Белосельский-Белозерский, Эспер Александрович
| Эспер Александрович Белосельский-Белозерский | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Князь Эспер Александрович Белосельский-Белозерский (27 декабря 1802 — 15 июня 1846) — русский генерал, известный тем, что инициировал возведение дворца Белосельских-Белозерских на Невском проспекте. Внук екатерининского статс-секретаря Г. В. Козицкого; брат княгини З. А. Волконской.
Содержание
Биография
Единственный сын князя Александра Михайловича Белосельского-Белозерского (1752—1809) от второго брака с Анной Григорьевной Козицкой (1773—1846), наследницей мясниковских миллионов.
В 1820 году окончил Московское училище колонновожатых (под порядковым общим № 61, в списке выпускников — под № 1), откуда поступил в лейб-гвардии Гусарский полк. Привлекался по делу декабристов, но был оправдан, так как не состоял в тайных обществах, хотя и знал об их существовании.
Участник Русско-турецкой войны (1828—1829) и боевых действий против горцев на Северном Кавказе (1833—1843). С 1834 года полковник; с 1835 года флигель-адъютант; генерал-майор (15.06.1843). Был товарищем М. Ю. Лермонтова по лейб-гвардии Гусарскому полку, изображен поэтом (справа) на акварели «Два флигель-адъютанта». С 1844 года состоял при министре путей сообщения.
Умер от тифа, заразившись по время ревизии лазаретов Николаевской железной дороги. Похоронен в подмосковном имении Льялове. В 1823 году по ходатайству княгини Анны Григорьевны Белосельской специальным указом императора Александра I было разрешено князю Эсперу с потомством носить двойную фамилию Белосельский-Белозерский.
Семья
Был женат с 1831 года на одной из первых светских красавиц фрейлине Елене Павловне Бибиковой (1812—1888), падчерице графа А. Х. Бенкендорфа. Семейная жизнь не была счастливой, по отзывам современников «княгиня Белосельская презирала бедного Эспера», о котором остряк великий князь Михаил Павлович говорил, что «у него голова как вытертая енотовая шуба»[1]. Князь Эспер покорно сносил измены ветреной супруги и не подвергал сомнению своё отцовство на детей:
- Николай Эсперович (5.01.1832—8.06.1836)
- Елизавета Эсперовна (1834—1907), фрейлина, неофициальная агентка русской дипломатии в Париже; жена князя П. Н. Трубецкого (1826—1880).
- Ольга Эсперовна (1838—1869), с 1855 года была замужем за дипломатом графом П. А. Шуваловым (1830—1908).
- Константин Эсперович (1843—1920), генерал-лейтенант, генерал-адъютант, член совета Главного управления гос. коннозаводства.
- Павел Эсперович (2.01.1847—3.11.1849)
Княгиня Елена Павловна занимала видное положение при дворе: фрейлина, статс-дама двора императрицы Марии Фёдоровны, обер-гофмейстрина. После смерти князя Эспера, она в 1847 году вышла второй раз замуж за археолога и нумизмата князя В. В. Кочубея (1811—1850), сына дипломата В. П. Кочубея.
- PrincessKotschoubey.jpg
Елена Павловна - Countess Shuvalova, ne Princess Belosel'skii-Belozerskii.jpg
Ольга Эсперовна - Elizaveta Esperovna.jpg
Елизавета Эсперовна
Напишите отзыв о статье "Белосельский-Белозерский, Эспер Александрович"
Примечания
- ↑ Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания.-М.,1989. С.194.
Источники
- Волков С. В., «Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II». М.: Центрполиграф, 2009.
- Пчелов Е. В., «Рюриковичи. История династии» М.: Олма-пресс, 2001.
- Сайт «Музей декабристов» (www.decemb.hobby.ru/index.shtml?alphavit/alf_b)
Отрывок, характеризующий Белосельский-Белозерский, Эспер Александрович
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
