Белозор, Максим Алексеевич

Максим Белозор
А. Тер-Оганьян. Портрет Максима Белозора. Б/г, 78х53, 1981
Имя при рождении:	Максим Алексеевич Белозор
Дата рождения:	18 февраля 1963(1963-02-18) (61 год)
Место рождения:	Умань, Черкасская область, Украинская ССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Род деятельности:	журналист, прозаик

Максим Алексеевич Белозор (18 февраля 1963, г. Умань, СССР) — российский журналист, прозаик, кинодраматург, активный участник товарищества «Искусство или смерть».

Биография

Родился 18 февраля 1963 года в городе Умань Черкасской области, Украина. С 1978 по 1982 год учился в Ростовском художественном училище им. М. Б. Грекова по специальности «прикладная графика». В 1980-е жил в Ростове-на-Дону, входил в товарищество художников «Искусство или смерть!», дружил с А. С. Тер-Оганьяном, Ю. Шабельниковым, В. Слепченко, С. Тимофеевым, И. Бурениным, С. Назаровым, В. Протопоповым и другими замечательными людьми, художниками и не только. В 1993 переехал в Москву. Работал редактором в программе «Времечко», газете «Сегодня», журнале «Итоги». С 2003 года занимается написанием киносценариев.

Живёт и работает в Москве.

Книги Максима Белозора

• Белозор М. Волшебная страна. — СПб: Красный матрос, 1999. — 158 с. — ISBN 5-7187-0358-2.
• Белозор М. Жезл дьявола. — СПб: Красный матрос, 2002. — 152 с. — ISBN 5-7187-0394-9.
• Белозор М. Волшебная страна. / Синяя книга алкоголика. — СПб: Амфора, 2006. — 288 с. — ISBN 5-94278-990-8.

Фильмография

• 2011 — Сценарий телесериала «Жизнь и приключения Мишки Япончика»
• 2013 — Сценарий телесериала «Шулер»
• Сценарий телесериала «Волчья кровь»
• 2015 — Сценарий телесериала «Маэстро»

Ссылки

• [www.guelman.ru/avdei/belozor.htm М. Белозор в книге Немирова]
• [www.lib.ru/ZHURNAL/belozor.txt «Жезл дьявола» М. Белозора в библиотеке Мошкова]

Отрывок, характеризующий Белозор, Максим Алексеевич

– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.