Белорусская (станция метро, Кольцевая линия)

«Белорусская» 05 Кольцевая линия
Московский метрополитен
Дата открытия:	30 января 1952 года
Район:	Тверской
Округ:	Центральный
Тип:	Пилонная трёхсводчатая глубокого заложения
Глубина заложения, м:	42,5
Количество платформ:	1
Тип платформы:	островная
Форма платформы:	прямая
Архитекторы:	И. Г. Таранов, Н. А. Быкова
Архитекторы вестибюлей:	И. Г. Таранов, Ю. А. Черепанов (западный вестибюль)
Инженеры-конструкторы:	Б. М. Прикот, А. И. Семёнов, К. Сапуненко
Станцию возвело:	Строительство №12 (СМУ-8) Мосметростроя (начальники Л. Возианов, Н. Сорокин)
Выход к улицам:	Грузинский вал, к площади Тверской Заставы, на улицы Бутырский вал и Лесная
Переходы на станции:	02 Белорусская
Наземный транспорт:	А м1, 12, 12ц, 27, 82, 84, 904, 905; Тб 12, 18, 20, 54, 70, 78, 82; Тм 9
Время открытия:	5:25 (западный вестибюль) 5:20 (восточный вестибюль)
Время закрытия:	1:00
Код станции:	067, Бл
«Белорусская» на Викискладе

Белорусская (станция метро, Кольцевая линия)Белорусская (станция метро, Кольцевая линия)

«Белору́сская» — станция Кольцевой линии Московского метрополитена. Расположена под площадью Тверская Застава между станциями «Краснопресненская» и «Новослободская». Находится на территории Тверского района Центрального административного округа Москвы.

Станция открыта 30 января 1952 года в составе участка «Курская» — «Белорусская». Названа по Белорусскому вокзалу, близ которого расположена. Имеет переход на станцию «Белорусская» Замоскворецкой линии.

История

Первой станцией метро у Белорусского вокзала стала станция «Белорусская» Замоскворецкой линии, открытая в 1938 году в составе второй очереди метрополитена.

В первоначальные планы Московского метрополитена Кольцевая линия не входила. Вместо неё планировалось строительство «диаметральных» линий с пересадками в центре города. Первый проект Кольцевой линии появился в 1934 году. Тогда планировалось построить эту линию под Садовым кольцом с 17 станциями. По проекту 1938 года планировалось построить линию значительно дальше от центра, чем построили впоследствии. Планировались станции «Усачёвская», «Калужская Застава», «Серпуховская Застава», «Завод имени Сталина», «Остапово», «Завод Серп и Молот», «Лефортово», «Спартаковская», «Красносельская», «Ржевский Вокзал», «Савеловский Вокзал», «Динамо», «Краснопресненская Застава», «Киевская». В 1941 году проект Кольцевой линии изменили. Теперь её планировали построить ближе к центру. В 1943 году было принято решение о внеочередном строительстве Кольцевой линии по нынешней трассе с целью разгрузки пересадочного узла «Охотный Ряд» — «Площадь Свердлова» — «Площадь Революции».

Кольцевая линия стала четвёртой очередью строительства. В 1947 году планировалось сдать линию четырьмя участками: «Центральный парк культуры и отдыха» — «Курская», «Курская» — «Комсомольская», «Комсомольская» — «Белорусская» (затем был объединён со вторым участком) и «Белорусская» — «Центральный парк культуры и отдыха». На «Белорусской» планировалось построить два вестибюля, но был построен только один. Первый участок, «Парк культуры» — «Курская», был открыт 1 января 1950 года, второй, «Курская» — «Белорусская», — 30 января 1952 года, и третий, «Белорусская» — «Парк культуры», замыкающий линию в кольцо, — 14 марта 1954 года. Переход на Замоскворецкую линию открылся сразу же после открытия станции.

В 1994 году была проведена реконструкция станции, в ходе которой красивый мозаичный пол был заменён на гранитный с упрощением рисунка.

До 1997 года у станции был один вестибюль (западный). Восточный вестибюль был открыт 25 августа 1997 года на Лесной улице.

В период с 29 мая по 10 декабря 2010 года переход на Кольцевую линию был закрыт. Проводились ремонтные работы и замена эскалаторов. К открытию перехода были выпущены памятные билеты.

Архитектура и оформление

Вестибюли

У станции два вестибюля — наземный и подземный. Первый (западный, наземный) вестибюль открылся в 1952 году (архитекторы: Н. А. Быкова, А. А. Марова, И. Г. Таранов, З. Ф. Абрамова, Я. В. Татаржинская, художник Г. И. Опрышко, скульптор С. М. Орлов, С. М. Рабинович, И. А. Слоним), второй (восточный, подземный) — в 1997 году.

