Белосельский, Андрей Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<center>Чета Белосельских на портретах Рослена (1762)

</div> </div> Князь Андрей Михайлович Белосельский (8 марта 1735, Москва — 28 января 1776, Марсель, Франция) — русский дипломат из рода князей Белосельских, посланник в Саксонии в 1766—76 гг., старший брат князя А. М. Белосельского-Белозерского.

Родился в семье вице-адмирала князя М. А. Белосельского и его второй жены Натальи, дочери графа Григория Чернышёва и Авдотьи Ржевской. С детских лет был записан в гвардию, действительную службу начал в 19 лет в Преображенском полку. Через три года отправлен в Лондон «для обучения в министерских делах и обхождениях». В 1760 был переведён из гвардии капитан-поручиков в армию полковником. Тогда же поступил в штат русского посольства в Париже.

Во французскую столицу вместе с князем последовала и его молодая супруга Анна Фёдоровна (1740—96), наследница большого состояния своего отца Ф. В. Наумова. В 1762 г. художник Рослен написал в Париже парные портреты супругов. Вскоре молодая княгиня, постоянно ссорившаяся с мужем, навсегда покинула князя Белосельского и поселилась в Москве в громадном каменном доме своего отца.

В 1766 г. камергер князь А. М. Белосельский был переведён посланником в Дрезден, где (по свидетельству де Корберона) наделал множество долгов. Это заставило его искать примирения с богатой супругой. В 1773 г. он обратился к Екатерине II с жалобой на жену, в которой просил «принудить её к должному по законам повиновению». Императрица на это поручила московскому губернатору М. Н. Волконскому наладить семейную жизнь четы Белосельских:

Поручаю Вам, призвав её к себе, стараться уговорить её, чтобы она с мужем примирилась и к нему ехала жить. Вы можете ей сказать, что мне весьма приятно будет, если она примирится со своим мужем и к нему приедет. Дайте ей при этом знать, что в сем случае все законы против неё, и чтобы я не строгостию оных, но и наипаче кротостью желала решить справедливую мужа её просьбу.

Как следует из воспоминаний Болотова, княгиня Белосельская к тому времени связалась с тремя не безукоризненной репутации братьями Салтыковыми — Александром, Алексеем и Борисом, — которые, по слухам, впутав её в какую-то секту, вселились к ней в дом и стали распоряжаться её имением. Узнав об этом, императрица объявила Волконскому, что не намерена «делать потачку молодым людям в развратном житье»; впрочем, и преследовать их не стала.

Тем временем князь Белосельский скоропостижно скончался от удара «в Марсели по пути на воды для лечения». По законам старого порядка движимое имущество иностранцев, умерших во Франции, должно было отойти в королевскую казну, однако русский консул завязал переписку, которая продлилась три года и закончилась отказом короля от наследства при взыскании 10 % в пользу делопроизводителей.

В России долго считали Белосельского без вести пропавшим и много лет спустя после его смерти ещё продолжали появляться разные проходимцы с уверениями, что он жив, и с вымогательством денег у его младшего брата и наследника Александра, который сменил его на посту русского посланника в Дрездене.

Вдова его на старости лет сблизилась со своим кузеном Петром Самариным, от которого перед смертью родила сына, наречённого Петровским, впоследствии известного коннозаводчика. Его потомки от связи с цыганкой Марией Даниловной, увезённой из хора, также носили фамилию Петровских и имели дворянское звание.



Источники

  • Великий князь Николай Михайлович. «Русские портреты XVIII и XIX столетий». Выпуск 4, №№ 41-42.
  • [az.lib.ru/b/bolotow_a_t/text_0130.shtml Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков]
  • Дневник Белосельских — Строгановых // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2005. — [Т. XIV]. — С. 71—90.

Напишите отзыв о статье "Белосельский, Андрей Михайлович"

Отрывок, характеризующий Белосельский, Андрей Михайлович

Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.