Белорусский Красный Крест

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Белорусское Общество Красного Креста
Тип

общественная организация

Расположение

Беларусь

Число добровольцев

21 011 человек[1]

Число членов

1 335 531 человек[2]

Веб-сайт

[www.redcross.by cross.by]


Белорусское Общество Красного Креста — (сокращённо БОКК, англ. The Belarus Red Cross Society) — республиканское общественное объединение, признанное единственной в Республике Беларусь национальной организацией Красного Креста, которая оказывает содействие государству в осуществлении гуманитарной деятельности на всей территории страны. Белорусское Общество Красного Креста является составной частью [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Международный_комитет_Красного_Креста&stable=1 Международного Движения Красного Креста и Красного Полумесяца]и членом Международной Федерации Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца | международной федерации Красного Креста.





История

На территории Белоруссии деятельность Красного Креста начиналась в рамках Российского общества попечения о раненых и больных воинах, созданного в 1867 году и переименованного в 1879 году в Российское общество Красного Креста (РОКК). Такая деятельность по принятому в то время в Российской империи порядку организационно оформлялась в форме местных (губернских) управлений РОКК, во главе которых находилось Главное управление РОКК, располагавшееся в Санкт-Петербурге. Местным управлениям подчинялись комитеты общества Красного Креста уездных городов и военных крепостей. 26 марта 1872 года было создано Минское местное управление Российского общества попечения о раненых и больных воинах. В Витебске Общество попечения о раненых и больных воинах было открыто 1 июля 1876 года. В 1877—1878 годах появляются сведения о Могилевском и Виленском местных управлениях Российского общества попечения о раненых и больных воинах.

К 1877 году на территории Беларуси было 5 местных управлений, 30 крепостных (в том числе в Бобруйске, Лиде и Брест-Литовске) и уездных комитетов, объединяющих в своих рядах 3021 члена, из которых 1436 — в Гродненском местном управлении. Финансовую основу местных управлений составляли членские взносы в размере 3-х рублей (с 1873 года — 10 руб.), пожертвования, сборы со спектаклей, кружечные и копеечные сборы. Начало активной деятельности местных управлений Российского общества попечения о раненых и больных воинах на территории Белоруссии совпало с русско-турецкой войной 1876—1878 годов.

Деятельность Красного Креста на территории Белоруссии в период русско-турецкой войны 1876—1878 гг.

В целях оказания помощи воинам действующей армии, выдвигающимся через Белоруссию к театру военных действий, Красный Крест организовывал временные пункты питания. Для нужд фронта шёл сбор продуктов питания, теплой одежды. В мастерских Красного Креста изготавливали белье для армейских нужд. Десять сестер милосердия отправились в действующую армию (из Витебского местного управления — 6 сестер, из Виленского местного управления- 4 сестры). В силу сложившегося дефицита сестер милосердия Красным Крестом активизируется начатая ещё в 1873 году двухмесячная подготовка при городских больницах (первым это начинание было осуществлено Минским местным управлением). Но главные усилия были сосредоточены на подготовке больничной коечной сети для приема раненых и больных, эвакуируемых в тыл. С этой целью в 1877—1878 годах на средства Красного Креста во всех губернских и уездных городах было развернуто 20 госпиталей и лазаретов с общей коечной мощностью более 1 000 коек. Это были в основном небольшие больничные учреждения на 10-50 коек. Наиболее значимые из них размещались в городах Вильно (на 300 коек) и Витебске (на 120 коек). Создавались лазареты и за счет средств физических лиц. Княгиня Паскевич содержала 10 больничных коек в селе Новики. Крестьяне Витебщины в содержавшейся за их счет сельской лечебнице, расположенной на полустанке Сволна, предоставили в распоряжение раненым и больным воинам 15 коек.

Деятельность на территории Белоруссии Российского общества Красного Креста в период с 1879 по 1913 гг.

По окончании русско-турецкой войны деятельность уездных комитетов Красного Креста была прекращена, а развернутые лечебные учреждения постепенно были расформированы. В связи с этим в 1879 году принимается решение о переносе деятельности сестер милосердия Красного Креста сначала в гражданские губернские и уездные, а затем и сельские участковые больницы. Принимаются меры к расширению функций сестер милосердия. Наряду с уходом за тяжело больными, им вменяется в обязанность контроль за точным исполнением фельдшерами, акушерами и прислугой назначений врача. Совершенствуются их организационные формы работы. В 1889—1894 годы в губернских городах (в 1889 году в городе Минске) создаются общины сестер милосердия Красного Креста, основной целью которых стала подготовка опытного женского санитарного персонала для ухода за больными и ранеными, как в военное, так и в мирное время. Чтобы учебная подготовка сестер милосердия была качественной, Красному Кресту снова понадобились свои учреждения (больницы, амбулатории и аптеки). Такие учреждения с 1895 года стали создаваться при общинах сестер милосердия (Виленское местное управление). Они отличались качественным оснащением и высокой квалификацией персонала. Лечение в них было платным. За медицинский совет и пособие с лекарством амбулаторный посетитель должен был платить 25 копеек. Пребывание и лечение в общей палате стационара стоило 3,5 руб. в сутки.

До ноября 1903 года общинами сестер милосердия руководило то или иное местное управление РОКК, а затем руководство перешло к Попечительскому совету общины (особому комитету общины). Условия подготовки и жизни будущих сестер милосердия не были легкими. Учёба сестер милосердия предполагала проживание их в одном общем помещении под надзором старшей сестры и руководством начальницы общины. Лица, решившие посвятить себя служению больным и раненым, поступали в общину в качестве «испытуемых» на различных хозяйственных работах сроком на один год. Свидетельство о приобретении специальности выдавалось им не после окончании обучения, а после двухлетней успешной работы в общине. В дальнейшем они работали в учреждениях Красного Креста или ухаживали за больными в частных домах. В случае необходимости их привлекали для борьбы с эпидемиями холеры (1894 год, Гродненская губерния), оспы и тифа (1910 год, Минская губерния), а также к оказанию помощи голодающим в результате неурожая. Деятельность сестер милосердия хорошо оплачивалась и была выгодной для общины. Сестер милосердия не хватало, и особенно большой спрос был на них для надомного обслуживания больных.