Западный наземный вестибюль станции находится у Белорусского вокзала, на углу Грузинского вала и площади Тверской заставы. Вестибюль представляет собой массивное квадратное трёхэтажное здание. Перед фасадом на площади Тверская Застава располагается портал с высокими арками между пилонами-простенками. По фасаду находятся арки входа и выхода с застеклённым сводчатым верхом под золочёными металлическими решётками. Между дверными арками — ступенчатый ниспадающий фонтан. Барельефы по фризу вестибюля, изображающие торжество советского народа-победителя, выполнили скульпторы С. М. Рабинович и И. Л. Слоним в мастерской С. М. Орлова. Вход на станцию осуществляется через узкий овальный кассовый аванзал. Стены около турникетов отделаны красным мрамором, который иногда ещё именуют «мраморовидным известняком». В стенах можно увидеть окаменевших моллюсков. Аванзал соединён изогнутым проходом с переходной камерой, которая отделана светлым мрамором. Переходная камера завершается входной аркой эскалаторного зала. Шестиугольный купольный эскалаторный зал осложнён шестью арками: для входа, выхода, эскалаторного тоннеля и три декоративных. Над арками огромные сводчатые окна с металлическими решётками. Свод опирается на шесть декоративных колонн, отделанных белым мрамором, с дорическими капителями. Выход на улицу осуществляется через короткий коридор с беломраморной отделкой стен. В эскалаторном тоннеле три эскалатора типа ЭМ-4, установленные в 1952 году.

Восточный вестибюль открыт 25 августа 1997 года на Лесной улице. Платформа связана с вестибюлем лестницей, подходным коридором и эскалаторами. Там четыре эскалатора типа ЭТ-3М, установленные в 1997 году. В вестибюле расположены кассы и турникеты. Стена между дверями на выход и дверями на вход украшена майоликовым панно португальского художника Грасы Мораиш. Это панно — дар Мэрии Лиссабона Московскому метрополитену в ознаменование 850-летия столицы. Два наземных павильона выводят в город: один — к улицам Тверским-Ямским, Бутырскому валу, Лесной и Заставному переулку, второй — на улицу Бутырский вал.

• Tverskaya Zastava Square 04 by shakko.jpg
• Vestibule of Belorusskaya-koltsevaya metro station (Вестибюль станции Белорусская-кольцевая) (4515416830).jpg
• Белорусская 02.jpg

Станционные залы

Конструкция станции — пилонная глубокого заложения (глубина — 42,5 метра) с тремя сводами. Авторы проекта — И. Г. Таранов, З. Ф. Абрамова, А. А. Марова и Я. В. Тараржинская. Диаметр центрального зала — 9,5 метров. В 1951 году И. Г. Таранов, Н. А. Быкова и Г. И. Опрышко получили за работу над проектом Сталинскую премию.

Пилоны облицованы светлым мрамором «коелга». Они гармонично расширяются вверх, но не переходят в своды, а отделяются от них простыми по форме элегантными карнизами. Путевые стены изначально были облицованы мелкой цветной метлахской плиткой, при реконструкции — белой керамической плиткой. На путевых стенах под основанием свода размещены пилястры. Так как проектирование станции было поручено Таранову и Быковой, которые были супругами, они решили реализовать свои неосуществлённые при строительстве «Белорусской»-радиальной замыслы. Так, они сделали декоративный узор на полу в виде традиционной белорусской вышивки. Первоначально его выполнили из многоцветной (серой, белой и красной) керамической плитки. При реконструкции, проведённой в 1994 году, плитка была заменена на полированный гранит со значительным упрощением оригинального узора. Светильники, размещённые на пилонах, выполнены в виде ваз из стекла и мрамора.

