Белосельский-Белозерский, Сергей Сергеевич

Князь Сергей Сергеевич Белосельский-Белозерский (23 сентября 1895 — 23 октября 1978) — штаб-ротмистр, участник Первой мировой войны и Белого движения. В эмиграции с 1920 г. Основатель и председатель Российского комитета освобождения и Российского комитета. Полковник авиации армии США, организатор Славянского института, председатель Конногвардейского объединения.

Сын генерала князя Сергея Константиновича Белосельского-Белозерского. В 1914 году окончил Пажеский Его Императорского Величества корпус, служил в лейб-гвардии Конном полку, участник Первой мировой войны, которую закончил в чине ротмистра и должности командира второго дивизиона полка.

После революции в России вместе с отцом и дедом эмигрировал в Финляндию, куда Белосельские-Белозерские сумели вовремя перевести и свои капиталы. В 1919 году — в Северо-Западной армии генерала Юденича, обер-квартирмейстер штаба 2-го корпуса. После поражения Белого движения на Северо-Западе жил в Англии и во Франции.

Во время Второй мировой войны служил в британском Министерстве военных сообщений. После войны обосновался в США, в Нью-Йорке. Работал в Трансокеанской шведско-американской компании. В 1945 году создал Русско-американский союз защиты и помощи русским вне СССР (под омофором РПЦЗ), который, в частности, рассылал специальные поручительства русским эмигрантам и помогал им устроить новую жизнь в США, Австралии и Канаде, открывал дома для престарелых.

Занимался также церковной благотворительностью. Основал и возглавил Российский антикоммунистический центр, переименованный впоследствии во Всероссийский комитет освобождения (1950) и Представительство российских эмигрантов в Америке. На принадлежавшем князю участке Манхэттена стоит Синодальный Знаменский собор, а другой земельный участок князь передал для обустройства Новой Коренной пустыни.

Литература

• Хечинов Ю. Князь Белосельский. — М.: Викра, 2000. 44 с.
• Е. В. Пчелов. Монархи России. М., ОЛМА-Пресс, 2003, ISBN 5-224-04343-4, стр. 201

Ссылки

• [zarubezhje.narod.ru/av/b_044.htm Белосельский-Белозерский Сергей Сергеевич]
• www.xxl3.ru/kadeti/kp20_25.htm

Отрывок, характеризующий Белосельский-Белозерский, Сергей Сергеевич

– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.