В период русско-японской войны 1904—1905 годов направления работы Красного Креста во многом повторяют те, что осуществлялись в период русско-турецкой войны 1876—1878 годов. Для развертывания работы Красного Креста во всех уездных городах создаются временные уездные комитеты. Основные события этого периода свелись к формированию и отправке на фронт 5-ти санитарных отрядов (Витебского, двух Виленских, Минского и Могилевского) общей коечной ёмкостью 300 больничных коек, а также шестимесячной подготовке сестер милосердия при их общинах. За 1904 год каждая община подготовила 40-50 сестер милосердия. Кроме того, на местах были развернуты лазареты для приема раненых с театра военных действий. Так, Виленский лазарет оказал помощь 67-ми раненым. Количество сестер милосердия росло медленно и в 1912 году Главное управление РОКК приняло решение о начале курсовой подготовки санитаров Красного Креста по 40-часовой учебной программе на базе больниц и лазаретов Красного Креста.

В 1910 году все располагавшиеся на территории Белоруссии сестринские общины Красного Креста имевшимися в их собственности учреждениями выполнили следующий объём работы:

Наименование общин Количество больничных коек / пролеченных больных Количество больных получивших амбулаторную помощь Аптек
Виленская 12/48 1921 1
Витебская 21/135 6 557 1
Гродненская 9/37 7 403 -
Минская 8/64 - -
Могилевская 30/201 21 580 1
Итого: 80/485 37 461 3

В этих учреждениях работало 47 врачей, 98 штатных и 52 испытуемых сестер милосердия.

Деятельность на территории Белоруссии Российского общества Красного Креста в период с 1914 по 1920 гг.

К очередной войне 1914-1917 года Красный Крест подошёл более подготовленным, имея за плечами неплохой опыт работы и солидный бюджет. Наряду с традиционными гуманитарными мероприятиями Общество берет на себя и новые функции по содействию военно-санитарной службе в обеспечении военно-врачебных учреждений хирургическим инструментарием, перевязочными средствами, медикаментами, бельем, посудой, теплыми вещами и другими материальными средствами; в укомплектовании её учреждений женским санитарным персоналом, а при необходимости и медперсоналом; в эвакуации раненых и больных в тыл с использованием эвакопоездов и санитарных отрядов сопровождения, а также в развозке больных и раненых внутри страны. Усилиями местного управления Российского Красного Креста к 1916 году на Западном фронте, проходившем через территорию Белоруссии, было развернуто 34 госпиталя и 76 лазаретов, 35 питательных и перевязочных отрядов, 77 санитарных поездов, 43 дезинфекционных поезда, 23 дезинфекционных отряда, 21 зубоврачебный кабинет, 5 рентгеновских станций, 8 психиатрических пунктов, 2 ветеринарных пункта, 17 полевых складов и отделений. Впервые Красный Крест столкнулся с необходимостью оказания масштабной помощи беженцам. Пришлось открыть врачебно-питательные и фуражные пункты, бани, приюты для детей и пожилых людей. Поток беженцев был огромен. Так, только через станцию Орша с 27 августа по 10 ноября 1916 года проследовало 297 000 беженцев. Война дезорганизовала оказание психиатрической помощи нуждающимся и эту функцию пришлось взять на себя Красному Кресту. Подготовка сестер милосердия продолжалась, но срок их обучения был сокращен с шести до двух месяцев. С началом революции в России Красный Крест юридически не принял чью-либо сторону в конфликте, но события развивались так, что конфликтующие стороны стремились разделить его на части. В этих целях на Западном фронте в апреле-мае 1917 года был создан так называемый Западокрест, а в дни Октябрьской революции в Санкт-Петербурге — Пролетарский Красный Крест. Декретом Совнаркома от 6 января 1918 года Главное управление Красного Креста было упразднено. Это фактически вывело из-под защиты Женевских конвенций персонал и материальные средства учреждений Красного Креста, работающих в интересах фронта. В Обществе наступил период разброда и шатания. Сестры милосердия из наиболее обеспеченных семей покинули фронт, объём пожертвований уменьшился. Часть медицинских формирований Красного Креста, действующих в полосе Западного фронта, ещё до наступления немцев ликвидируются, а часть передается другим фронтам. 18 февраля 1918 года немцы перешли в наступление и оккупировали почти всю Белоруссию. Большая же часть медучреждений Красного Креста общей коечной ёмкостью 725 коек осталась на оккупированной территории. Так, только в Минске находились: Варшавский госпиталь, Минский хирургический госпиталь, Минский госпиталь для заразных больных, лазарет для сестер милосердия, санитарные поезда № 16 и 17. Учреждения Красного Креста во всем испытывали недостаток. Декретом Совнаркома от 7 августа 1918 года Красный Крест был реорганизован. В результате санитарные поезда, санатории, рентгенологическое оборудование и психиатрические учреждения были переданы Народному комиссариату здравоохранения. Ещё в большей степени ухудшились условия работы Красного Креста во время польской оккупации 1919—1920 года. Большинство учреждений было передано Польскому Красному Кресту, а часть уничтожена. Так, 24 февраля 1919 года поляки в течение 2-х часов обстреливали госпиталь в городе Полоцке 8-ми дюймовыми снарядами. Здание было разрушено. Госпиталь прекратил существование. В результате шестилетней войны в Белоруссии господствовала разруха.

Деятельность Белорусского Общества Красного Креста в период с 1921 по 1941 гг.

Белорусское Общество Красного Креста (БОКК) создано 6 сентября 1921 года, но оно не было признано Международным комитетом Красного Креста. Сложилось так, что Общество начало свою деятельность с оказания помощи голодающим Поволжья и беженцам. В 1921 году Центральным Комитетом БОКК для них организуется питательный пункт на 500 человек, в котором в течение года получили пищу 29 930 человек (немцы Поволжья, белорусы из оккупированных поляками областей, демобилизованные красноармейцы). Для временного размещения беженцев в Минске были оборудованы 4 общежития. Кроме того, в пограничной полосе были развернуты врачебные пункты и общежития. В этом же году была проведена «Неделя помощи голодающим», в результате которой только в Минске было собрано 4 0953 444 рубля. В Саратов был направлен специальный отряд медработников в составе 20 человек, рассчитанный на обеспечение питанием 1000 человек и оказание амбулаторной помощи до 100 человек в день, а в область — санитарно-питательный отряд из Витебска и врачебно-питательный отряд, сформированный в Гомеле и Смоленске.

