, об общих знакомых, о последних новостях войны, и когда прошли те требуемые приличием десять минут, после которых гость может встать, Николай поднялся, прощаясь.
Княжна с помощью m lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей не было дела, и мысль о том, за что ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он поднялся.
Николай посмотрел на нее и, желая сделать вид, что он не замечает ее рассеянности, сказал несколько слов m lle Bourienne и опять взглянул на княжну. Она сидела так же неподвижно, и на нежном лице ее выражалось страдание. Ему вдруг стало жалко ее и смутно представилось, что, может быть, он был причиной той печали, которая выражалась на ее лице. Ему захотелось помочь ей, сказать ей что нибудь приятное; но он не мог придумать, что бы сказать ей.
– Прощайте, княжна, – сказал он. Она опомнилась, вспыхнула и тяжело вздохнула.
– Ах, виновата, – сказала она, как бы проснувшись. – Вы уже едете, граф; ну, прощайте! А подушку графине?
– Постойте, я сейчас принесу ее, – сказала m lle Bourienne и вышла из комнаты.
Оба молчали, изредка взглядывая друг на друга.
– Да, княжна, – сказал, наконец, Николай, грустно улыбаясь, – недавно кажется, а сколько воды утекло с тех пор, как мы с вами в первый раз виделись в Богучарове. Как мы все казались в несчастии, – а я бы дорого дал, чтобы воротить это время… да не воротишь.
Княжна пристально глядела ему в глаза своим лучистым взглядом, когда он говорил это. Она как будто старалась понять тот тайный смысл его слов, который бы объяснил ей его чувство к ней.
– Да, да, – сказала она, – но вам нечего жалеть прошедшего, граф. Как я понимаю вашу жизнь теперь, вы всегда с наслаждением будете вспоминать ее, потому что самоотвержение, которым вы живете теперь…
– Я не принимаю ваших похвал, – перебил он ее поспешно, – напротив, я беспрестанно себя упрекаю; но это совсем неинтересный и невеселый разговор.
И опять взгляд его принял прежнее сухое и холодное выражение. Но княжна уже увидала в нем опять того же человека, которого она знала и любила, и говорила теперь только с этим человеком.
– Я думала, что вы позволите мне сказать вам это, – сказала она. – Мы так сблизились с вами… и с вашим семейством, и я думала, что вы не почтете неуместным мое участие; но я ошиблась, – сказала она. Голос ее вдруг дрогнул. – Я не знаю почему, – продолжала она, оправившись, – вы прежде были другой и…
– Есть тысячи причин почему (он сделал особое ударение на слово почему). Благодарю вас, княжна, – сказал он тихо. – Иногда тяжело.
«Так вот отчего! Вот отчего! – говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. – Нет, я не один этот веселый, добрый и открытый взгляд, не одну красивую внешность полюбила в нем; я угадала его благородную, твердую, самоотверженную душу, – говорила она себе. – Да, он теперь беден, а я богата… Да, только от этого… Да, если б этого не было…» И, вспоминая прежнюю его нежность и теперь глядя на его доброе и грустное лицо, она вдруг поняла причину его холодности.
– Почему же, граф, почему? – вдруг почти вскрикнула она невольно, подвигаясь к нему. – Почему, скажите мне? Вы должны сказать. – Он молчал. – Я не знаю, граф, вашего почему, – продолжала она. – Но мне тяжело, мне… Я признаюсь вам в этом. Вы за что то хотите лишить меня прежней дружбы. И мне это больно. – У нее слезы были в глазах и в голосе. – У меня так мало было счастия в жизни, что мне тяжела всякая потеря… Извините меня, прощайте. – Она вдруг заплакала и пошла из комнаты.
– Княжна! постойте, ради бога, – вскрикнул он, стараясь остановить ее. – Княжна!
Она оглянулась. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу, и далекое, невозможное вдруг стало близким, возможным и неизбежным.
……


Осенью 1814 го года Николай женился на княжне Марье и с женой, матерью и Соней переехал на житье в Лысые Горы.
В три года он, не продавая именья жены, уплатил оставшиеся долги и, получив небольшое наследство после умершей кузины, заплатил и долг Пьеру.
Еще через три года, к 1820 му году, Николай так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.
Начав хозяйничать по необходимости, он скоро так пристрастился к хозяйству, что оно сделалось для него любимым и почти исключительным занятием. Николай был хозяин простой, не любил нововведений, в особенности английских, которые входили тогда в моду, смеялся над теоретическими сочинениями о хозяйстве, не любил заводов, дорогих производств, посевов дорогих хлебов и вообще не занимался отдельно ни одной частью хозяйства. У него перед глазами всегда было только одно именье, а не какая нибудь отдельная часть его. В именье же главным предметом был не азот и не кислород, находящиеся в почве и воздухе, не особенный плуг и назем, а то главное орудие, чрез посредство которого действует и азот, и кислород, и назем, и плуг – то есть работник мужик. Когда Николай взялся за хозяйство и стал вникать в различные его части, мужик особенно привлек к себе его внимание; мужик представлялся ему не только орудием, но и целью и судьею. Он сначала всматривался в мужика, стараясь понять, что ему нужно, что он считает дурным и хорошим, и только притворялся, что распоряжается и приказывает, в сущности же только учился у мужиков и приемам, и речам, и суждениям о том, что хорошо и что дурно. И только тогда, когда понял вкусы и стремления мужика, научился говорить его речью и понимать тайный смысл его речи, когда почувствовал себя сроднившимся с ним, только тогда стал он смело управлять им, то есть исполнять по отношению к мужикам ту самую должность, исполнение которой от него требовалось. И хозяйство Николая приносило самые блестящие результаты.
Принимая в управление имение, Николай сразу, без ошибки, по какому то дару прозрения, назначал бурмистром, старостой, выборным тех самых людей, которые были бы выбраны самими мужиками, если б они могли выбирать, и начальники его никогда не переменялись. Прежде чем исследовать химические свойства навоза, прежде чем вдаваться в дебет и кредит (как он любил насмешливо говорить), он узнавал количество скота у крестьян и увеличивал это количество всеми возможными средствами. Семьи крестьян он поддерживал в самых больших размерах, не позволяя делиться. Ленивых, развратных и слабых он одинаково преследовал и старался изгонять из общества.