Внешние изображения
	[www.metro.ru/f/1/stations/koltsevaya/belorusskaya/belorus1.jpg Восточный торец станции в 1980-е годы]
	[pastvu.com/_p/d/5/e/5/5e56a568491c938485b05057b6d63166.jpg Скульптурная группа «Советская Белоруссия»]

Тема художественного оформления — хозяйство и культура Белоруссии. Украшением потолка является лепной орнамент, который представляет собой рельефные, выпуклые и вдавленные, геометрические фигуры: квадраты, многоугольники, полосы с декоративными рельефами внутри — венками и колосьями. Его делали необычно: рисунок был оттиснут на асбоцементном зонте, защищающем станцию от воды, которая может просочиться сквозь швы тюбинга, и ещё на заводе на нём закрепили декоративные фарфоровые вставки. При их создании архитекторы вдохновлялись кессонированными сводами вилл Древнего Рима. По оси свода центрального зала расположены 12 мозаичных панно, отображающих жизнь белорусского народа (выполнены в технике флорентийской мозаики по эскизам художника Г. И. Опрышко мастерами С. Волковым и И. Морозовым). На одном из панно были изображены труженицы, вышивающие портрет Сталина; во времена Хрущёва с панно был убран портрет Сталина, а на его месте появился орден Трудового Красного Знамени. До 1997 года у торцевой стены центрального зала размещалась скульптурная группа «Советская Белоруссия» (автор — М. Г. Манизер); при строительстве выхода на Лесную улицу она была демонтирована. Композиционно она была очень близка скульптуре того же автора «Белорусские партизаны», стоящей до сих пор в переходе на Замоскворецкую линию.

• Bel-Kol-way.JPG

  Путевая платформа 2 пути

Переход на Замоскворецкую линию

Внешние изображения
	[mosmetro.ru/files/16064470594631c493bdf58/belorusskaya.swf Схема пересадочного узла]

Из центра зала можно осуществить пересадку на Замоскворецкую линию (переход открыт в 1952 году). Переход начинается лестницей на мостик через платформу в сторону «Краснопресненской». За мостиком расположена сводчатая квадратная переходная камера, далее за аркой — эскалаторный аванзал. Аванзал оборудован трёхленточным эскалатором типа Е25Т с балюстрадами из нержавеющей стали. Эскалатор ведёт в прямоугольную сводчатую переходную камеру верхнего уровня. В её торце расположена монументальная скульптурная группа «Белорусские партизаны» (скульптор М. Г. Манизер). Там же установлены восемь оригинальных торшеров, облицованных мрамором и оформленных каменной мозаикой. Пол перехода покрыт красным и чёрным гранитом, стены облицованы мрамором.

В оформлении арок перехода использована флорентийская мозаика на темы белорусского национального орнамента. Архитектор станции «Белорусская» Н. А. Быкова отмечала, что хотя переход слабо удался, но арки, ведущие на Кольцевую линию, получились красивыми. Над их оформлением работал художник Г. И. Опрышко совместно с архитектором И. Г. Тарановым.

С 29 мая 2010 года переход был закрыт на реконструкцию в связи с заменой эскалаторов и частичной реставрацией облицовки галерей, соединяемых эскалатором. 10 декабря он был открыт.

Путевое развитие

Вблизи станции расположена соединительная ветвь, идущая к электродепо «Красная Пресня». В границах станции находятся 3 стрелочных перевода.

Станция в цифрах

• Код станции — 067.
• Пикет ПК132+72,3.
• В марте 2002 года пассажиропоток по входу составлял 70 200 человек.
• Время открытия станции для входа пассажиров — 5 часов 25 минут (западный вестибюль) и 5 часов 20 минут (восточный вестибюль), время закрытия — в 1 час ночи.
• Таблица времени прохождения первого поезда через станцию:

	Понедельник — пятница (чч:мм:сс)	Суббота — воскресенье (чч:мм:сс)
	По чётным числам
	По нечётным числам
По часовой стрелке	5:31:25	5:34:05
	5:34:00	5:53:30
Против часовой стрелки	5:52:55	5:53:30
	5:52:00	5:55:00

Расположение

Станция метро «Белорусская» Кольцевой линии расположена между станциями «Краснопресненская» и «Новослободская». Западный наземный вестибюль станции находится у Белорусского вокзала, на углу Грузинского вала и площади Тверской Заставы. Адрес западного вестибюля: площадь Тверская Застава, дом 3. Восточный вестибюль расположен на Лесной улице. Расстояние от станции до центра Москвы — 3,25 километра.

Железнодорожный транспорт

Белорусский вокзал обслуживает поезда дальнего следования западного, юго-западного и северного направлений. От Белорусского вокзала начинается Смоленское направление Московской железной дороги, которое связывает Москву с западными регионами России, а также с Республикой Беларусь, Литвой, Польшей, Германией и другими государствами Центральной и Восточной Европы.

Между Белорусским вокзалом и аэропортом Шереметьево ходит по расписанию скоростной поезд «Аэроэкспресс», время в пути — 35 минут.

Пригородные поезда от вокзала следуют по Белорусскому, Курскому и Савёловскому направлениям.