За полтора месяца из Белоруссии в Саратовскую область было отправлено 33 вагона хлеба. Своим соотечественникам в 1922 году в Минске оказывал помощь и Немецкий Красный Крест. Для лечебных учреждений им было выделено 2500 пудов хлеба и медикаменты.

В 1924-1925 годах повторился наплыв беженцев за счет поляков, возвращающихся с войны. Им было выдано 50000 продовольственных пайков и организована работа 4-х общежитий. Только в 1925 году на средства Красного Креста было отправлено за пределы республики 840 семей беженцев.

Средств на уставную деятельность не хватало и ЦК БОКК добилось от правительства монопольного права реализации продукции Загметалла, Лентабтреста и других организаций. В ЦК БОКК, Бобруйске, Мозыре и Слуцке были созданы коммерческие отделы и магазины. Коммерческая деятельность процветала, а формированию привлечения в члены БОКК почти не уделялось внимания. За первые два года существования БОКК в организацию вступило только 1 500 человек. В 1924 деятельность БОКК расширилась за счет прироста территории Белоруссии. Было создано 10 территориальных округов, где работали уполномоченные Красного Креста, впоследствии замененные на выборные комитеты Красного Креста.

18 мая 1923 года представители Красного Креста Украины, Белоруссии, Армении, Грузии и Красного Полумесяца Азербайджана заключили договор об образовании Союза Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца (СОКК и КП) СССР. БОКК берет курс на расширение членства и подготовку санитарного актива. В это время Общество возглавляет Министр здравоохранения БССР Барсуков Михаил Иванович. Основные усилия Красного Креста переносятся на село. Открывается первый сельский тубдиспансер и ясли в селе Братьковичи Калининского округа. Начиная с 1926 года, Красный Крест организует работу кружков первой помощи по 32-часовой программе. Число членов Красного Креста превышает уже 17000 человек. Красный Крест функционирует в 92-х районах из 100. Работает 384 его ячейки, где и сосредоточивается основная деятельность. К концу 1927 года в 525 кружках первой помощи занималось 18500 человек. Из числа их окончивших организовывались школы первой помощи. Из выпускников школ формировались отряды первой помощи. Работа по обучению в кружках и школах вначале оплачивалась Красным Крестом, а потом осуществлялась на общественных началах.

К 1928 году количество членов БОКК возросло до 35000 человек. С июля 1929 года работа БОКК осуществляется на основе пятилетних планов. Основные усилия сосредоточиваются на санитарно-оборонной и санитарно-оздоровительной работе.

В 1930 году кружки первой помощи преобразуются в кружки санитарных знаний, программа которых была рассчитана на 30, а начиная с 1933 года — на 12 часов. Это было связано с необходимостью активизации санитарно-оборонной работы. В 1934 году был учрежден значок «Готов к санитарной обороне». Исполком СОКК и КП утвердил Положение и нормы сдачи на получение указанного значка, которые включали в себя комплексы: военно-санитарный, санитарной грамоты по противовоздушной обороне, гигиены жилья, гигиены питания, личной гигиены, физкультуры и краснокрестной работы. Нормы на значок «Будь готов к санитарной обороне» состояли из 4-х разделов: первая помощь и гигиена похода; противовоздушная оборона; школьная гигиена и санитария; организация Красного Креста и Красного Полумесяца. В 1940 году ЦК БОКК организовал Всебелорусское соревнование по санитарно-оборонной работе. Победителем его стала Тереховская районная организация БОКК, подготовившая 2000 значкистов ГСО и БГСО.

Наряду с подготовкой значкистов ГСО и БГСО Общество проводило подготовку медсестер запаса и переподготовку врачей. 8 ноября 1927 года была открыта Минская 3-хгодичная школа медсестер на 80 мест. В школу принимались женщины с семилетним образованием в возрасте от 18 до 35 лет. Для материально необеспеченных устанавливалось 30 стипендий по 20 рублей каждая. Школа подготовила около 300 медсестер. С октября 1930 года школа передана на госбюджет, а Красный Крест переключился на краткосрочную подготовку медсестер на вечерних (8-9 месяцев) и утренних (6 месяцев) курсах по 600-часовой программе. Всего по этой программе было подготовлено около 1 000 медсестер запаса. В этом же году ЦК БОКК организует вечерние годичные курсы медтехников, а с 1932 года в Полоцке, Слуцке, Лепеле и Быхове начата подготовка колхозных медсестер по сокращенным программам. С 1935 года начинается 2-х годичная подготовка медсестер с отрывом от производства и 3-х годичная — без отрыва от производства. С 1936 года Красный Крест приступил к организации 1,5- годичных курсов санитарных инструкторов, на базе 4-х летнего образования и бортсестер-парашютисток для обслуживания санитарных самолетов. В 1940 году функционировало 55 учебных групп курсов медсестер. Таким образом, в годы, предшествующие Великой отечественной войне, БОКК подготовило десятки тысяч медсестер. Часть из них была привлечена на работу в лечебные учреждения Наркомздрава, а часть влилась в санитарный актив Общества.

С 1933 года при Витебском, Гомельском и Минском комитетах Красного Креста функционируют группы командирской учёбы. В 1940 году Общество организовало 8-10-месячные курсы по заочной подготовке и переподготовке врачей. Чуть раньше была организована переподготовка медсестер запаса. Обучение проходило на 14-ти учебных пунктах, расположенных в Минске (9) и по одному в Гомеле, Витебске, Полоцке, Могилеве и Бобруйске. Общество поставило перед собой задачу по вовлечению подготовленного в кружках первой помощи актива в организованную активную работу и с этой целью начала создавать санитарные формирования: санитарные дружины, санитарные посты, группы взаимопомощи. Первые санитарные дружины появились в Белоруссии в конце 1927 года с целью оказания первой помощи пострадавшим при возникновении в мирное время стихийных бедствий, массовых несчастных случаев, а также раненым и больным в военное время. Их работа тесно увязывалась с работой команд Осоавиахима, пожарными командами, с пунктами спасения на водах и первой помощи на предприятиях, работой скорой помощи.

