Белозубки
Поделись знанием:
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Белозубки | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Белозубки (лат. Crocidura) — род млекопитающих подсемейства Белозубочьи семейства Землеройковые. Насчитывает 179 видов, и потому является самым многочисленным из родов млекопитающих.
Виды
Русские названия приведены по словарю Соколова:[1]- Равнохвостая белозубка (Crocidura aequicauda)
- Александрийская белозубка (Crocidura aleksandrisi)[2]
- Белозубка Аллекса (Crocidura allex)
- Crocidura annamitensis
- Андаманская белозубка (Crocidura andamanensis)
- Белозубка Анселля (Crocidura ansellorum)[2]
- Арабская белозубка (Crocidura arabica)[2]
- Crocidura arispa
- Армянская белозубка (Crocidura armenica)
- Серая белозубка (Crocidura attenuata)
- Гуннская белозубка (Crocidura attila)[2]
- Семиенская белозубка (Crocidura baileyi), или белозубка Бейли[2]
- Crocidura baluensis
- Белозубка Бартельса (Crocidura bartelsii)
- Минданаоская белозубка (Crocidura beatus)
- Клюворылая белозубка (Crocidura beccarii)
- Белозубка Бейтса (Crocidura batesi)
- Гамугофская белозубка (Crocidura bottegi)
- Балесская белозубка (Crocidura bottegoides)[2]
- Crocidura brunnea
- Белозубка Бюттикофера (Crocidura buettikoferi)[2]
- Тёмная белозубка (Crocidura caliginea)[2]
- Канарская белозубка (Crocidura canariensis)[2]
- Crocidura caspica
- Гамбийская белозубка (Crocidura cinderella)
- Конголезская белозубка (Crocidura congobelgica)[2]
- Crocidura cranbrooki
- Длинноногая белозубка (Crocidura crenata)[2]
- Асабская белозубка (Crocidura crossei)
- Красно-серая белозубка (Crocidura cyanea)
- Белозубка Дента (Crocidura denti)[2]
- Неясная белозубка (Crocidura desperata)[2]
- Дхофарская белозубка (Crocidura dhofarensis)[2]
- Камерунская белозубка (Crocidura dolichura)
- Белозубка Дуцета (Crocidura douceti)
- Японская белозубка (Crocidura dsinezumi)[2]
- Белозубка Эйзентраута (Crocidura eisentrauti), или белозубка Айзентраута[2]
- Элгонская белозубка (Crocidura elgonius)[2]
- Сулавесская белозубка (Crocidura elongata), или длиннотелая белозубка[2]
- Вересковая белозубка (Crocidura erica)[2]
- Белозубка Фишера (Crocidura fischeri)
- Гигантская белозубка (Crocidura flavescens)
- Белозубка Флауэра (Crocidura floweri)
- Crocidura foetida
- Северонигерийская белозубка (Crocidura foxi), или белозубка Фокса[2]
- Южно-азиатская белозубка (Crocidura fuliginosa)[2]
- † Crocidura fuliginosa trichura — обитала на острове Рождества. Примерно с 1908 года сведений нет. Исчезновение связано, по-видимому, с поселением на острове людей, распашкой полей и интродукцией кошек.[3]
- Рыжая белозубка (Crocidura fulvastra), или белозубка Сундеваля[2]
- Дымчатая белозубка (Crocidura fumosa)
- Крошечная белозубка (Crocidura fuscomurina)[2]
- Гарамулатская белозубка (Crocidura glassi)
- Crocidura gmelini
- Белозубка-голиаф (Crocidura goliath)[2]
- Стройная белозубка (Crocidura gracilipes), или белозубка Петера[2]
- Большеголовая белозубка (Crocidura grandiceps)[2]
- Малиндангская белозубка (Crocidura grandis)[2]
- Белозубка Грассе (Crocidura grassei)
- Белозубка Грея (Crocidura grayi), или лузонская белозубка[2]
- Белозубка Гринвуда (Crocidura greenwoodi)
- Crocidura guy
- Белозубка Харенны (Crocidura harenna)[2]
- Crocidura hikmiya
- Crocidura hildegardeae
- Crocidura hilliana
- Рыжая белозубка (Crocidura hirta)
- Колючая белозубка (Crocidura hispida)
- Белозубка Хорсфилда (Crocidura horsfieldii)
- Crocidura hutanis
- Crocidura ichnusae
- Crocidura indochinensis
- Белозубка Джексона (Crocidura jacksoni)
- Белозубка Дженкинса (Crocidura jenkinsi)[2]
- Crocidura jouvenetae
- Crocidura katinka
- Crocidura kegoensis
- Кивуанская белозубка (Crocidura kivuana)
- Белозубка Ламмота (Crocidura lamottei)
- Лемарская белозубка (Crocidura lanosa)[2]
- Большая уссурийская белозубка (Crocidura lasiura), или большая белозубка[2]
- Белозубка Латона (Crocidura latona)[2]
- Львиная белозубка (Crocidura lea)
- Crocidura lepidura
- Белобрюхая белозубка (Crocidura leucodon)
- Лёгкая белозубка (Crocidura levicula)
- Прибрежная белозубка (Crocidura littoralis), или береговая белозубка[2]
- Саванная белозубка (Crocidura longipes)[2]
- Горно-лесная белозубка (Crocidura lucina)[2]
- Crocidura ludia
- Белозубка Луна (Crocidura luna)[2]
- Мавританская белозубка (Crocidura lusitania)[2]
- Белозубка Макартура (Crocidura macarthuri)
