Белокопытов, Сергей Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Дмитриевич Белокопытов
Дата рождения

21 июня 1822(1822-06-21)

Дата смерти

2 декабря 1889(1889-12-02) (67 лет)

Место смерти

Санкт-Петербург

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

пехота

Звание

генерал-лейтенант

Командовал

142-й пехотный Звенигородский полк, 1-я бригада 31-й пехотной дивизии, 2-я пехотная дивизия, 4-й армейский корпус, 15-й армейский корпус, Казанский военный округ

Сражения/войны

Кавказская война, Русско-турецкая война (1877—1878)

Награды и премии

Орден Святой Анны 3-й ст. (1849), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1851), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1856), Орден Святой Анны 2-й ст. (1864), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1871), Орден Святой Анны 1-й ст. (1874), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1877), Орден Белого орла (1879), Орден Святого Александра Невского (1889)

Сергей Дмитриевич Белокопытов (1822—1889) — генерал-лейтенант, командующий 4-м и 15-м армейскими корпусами, временный командующий Казанским военным округом, член Военного совета Российской империи.



Биография

Происходил из дворян Архангельской губернии, родился 21 июня 1822 года. Образование получил во 2-м кадетском корпусе, откуда выпущен 8 августа 1839 года прапорщиком в лейб-гвардии Финляндский полк, где 6 декабря 1841 года был произведён в подпоручики.

В начале 1842 года Белокопытов был командирован в Отдельный Кавказский корпус. Прибыв в Ставрополь, в штаб командующего войсками Кавказской линии и Черномории, был прикомандирован к Кабардинскому егерскому полку, с которым и поступил в состав Чеченского отряда под командой генерал-адъютанта Граббе. Отряд этот совершил экспедицию в Ичкерию, при беспрерывной перестрелке дошёл до Герзель-аула и затем в Темир-Хан-Шуре соединился с Дагестанским отрядом. За отличия, оказанные в делах с чеченцами, Белокопытов был произведён в поручики.

В 1843 году он возвратился в Санкт-Петербург в лейб-гвардии Финляндский полк. 15 апреля 1845 года назначен ротным командиром и произведён в штабс-капитаны, 11 апреля 1848 года получил чин капитана. В 1849 году, по случаю войны в Венгрии, участвовал в походе войск гвардии к западным пределам Российской империи. В мае 1853 года назначен исправляющим должность младшего штаб-офицера с производством в полковники. Во время Восточной войны в 1854—1855 годах командовал сначала 3-м, а затем 1-м батальонами лейб-гвардии Финляндского полка и состоял в войсках, назначенных на охрану побережья Балтийского моря от возможной высадки англо-французского десанта.

31 августа 1855 года Белокопытов был назначен командующим резервным Якутским пехотным полком, а по переформировании в 1856 году резервных и запасных войск —командиром 4-го резервного батальона того же полка. В ноябре 1863 года назначен командиром 142-го пехотного Звенигородского полка, а в августе 1864 года — Владимирским губернским воинским начальником.

4 апреля 1865 года произведён в генерал-майоры; в 1866 году назначен помощником начальника 31-й пехотной дивизии, а в 1873 году — командиром 1-й бригады той же дивизии.

Занимая должность бригадного командира, с открытием в 1877 году военных действий против турок, Белокопытов поступил в ряды действующей армии и за оказанное при взятии крепости Никополя отличие был награждён орденом св. Владимира 2-й степени с мечами. Затем он отличился при втором штурме Плевны. 29 сентября 1877 года назначен командующим 2-й пехотной дивизией, а при взятии Плевны командовал правым флангом оборонительной линии, за что получил весьма редкую награду — орден Белого орла с мечами.

1 января 1878 года Белокопытов был произведён в генерал-лейтенанты и временно командовал 4-м армейским корпусом, а в 1887 году назначен командиром 15-го армейского корпуса и, занимая эту должность, неоднократно временно командовал войсками Казанского военного округа.

9 апреля 1889 года назначен членом Военного совета.

Скончался 2 декабря того же года в Санкт-Петербурге, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Именем генерала названо село Белокопитово в Шуменской области Болгарии.

Его сын Митрофан был поручиком лейб-гвардии Егерского полка.

Награды

Среди прочих наград Белокопытов имел ордена:

Источники

  • Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. — Т. II. Л—Я. — М., 2009. — С. 135. — ISBN 978-5-9524-4166-8.
  • Гулевич С. История лейб-гвардии Финляндского полка 1806—1906 гг. — Ч. 4, отд. II. — СПб., 1907. — С. 23.
  • Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского, 1725—1917: биобиблиографический словарь в трёх томах. — Т. 3. — М., 2009. — С. 27—28. — ISBN 978-5-89577-145-7.
  • Список генералам по старшинству. Исправлено по 18 апреля. — СПб., 1866. — С. 669.
  • Список генералам по старшинству. Составлен по 1 января. — СПб., 1889. — С. 177.
  • Старчевский А. А. Памятник Восточной войны 1877—1878 гг. — СПб., 1878. — С. 38.
  • Столетие Военного министерства. 1802—1902. — Т. III, отд. IV. Затворницкий Н. М. Память о членах Военного совета. — СПб., 1907. — С. 565—566.

Напишите отзыв о статье "Белокопытов, Сергей Дмитриевич"

Отрывок, характеризующий Белокопытов, Сергей Дмитриевич

Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.