Четвёртый Пленум ЦК БОКК 1928 года определил, что «санитарная оборона является основной работой и должна занять превалирующее положение над всеми другими видами работ Общества». Уже к этому году в Красном Кресте было создано 12 санитарных дружин, в состав каждой из которых входило 123 человека (с ноября 1939 года в дружину входило два отделения, шесть звеньев, всего — 30 человек). Дружина организационно состояла из трех отделений и девяти звеньев. Руководили дружиной врач и два его помощника. Начальниками отделений и звеньев назначались фельдшера, медсестры или члены звеньев, прошедшие специальную подготовку по программе кружков первой помощи повышенной трудности. Качество подготовки санитарных дружин проверялось на ежегодных соревнованиях. С ними проводились «боевые» учения в поле, совершались длительные переходы. С 1929 года был введен переходящий приз, который вручался лучшей санитарной дружине. Санитарные дружины дислоцировались: в Минске и Витебске — по три, в Гомеле и Орше — по две, в Могилеве и Рогачеве — по одной. Текущая подготовка санитарных дружин осуществлялась в течение 6-ти месяцев по 200-часовой программе. Дружины подразделялись на районные, велосипедные и резервные. Наряду с санитарными дружинами параллельно шла подготовка санитарных постов, каждый из которых состоял из 4-х человек, прошедших подготовку по специальной программе и 2-4 значкистов ГСО. К 1932 году в 21-м районе БССР было подготовлено 1052 санитарных поста. В их задачу входило оказание первой помощи на предприятии, в учреждении, колхозе, совхозе в случае возникновения травм и заболеваний, пропаганда здорового образа жизни и контроль гигиены рабочих мест.

С учётом потребностей общества БОКК постепенно начинает наращивать усилия в области санитарно-оздоровительной работы. Этот новый раздел работы Красного Креста связан с межвоенным периодом жизни республики, организационным развитием БОКК и его стремлением наполнить практической деятельностью работу первичный организаций. Основной целью этой работы, начиная с 1925 года, было участие в санитарном просвещении и гигиеническом воспитании трудящихся, в привитии им повседневных гигиенических навыков. Члены Красного Креста учились охранять своё здоровье, соблюдать правила личной гигиены, содержать своё жилище и двор в чистоте, инициировали устройство форточек в окнах крестьянских домов, улучшение старых колодцев, обустройство бань, принимали участие в озеленении населенных пунктов. Шла планомерная работа по антиалкогольной пропаганде, распространению среди населения знаний правил ухода за больными. Санитарное просвещение осуществлялось через рабочие клубы, избы-читальни, библиотеки, школы, собственные и учреждения Наркомздрава. При этом использовались различные формы: выпуск стенных газет, фотовыставок, оборудование санитарных уголков, проведение санитарных игр, вечеров вопросов и ответов, показательных судов, передвижных выставок, распространение печатной продукции (тематических библиотечек, плакатов, бюллетеней Красного Креста), чтение бесед и лекций, работа бюро вопросов и ответов, созданных при учреждениях Красного Креста. Так, только в 1926—1927 годах на лекциях и беседах, проводимых Красным Крестом, присутствовало 21 000 человек. Самыми популярными из санитарно-просветительных материалов были брошюры «Первая помощь», «Как строить хорошие колодцы?», сценарий пьесы «Дело будет» и плакат о трахоме. Для бесперебойного продвижения санитарной литературы в массы, в структуре ЦК БОКК создается издательский отдел.

Новой формой антиалкогольной пропаганды стали чайные Красного Креста. Они, по замыслу устроителей, должны были быть местами отдыха трудящихся в городах. Одна из комнат чайной оснащалась газетами и санитарно-просветительной литературой. Первые чайные были открыты в Минске (на Виленском рынке), Бобруйске, Витебске, Полоцке и Борисове. Красный Крест включается в работу по наведению санитарного порядка в населенных пунктах и предприятиях общественного питания. Инициатором санитарного похода выступила медицинская общественность города Рогачева. Постепенно за счет санитарного актива Красного Креста создается институт санитарных инспекторов. В повседневную жизнь вошли подворные обходы как средство борьбы за культуру быта.

В период с 1921 по 1924 год участие БОКК в оздоровительных мероприятиях наряду с санитарно-просветительной работой сводилось к осуществлению противоэпидемических и лечебно-профилактических мероприятий в отношении таких заболеваний как сыпной тиф, холера, малярия, трахома, туберкулез и сифилис. К таким мероприятиям Красного Креста в этот период относятся участие в проведении профилактических прививок, открытие изоляторов, наведение гигиенического порядка в общежитиях Красного Креста для беженцев, оборудование специальных бараков, околодков, бань, дезкамер и санпропускников. При общежитии на улице Захарьевской, 43 в городе Минске был открыт лазарет на 30 коек и работала амбулатория, которая ежедневно принимала 60 человек. При Борисовском карантинном пункте также функционировала амбулатория Красного Креста, рассчитанная на 50 посещений в день.