- Белозубка Макмиллана (Crocidura macmillani)[2]
- Белозубка Макау (Crocidura macowi)[2]
- Малайская белозубка (Crocidura malayana)[2]
- Маненгубская белозубка (Crocidura manengubae)[2]
- Макассийская белозубка (Crocidura maquassiensis)[2]
- Болотная белозубка (Crocidura mariquensis)[2]
- Мавританская белозубка (Crocidura maurisca), или мрачная белозубка[2]
- Большая яванская белозубка (Crocidura maxi)
- Миндорская белозубка (Crocidura mindorus)
- Цейлонская белозубка (Crocidura miya)
- Килиманджарская белозубка (Crocidura monax)
- Горная белозубка (Crocidura monticola)
- Рувензорийская белозубка (Crocidura montis)[2]
- Мышехвостая белозубка (Crocidura muricauda)[2]
- Crocidura musseri
- Угандийская белозубка (Crocidura mutesae)
- Карликовая белозубка (Crocidura nana)[2]
- Миниатюрная белозубка (Crocidura nanilla)[2]
- Crocidura negligens
- Негросская белозубка (Crocidura negrina)
- Никобарская белозубка (Crocidura nicobarica)
- Нигерийская белозубка (Crocidura nigeriae)[2]
- Чёрная белозубка (Crocidura nigricans)[2]
- Черноватая белозубка (Crocidura nigripes), или черноногая белозубка[2]
- Тёмно-бурая белозубка (Crocidura nigrofusca)
- Нимбская белозубка (Crocidura nimbae)
- Рувензорийская белозубка (Crocidura niobe), или каменная белозубка[2]
- Скрытная белозубка (Crocidura obscurior)[2]
- Белозубка Оливье (Crocidura olivieri)[2]
- Восточная белозубка (Crocidura orientalis)
- Рюкийская белозубка (Crocidura orii)[2]
- Палаванская белозубка (Crocidura palawanensis)
- Странная белозубка (Crocidura paradoxura)
- Мелколапая белозубка (Crocidura parvipes)[2]
- Белозубка-паша (Crocidura pasha)[2]
- Белохвостая белозубка (Crocidura pergrisea), или серая белозубка[2]
- Бурохвостая белозубка (Crocidura phaeura)[2]
- Crocidura phuquocensis
- Смоляная белозубка (Crocidura picea)[2]
- Белозубка Питмана (Crocidura pitmani)[2]
- Плоскоголовая белозубка (Crocidura planiceps)[2]
- Белозубка Фрэзера (Crocidura poensis)[2]
- Бурая белозубка (Crocidura polia)[2]
- Сумрачная белозубка (Crocidura pullata)[2]
- Белозубка Райнера (Crocidura raineyi)[2]
- Crocidura ramona
- Crocidura rapax
- Малая египетская белозубка (Crocidura religiosa), или египетская белозубка[2]
- Сулавесская белозубка (Crocidura rhoditis)[2]
- Белозубка Рузвельта (Crocidura roosevelti)
- Длиннохвостая белозубка (Crocidura russula), или обыкновенная белозубка[2]
- Лунная белозубка (Crocidura selina)[2]
- Серезская белозубка (Crocidura serezkyensis)[2]
- Crocidura shantungensis
- Сибирская белозубка (Crocidura sibirica)
- Сицилийская белозубка (Crocidura sicula)[2]
- Малая серо-бурая белозубка (Crocidura silacea)[2]
- Белозубка Смита (Crocidura smithii)
- Crocidura sokolovi
- Сомалийская белозубка (Crocidura somalica)
- Crocidura stenocephala
- Малая белозубка (Crocidura suaveolens)
- Иранская белозубка (Crocidura susiana)[2]
- Танзанийская белозубка (Crocidura tansaniana)[2]
- Восточно-африканская белозубка (Crocidura tarella)[2]
- Тарфайская белозубка (Crocidura tarfayensis)[2]
- Белозубка Телфорда (Crocidura telfordi)[2]
- Светлая белозубка (Crocidura tenuis)
- Белозубка Талия (Crocidura thalia)[2]
- Белозубка Терезы (Crocidura theresae)
- Сан-томеская белозубка (Crocidura thomensis)[2]
- Crocidura trichura
- Беспокойная белозубка (Crocidura turba)[2]
- Джомбенийская белозубка (Crocidura ultima)[2]
- Узумбарская белозубка (Crocidura usambarae)[2]
- Сенегальская белозубка (Crocidura viaria)
- Crocidura virgata
- Белозубка Во (Crocidura voi)[2]
- Crocidura vorax
- Банкская белозубка (Crocidura vosmaeri)
- Crocidura watasei
- Белозубка Витакера (Crocidura whitakeri)[2]
- Белозубка Виммера (Crocidura wimmeri)
- Crocidura wuchihensis
- Золотистая белозубка (Crocidura xantippe)[2]
- Янкарийская белозубка (Crocidura yankariensis)[2]
- Crocidura zaitsevi
- Каффская белозубка (Crocidura zaphiri)
- Белозубка Зарудного (Crocidura zarudnyi)[2]
- Луалабская белозубка (Crocidura zimmeri)
- Белозубка Циммерманна (Crocidura zimmermanni)[2]
Напишите отзыв о статье "Белозубки"
Примечания
- ↑ Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 33—36. — 10 000 экз.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 437—438. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.
- ↑ Соколов В. Е. Редкие и исчезающие животные. Млекопитающие. — М.: Высшая школа, 1986. — С. 18. — 100 000 экз.
Отрывок, характеризующий Белозубки
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.