Наземный общественный транспорт

Около станции метро «Белорусская» расположено несколько остановок автобусов и троллейбусов:

• Остановка Белорусский вокзал автобусов № 27, 82, 84 и троллейбусов № 20, 70, 82 расположена в начале Ленинградского проспекта (у пересечения с Нижней улицей и с 1-й улицей Ямского Поля).
• Остановка Белорусский вокзал автобуса № 12ц и троллейбусов № 1, 12 расположена в конце 1-й Тверской-Ямской улицы (у пересечения с Лесной улицей).
• Остановка Метро Белорусская автобуса № 12 и троллейбуса № 18 расположена на улице Бутырский Вал.
• Остановка 2-я Брестская улица троллейбуса № 54 расположена на 2-й Брестской улице у пересечения с улицей Грузинский Вал.

Маршруты автобусов (данные на 2012 год) № 0: Рижский вокзал — Ст. метро «Белорусская» № 12: Ст. метро «Тимирязевская» — 2-й Красногвардейский проезд № 12ц: Ледовый дворец — Ст. метро «Китай-город» № 27: Силикатный завод — Белорусский вокзал № 82: Гостиницы ВДНХ — Белорусский вокзал № 84: Ст. метро «Рижская» — Белорусский вокзал № 116: Фили — Белорусский вокзал

Маршруты троллейбусов (данные на 2012 год) № 1: Ст. метро «Нагатинская» — Больница имени Боткина № 12: Больница МПС — Ст. метро «Китай-город» № 18: Рижский вокзал — Стрельбищенский переулок № 20: Серебряный Бор — Белорусский вокзал № 54: Ст. метро «Филёвский парк» — Тишинская площадь № 70: Братцево — Белорусский вокзал № 78: Вагоноремонтная улица — Ст. метро «Белорусская» № 82: Больница МПС — Белорусский вокзал

Маршруты трамваев (данные на 2012 год) № 9: Ст. метро «Белорусская» — МИИТ

Достопримечательности

На площади Тверская Застава рядом с восточным выходом станции находится старообрядческий храм Николы Чудотворца, построенный в 1914—1921 годах. Здание церкви является памятником архитектуры федерального значения.

Происшествия

5 февраля 2001 года в 18:45 по московскому времени на станции произошёл взрыв. Бомба была заложена под мраморную скамью, расположенную на платформе. Благодаря большому весу скамьи, которая смягчила удар, последствия взрыва были не очень большими.

Станция «Белорусская» в культуре

На станции «Белорусская» разворачиваются несколько эпизодов постапокалиптического романа Дмитрия Глуховского «Метро 2033». Согласно книге, станция входила в состав содружества станций Кольцевой линии, чаще именуемого Ганзой. Жители этой станции, как и всего содружества, живут за счёт торговли и взимания пошлин с торговцев.

Литература

• Зверев В. Метро московское. — М.: Алгоритм, 2008. — 272 с. — ISBN 978-5-9265-0580-8.
• Зиновьев А. Н. Сталинское метро. Исторический путеводитель. — М., 2011. — 240 с. — ISBN 978-5-9903159-1-4.
• Наумов М. С., Кусый И. А. Московское метро. Путеводитель. — М.: Вокруг света, 2006. — 360 с. — ISBN 5-98652-061-0.
• Наумов М. С. Под семью холмами: Прошлое и настоящее московского метро. — М.: АНО ИЦ «Москвоведение»; ОАО «Московские учебники», 2010. — 448 с. — ISBN 978-5-7853-1341-5.
• Чередниченко О. Метро-2010. Путеводитель по подземному городу. — М.: Эксмо, 2010. — 352 с.

Ссылки

• [mosmetro.ru/stations/koltsevaya/belorusskaya/ Белорусская (Кольцевая линия)]. Официальный сайт Московского метрополитена. Проверено 24 ноября 2013.
• [www.metro.ru/stations/koltsevaya/belorusskaya/ «Белорусская» на сайте Артемия Лебедева metro.ru]
• [www.mosmetro.ru/files/16064470594631c493bdf58/belorusskaya.swf План-схема станции]
• [news.metro.ru/f510.html «Белорусская» на сайте news.metro.ru]
• [wiki.nashtransport.ru/wiki/%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_(%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B8%D1%8F_%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE,_%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0,_%D0%9A%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%86%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%8F) «Белорусская» в Энциклопедии нашего транспорта]

Метро   Москва   Архитектура

Отрывок, характеризующий Белорусская (станция метро, Кольцевая линия)

И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.