Участие Красного Креста в санитарно-оздоровительных мероприятиях диктовала сложная эпидобстановка и введение НЭПа, спровоцировавшего перевод государственной медицинской сети на местный бюджет и её сокращение. Особое внимание приходилось оказывать борьбе с эпидемией сыпного тифа, уровень заболеваемости которым в 1921 году составлял 1 390 случаев на 10 000 населения. Общество берет на себя инициативу по медицинскому обслуживанию части инфекционных больных и беженцев. Белорусскому Красному Кресту практически пришлось заново создавать сеть лечебно-профилактических учреждений. Количество вновь созданных учреждений здравоохранения не было постоянным и во многом зависело от финансового состояния Общества. В 1924 году, когда Общество оказалось на грани финансовой катастрофы, оно передало некоторые учреждения Наркомздраву, а часть расформировало. Начиная с 1922 года, в городе Минске продолжает работать венерологический диспансер Красного Креста. Позже такие же диспансеры были открыты в Слуцке, Бобруйске и в Полоцком районе. Для обследования сельского населения на наличие венерических болезней создаются специальные передвижные отряды и передвижные диспансеры Красного Креста. Особенно плодотворной была работа первого передвижного диспансера, руководимого врачом М. Стерховой. Диспансер работал в Круглянском районе и на Оршанщине. С 1925 года в каждом из округов открываются противотуберкулезные диспансеры, а в городах Минске (ул. Володарского) и Мозыре — санатории для туберкулезных больных. Начинают функционировать новые врачебные амбулатории, зуболечебные передвижные кабинеты, зуботехнические лаборатории, детские консультации. Противотуберкулезные диспансеры Красного Креста с 1926 года открываются и на селе (село Братьковичи Калининского округа, Острошицкий городок).

Одновременно Общество направляет свои усилия на борьбу с трахомой. Такая работа ведётся силами глазных отрядов Красного Креста. В этот период население остро нуждалось в стоматологической помощи и БОКК в мае 1928 года открывает первую в республике поликлинику зубных болезней, которая с 1 октября 1928 года переименовывается СНК БССР в «Одонтологический институт» и передается Наркомздраву. Создаются зубные амбулатории, передвижные зуболечебные кабинеты. К концу 1925 года на средства Красного Креста, получаемые от хозяйственной деятельности, содержалось 23 общественно-медицинских учреждения. В 1930 году БОКК имело широкую медико-санитарную сеть. В неё входили 137 учреждений: 5 амбулаторий по различным видам медпомощи, 7 зуботехнических лабораторий, 1 детский санаторий, 3 детских консультации, 3 детских площадки, 1 родильный дом, 25 бань, 50 колодцев, 10 детских яслей, 20 парикмахерских, 4 чайных, 6 постоянных санитарных и противоалкогольных выставок, 2 прачечные, 3 зуболечебных передвижных кабинета.

БОКК инициирует сбор средств для санитарной авиации и в 1934 году приобретает первые три санитарных самолета. К 1939 году самолеты санитарной авиации сделали 1250 вылетов, из которых 610 — по срочному вызову. Бортврачами было произведено 280 операций и 40 переливаний крови. Были спасены сотни человеческих жизней. Сеть медико-санитарных учреждений постоянно расширялась. В 1935 году к существующим ранее прибавились 2 поликлиники, 8 зубных амбулаторий, 19 зубных кабинетов, 8 зубопротезных учреждений. К 1936 году в Обществе функционировало 26 дезустановок. Учитывая рост лечебно-профилактической сети органов здравоохранения, необходимость в таких учреждениях Красного Креста отпала и, выполняя постановление СНК БССР, в 1938 году БОКК все медицинские и хозяйственно — коммерческие учреждения передало органам здравоохранения, коммунальной службе и военно-санитарной службе.

В составе учреждений Красного Креста все большее место начинают занимать учреждения профилактического профиля. Открываются дома санитарного просвещения, детские ясли на селе, дома для беспризорных детей, дома отдыха, гостиницы, спортивные площадки, столовые, прачечные и парикмахерские. Последние занимают наибольший удельный вес среди всех учреждений. Так, в 1934 году Общество имело 111 парикмахерских, 6 заводов минеральных вод (Гомель, Могилев, Полоцк, Пуховичи, Бешенковичи и Дубровно).

Белорусский Красный Крест во время Великой Отечественной войны

В 1941 году территория БССР была полностью оккупирована, а структура БОКК разрушена. C 1943 года началось восстановление организационной структуры Красного Креста на освобожденной территории. В Исполкоме СООК и КП было образовано оргбюро по Белоруссии, которое создало ЦК БОКК, прибывшее в Белоруссию в ноябре 1943 года и разместившееся в Ново-Белице. Благодаря его усилиям на демократической основе воссоздавались первичные организации БОКК, а в областях и районах в административном порядке создавались оргбюро ЦК БОКК. В 1944 году они были созданы в Витебской, Гомельской, Полесской и Могилевской областях. Их возглавляли заведующие областными отделами здравоохранения. К концу 1944 года в 11 (кроме Полоцкой) из 12 областей были созданы организации Красного Креста, объединившие 163 первичные организации, с общим числом 101 463 человека. Они сразу же включились в подготовку санитарного актива. Ими было подготовлено 1376 санпостов, 554 санитарных звена, 321 школьный пост, подготовлено по программе ГСО 27546 человек, а также БГСО — 12990 человек. На областных семинарах прошли обучение 99 председателей районных организаций и 2339 председателей первичных организаций БОКК. Первичные организации создавались и в школах. К 1 июля 1945 года их было создано 2039 с количеством членов 87304. В школах функционировало 106 сандружин и 1449 санпостов, а по нормам БГСО было подготовлено 46083 школьника.

К первому полугодию 1945 года в 175 районах из 194-х были восстановлены районные организации БОКК. В их составе функционировало 5912 первичных организаций, объединяющих 217 146 членов БОКК. К этому времени создано 22 кадровых и 35 объектовых сандружин, 3542 санитарных постов и медико-санитарных звеньев. Шла подготовка санитарных уполномоченных. Одной из основных задач БОКК этого периода являлась участие в борьбе с эпидемиями заразных болезней. Значительную роль в этом деле сыграли санитарно-эпидемиологические отряды Красного Креста, восемь из которых прибыли на территорию Белоруссии в мае 1944 года, а девятый — в январе 1945-го. Все они находились в распоряжении ЦК БОКК. Только за 1944-45 годы ими обследовано 213 273 дворов, 26 921 колодцев, продезинфицировано 156 049 комплектов белья и 10 662 помещения. В Республике за годы войны в борьбе с эпидемиями приняли участие 13963 человека из числа санитарных дружин и постов и 16 698 санитарных уполномоченных.

Осуществлялась и шефская работа над ранеными и больными воинами. Так, к концу 1944 года БОКК проводил такую работу в 50-ти эвакогоспиталях (уход, сбор для них одежды, обуви, продуктов питания, посуды, книг, организация концертов). В каждом госпитале были палаты Красного Креста. Шефской работой руководили шефские комиссии, созданные при комитетах Красного Креста. Во втором квартале 1945 года начата работа по шефству над инвалидами Великой Отечественной войны. К концу войны в этой работе участвовало 2 840 активистов Общества, которые обслуживали 2122 инвалида войны. Помогал Красный Крест и детям-сиротам, находящимся в детских домах. К концу войны шефство осуществлялось за 111 детскими домами.

Начиная с весны 1944 года, восстанавливается подготовка медсестер запаса. К концу войны в республике по 700-часовой программе подготовлено 750 человек, 500 медсестер для детских учреждений, 600 колхозных медсестер и 240 медсестер по физиотерапии. 54 медсестры Гомельского обкома были направлены на ликвидацию эпидемии сыпного тифа. Уделялось внимание и донорству крови. В 1944 году 12 доноров крови награждены нагрудным знаком «Почетный донор СССР». К концу войны в семи областях из двенадцати насчитывалось 4 444 донора крови Красного Креста.

Белорусский Красный Крест после 1945 года

К 1946 году он состоял из 12 областных, 180 районных (при наличии 191 района) и городских комитетов Красного Креста, 8 274 первичных организации с количеством членов — 302 115 человек. К концу 1950 года число членов Общества возросло до 650523 человек, к 1953 году — до 850 194 человек, а к 1965 году — до 2 301 052 человек. Деятельность Общества все больше и больше сближалась с функциями органов здравоохранения. БОКК стало надежным помощником органов здравоохранения в проведении масштабных санитарно-профилактических мероприятий среди населения. Основными задачами, решаемыми БОКК в этот период, являются: помощь детям-сиротам, родители которых погибли во время Великой Отечественной войны, помощь инвалидам войны 1-2 группы, проведение санитарно-просветительной работы и санитарно-оборонной работы, подготовка санитарного актива, организация донорства, активное участие в борьбе за мир и торжество принципов советского гуманизма. В этот период Общество ежегодно занимало лидирующее место в Союзе Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца.

Участие в проведении противоэпидемический мероприятий

В 1946 году на территории Республики Беларусь продолжалась работа 9-ти санитарно-противоэпидемических отрядов. Один отряд работал в лагере для репатриируемых. Два лагеря работало в Барановичской области. По одному отряду работало в Гомельской, Могилевской, Брестской, Витебской, Пинской и Полоцкой областях. Только в течение 1946 и 1947 годов их усилиями выявлено и госпитализировано 1987 больных сыпным и брюшным тифом, дизентерией, скарлатиной, корью и чесоткой. Оказана амбулаторная помощь 56 114 больным, проведено 117 660 профилактических прививок, излечено 28 111 чесоточных больных, продезинфицировано 86 354 помещения и 546 237 комплектов одежды и белья, обследовано 403 200 дворов и 45 782 колодцев. После ликвидации основных эпидемических очагов санитарно-противоэпидемические отряды Красного Креста совместно с санитарным активом с весны 1947 года привлекаются для участия в борьбе с малярией, раком, туберкулезом, дифтерией, трахомой, полиомиелитом, гельминтозами и другими заболеваниями. За 9 месяцев 1947 года ими выявлено и подвергнуто систематическому курсу лечения 6 149 малярийных больных, из которых направлено на госпитализацию 371 человек.

В 1946 году при ЦК БОКК была создана противораковая комиссия в составе 17 человек. Красный Крест принимал участие в организации профилактических осмотров населения, осуществлял санпросветработу и патронировал больных раком на дому. При Обществе в 1960 году было создано бюро медсестер по обслуживанию на дому тяжелых онкологических больных.

Санитарно-противоэпидемические отряды и санитарный актив Красного Креста оказали ощутимую помощь здравоохранению и совместными усилиями обеспечили к 1949 году улучшение эпидобстановки. Значительный вклад в дело борьбы с инфекционными болезнями внесли активисты Красного Креста: санпостовцы, сандружинницы, медсестры и санитарные уполномоченные. Только в 1946 году в санитарно-просветительной работе приняли участие 23 205 активистов, в 1947 году- 33 358. Ими обследовано в 1946 году 115 450 объектов, а в 1947 году — 99 504 объектов, в 1950 году — 101 108 объектов, на которых выявлено и по предложению активистов устранено 23 090 недостатков. Весь санитарный актив был закреплен по десятидворкам с целью наблюдения за санитарным состоянием объектов и выявлением больных. Сотрудники Красного Креста привлекались также к подворным обходам, наблюдению за состоянием амбулаторных больных, раздаче противомалярийных и пртивотуберкулезных препаратов и контролю за их приемом больными, проведению плановых флюорографических обследований населения и профилактических прививок, осуществлению гидротехнических работ по борьбе с личинками комара и окрыленным комаром, обработке инфекционных очагов. Сотрудники оказывали помощь органам здравоохранения в госпитализации больных. Они организовывали месячники по очистке и благоустройству рабочих мест и населенных пунктов, осуществляли общественный санитарный контроль на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях, распространяли санитарно-просветительную литературу. В 1960 году санитарный актив Красного Креста принял активное участие в борьбе против дифтерии и полиомиелита. Организация безвозмездного донорства

Это традиционное для Красного Креста направление деятельности, осуществляемое в тесном сотрудничестве с органами здравоохранения. Придавая особое значение данной деятельности, Президиум Верховного Совета СССР в 1944 году учредил нагрудный знак «Почетный донор СССР». В 1949 году в БССР насчитывалось 4 532 доноров, что не покрывало потребности здравоохранения. В послевоенное время Красный Крест включился в пропаганду донорства. Начиная с 1955 года, донорство начало развиваться как массовое патриотическое движение. За этот год число доноров возросло в 5,7 раза, достигнув 25 994 человек. В следующем году число доноров удвоилось. Начиная с 1957 года, в БССР развернулось движение за безвозмездную сдачу крови. Застрельщиком этого движения в Белоруссии явилась Гродненщина. В 1960 году уже насчитывалось 6 547 безвозмездных доноров, которые в этом году в общей сложности сдали 2 400 литров крови. В большинстве случаев это были медработники, студенты и колхозники.

Шефская работа

Продолжается начатая в 1944 году шефская деятельность над детскими домами, домами ребёнка и инвалидами войны. К 1947 году Красный Крест осуществляет шефство над 273 детскими домами (всего было 280 детских домов на 30 000 воспитанников). Помощь детским домам и домам ребёнка оказывалась продуктами питания, одеждой, обувью, бельем, постельными и школьно-письменными принадлежностями. Летом 1946-1947 годов для детей-сирот был организован санаторный летний лагерь (д. Буцевичи,22 км от Минска) на 1 800 человек. Такие же лагеря были организованы в Молодечненской и Минской областях. В 1949 году ЦК БОКК совместно с ЦК ЛКСМ произвели в Острошицком городке закладку республиканского санаторного лагеря одномоментного пребывания на 250 человек.

В 1948 году организации БОКК вели шефскую работу в 21-м доме ребёнка: обеспечивали контроль за воспитанием, состоянием здоровья, физическим развитием детей и уходом за ними; проводили работу среди кормящих матерей по привлечению их в ряды кормилиц для обеспечения детей грудным молоком, старались пристроить детей в семьи. Благодаря этой работе по окончании войны в семьи на патронат было взято 37 000 детей. Шефство над детьми продолжалось до 60-х годов двадцатого столетия.

К концу 1947 года Красный Крест шефствовал над 1764 инвалидами Великой Отечественной войны. Им оказывалась материальная и моральная поддержка, а также хозяйственно-бытовая помощь. БОКК содействовал направлению их на санаторно-курортное лечение, помогал в приобретении новой специальности и трудоустройстве. В 1948 году шефство осуществлялось над пятью интернатами инвалидов войны и пятьюдесятью госпиталями и отдельными госпитальными палатами.

Программы и проекты БОКК

  • [redcross.by/projects/program1.aspx Распространение знаний о Красном Кресте]
  • [redcross.by/projects/program2.aspx Чернобыльская программа]
  • [redcross.by/projects/program3.aspx Служба сестер милосердия БОКК]
  • [redcross.by/projects/rozysk.aspx Служба розыска БОКК]
  • [redcross.by/projects/program4.aspx Гуманитарная помощь уязвимым. Двойное рождество]
  • [redcross.by/projects/program5.aspx Молодёжные и волонтерские проекты]
  • [redcross.by/projects/program6.aspx Поддержка Государственной программы «Туберкулез»]
  • [redcross.by/projects/program7.aspx Программа по противодействию ВИЧ-инфекции]
  • [redcross.by/projects/pandemia.aspx Подготовка к пандемии]
  • [redcross.by/projects/program8.aspx Беженцы и лица, ищущие убежища, в Беларуси, Молдове и Украине]
  • [redcross.by/projects/program9.aspx Первая помощь]
  • [redcross.by/projects/program11.aspx Поддержка детей с ограниченными возможностями]
  • [redcross.by/projects/program10.aspx Борьба с торговлей людьми]
  • [redcross.by/projects/page1.aspx Благотворительный проект «Мы вместе»]
  • [redcross.by/projects/page.aspx Расширение возможностей сообществ через их активное участие]
  • [Реагирование на чрезвычайные ситуации]

Международное сотрудничество

Белорусское Общество Красного Креста ([redcross.by БОКК]) является национальной гуманитарной благотворительной организацией и одновременно составной частью Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца. [www.icrc.org/rus/who-we-are/movement/ Международное движение Красного Креста и Красного Полумесяца] включает в себя общества Красного Креста и Красного Полумесяца по всему миру, [www.ifrc.org/ Международную Федерацию обществ Красного Креста и Красного Полумесяца], [www.icrc.org/rus/index.jsp Международный Комитет Красного Креста]. Вместе они составляют всемирное гуманитарное движение, задача которого предотвращать и облегчать страдания людей, защищать их жизнь и здоровье, обеспечивать уважение к человеческой жизни во всем мире. Составные части Международного движения, сохраняя свою независимость, всегда действуют в соответствии с Основополагающими принципами (гуманность, беспристрастность, нейтральность, независимость, добровольность, единство, универсальность) и сотрудничают между собой для достижения поставленных целей.

С 1995 года Белорусское Общество Красного Креста является членом Международной Федерации Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца ([www.ifrc.org/ МФ ОКК и КП]). С 1996 года в Минске работает Региональное Представительство МФ ОКК и КП. Главная цель МФ ОКК и КП — содействовать развитию в каждой стране обществ Красного Креста или Красного Полумесяца, организовывать и координировать международные операции по оказанию помощи в странах, пострадавших от стихийных бедствий и техногенных катастроф. Свою работу по оказанию помощи МФ ОКК и КП проводит через общество Красного Креста страны, донося помощь до людей, нуждающихся в помощи. Став членом МФ ОКК и КП, Белорусское Общество Красного Креста взяло на себя обязательство строить свою работу в соответствии с стратегическими задачами и направлениями деятельности, принятыми МФ ОКК и КП во всем мире.

Учитывая значимость участия Республики Беларусь в [www.icrc.org/rus/who-we-are/movement/ Международном движении Красного Креста и Красного Полумесяца], БОКК с 1997 года получает из государственного бюджета Республики Беларусь средства на уплату членского взноса в Международную Федерацию Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца.

Белорусское Общество Красного Креста успешно поддерживает партнерские отношения с рядом Национальных Обществ, совместно реализуя проекты, направленные на оказание медико-социальной и гуманитарной помощи наиболее уязвимым группам населения как через МФ ОКК и КП, так и напрямую с обществами Красного Креста на основе двухстороннего сотрудничества.

При поддержке [www.redcross.se Швейцарского Красного Креста] реализуется программа, направленная на развитие и укрепление Службы сестер милосердия БОКК, проекты «Гуманитарная помощь уязвимым» и «Двойное Рождество», которые направлены на предоставление гуманитарной помощи в виде продуктов питания, гигиенических принадлежностей, канцтоваров, игрушек самых социально незащищенным слоям населения.

При поддержке с [www.rodekors.dk/ Датским Обществом Красного Креста] осуществляютс я программы, направленные на активизацию участия молодёжи в социальной жизни страны, профилактику распространения ВИЧ/СПИДА, созданию сетевого сотрудничества в области противодействия торговли людьми.

Так, у Белорусского Общества Красного Креста уже сложилось традиционное и плодотворное сотрудничество с [www.drk.de Германским Обществом Красного Креста] на уровне региональных организаций по оказанию гуманитарной помощи малоимущим гражданам. При поддержке [www.redcross.org.au Австрийского Красного Креста], благотворительного фонда «Медикор», Норвежского Красного Креста и МФ ОКК и КП в городе Гродно реализуется программа по поддержке детей с ограниченными возможностями с участием близкого окружения.

Министерство по международному сотрудничеству Великобритании (DFID) поддерживает реализацию проекта, деятельность которого направлена на снижение уязвимости сообществ и создание условий для их активного участия в жизни общества и реализации собственного потенциала.

Совместно с [www.redcross.org/ Американским Красным Крестом] и при поддержке [www.cri.it/flex/cm/pages/ServeBLOB.php/L/IT/IDPagina/1 Итальянского Красного Креста] реализуются проекты по поддержке и расширению возможностей людей, живущих с ВИЧ.

Непосредственно через МФ ОКК и КП при поддержке со стороны Правительства Японии и Ирландии реализуется программа, направленная на оказание медицинской, социально-психологической помощи населению, проживающему на территориях, загрязненных после Чернобыльской аварии.

Волонтеры [www.raudikrossinn.is Исландского Красного Креста] участвуют в подготовке и передаче посылок с теплой одеждой, гигиеническими принадлежностями, одеялами для детей из малообеспеченных многодетных семей Беларуси. Кроме того, с 2010 года Исландский Красный Крест поддерживает работу по противодействию торговле людьми.

Белорусским Красным Крестом подписаны соглашения о сотрудничестве с Национальными обществами Австрии, Швейцарии, Украины, Италии, Литвы, Латвии, Польши, региональными структурами [www.jrc.or.jp/english/index.html Японского Красного Креста].

Белорусское Общество Красного Креста, как член МФ ОКК и КП, осуществляет контроль за соответствием Устава БОКК требованиям и стандартам, принятым МФ ОКК и КП. Белорусское Общество Красного Креста активно участвует в проведении Международной конференции Красного Креста и Красного Полумесяца, являющейся высшим совещательным органом Международного движения. Наряду с делегацией БОКК, в Международной конференции принимают участие представители государств-участников Женевских конвенций 1949 года и Дополнительных протоколов 1977 года к ним в силу своих обязательств по данным Конвенциям и поддерживая деятельность в целом. Делегации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца и государств рассматривают гуманитарные вопросы, представляющие общий интерес, принимают по ним совместные решения.

Белорусское Общество Красного Креста с 1997 года активно сотрудничает с [ircr.org Международным Комитетом Красного Креста] (МККК) в области распространения норм и принципов международного гуманитарного права, деятельности Службы розыска БОКК и поддержки мигрантов.

Республика Беларусь, подписав и став участницей Женевских конвенций 1949 года и Дополнительных протоколов 1977 года к ним, взяла на себя обязательство распространять как можно шире нормы и принципы международного гуманитарного права в своей стране, включать его изучение в учебные программы гражданского и военного образования. Частично государство делегировало Белорусскому Красному Кресту полномочия содействовать распространению международного гуманитарного права среди широких слоев населения, содействовать в выполнении Республикой Беларусь международных обязательств, вытекающих из этих Конвенций и Протоколов. В связи с этим, совместно с МККК Белорусский Красный Крест работает по распространению международного гуманитарного права, по его включению в официальные учебные программы. С 1997 года создана и работает межведомственная комиссия по имплементации международного гуманитарного права в законодательство Беларуси. МККК сотрудничает с Министерством обороны, ведёт работу среди сотрудников правоохранительных органов, органов безопасности, знакомя их с нормами международного гуманитарного права, правом прав человека, общепризнанными гуманитарными ценностями. С Министерством образования, в рамках трехстороннего соглашения о сотрудничестве, ведётся работа по внедрению курса «Исследуя гуманитарное право» в учреждения образования. Этот курс разработан Международным Комитетом Красного Креста и является инструментом, который поможет донести принципы и ценности международного гуманитарного права до сердец молодёжи.

С 1996 года Белорусский Красный Крест активно сотрудничает с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УКБ ООН) в области местной интеграции беженцев в Республике Беларусь.

С 2004 года Белорусский Красный Крест сотрудничает с Международной организацией по миграции (МОМ) в области противодействия торговле людьми. При финансовой поддержке этой организации, Белорусский Красный Крест открыл в Бресте, Витебске, Гомеле, Гродно и Могилеве 5 консультационных центров «Руки помощи», которые работают в области превенции и реинтеграции потерпевших от торговли людьми. В стране проводятся конкурсы фотографий и рисунков для молодёжи; волонтерами поставлены театрализованные представления (Брест, Витебск); повсеместно проводятся информационные сессии, тематические беседы, семинары и тренинги для групп риска и сотрудников различных организаций.

С 2005 года Белорусский Красный Крест сотрудничает с Программой развития ООН (ПРООН) по проекту «Профилактика и лечение ВИЧ/СПИДА» в части осуществления паллиативного ухода на дому за лицами, живущими с ВИЧ/СПИДом. Успешно реализуется программа «Поддержка Государственной программы „Туберкулез“ в Республике Беларусь».

Еврокомиссия совместно с Датским Красным Крестом поддерживает развитие местных инициатив волонтерских групп в отдаленных районах Беларуси.

Напишите отзыв о статье "Белорусский Красный Крест"

Примечания

  1. [redcross.by/page1/page3.aspx Количество волонтеров Белорусского Красного Креста]
  2. [redcross.by/page1/Annualreport.aspx Количество членов Белорусского Красного Креста]

Отрывок, характеризующий Белорусский Красный Крест

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.