Белуши, Джеймс
Поделись знанием:
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
| Джеймс Белуши | |
| James Belushi | |
 Джеймс Белуши на параде «Орфей» в Новом Орлеане (2010) | |
| Имя при рождении: |
Джеймс Адам Белуши |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1977-настоящее время |
| Направление: | |
| Награды: |
«Лучший актёр» на Международной неделе фантастического кино в Малаге (1998) |
Джеймс Адам Белуши (англ. James Adam Belushi; 15 июня 1954, Чикаго, США) — американский актёр, комик, певец и музыкант. Младший брат комедийного актёра Джона Белуши. В титрах указывается как Джим Белуши. Российскому зрителю наиболее известен ролями в фильмах «Красная жара», «К-9» и «Кудряшка Сью».
Содержание
Биография
Детство
Родился в Чикаго в семье Агнессы (урождённая Самарас) и Адама Анастаса Белуши (1918—1996)[1], который эмигрировал в Америку из Албании в возрасте 16 лет[2]. Кроме Джеймса в семье было ещё трое детей: старший брат Джон, сестра Мэриан и младший брат Билли[3]. После окончания средней школы в Уитоне (пригород Чикаго), Джеймс поступил в колледж Дюпейдж, а затем на театральный факультет университета Южного Иллинойса в Карбондейле.
Карьера
Джеймс пошёл по стопам старшего брата Джона Белуши и с 1977 по 1980 год выступал с труппой театра «The Second City». В это время, Джеймс дебютировал на телевидении, в ситкоме «Кто видел детей?» (1978), и в кино, в эпизоде фильма «Ярость» Брайана Де Пальмы (в титрах не указан)[4]. Знаковой ролью в кино стала для него роль Барри в фильме «Вор» Майкла Манна. После смерти старшего брата Джона, в период с 1983 по 1985 год, он появлялся в шоу Saturday Night Live. В 1983 году Джеймс сыграл эпизодическую роль в фильме «Поменяться местами» (пьяница в костюме гориллы на новогодней вечеринке). В качестве приглашённой звезды он, в роли одной из марионеток, появился в серии «Пиноккио» 3-го сезона детского телесериала «Театр волшебных историй».
Большую известность принесли ему роли второго плана в фильмах «По поводу того, что случилось вчера ночью…», «Сальвадор» и «Лавка ужасов», которые открыли ему дорогу в Голливуд. Впоследствии он снялся в фильмах «Настоящие мужчины», «Директор», «Красная жара», «Гомер и Эдди», «К-9», «Забыть Палермо», «Мистер Судьба», «Поймёт лишь одинокий», «Кудряшка Сью», «Однажды преступив закон», «Дикие пальмы», «Секретный агент Ройс», «В погоне за солнцем», «Телохранитель по найму», «Провал во времени», «Преступные связи», «Танец ангела» и «Крутой Джо». Джеймс спродюсировал два продолжения фильма «K-9»: «К-911. Собачья работа» и «К-9 III: Частные детективы».
Он принимал участие в озвучивании персонажей мультфильмов и мультсериалов, в том числе «Могучие утята», «Камешек и пингвин», «Малыши в стране игрушек», «Гаргульи», «Эй, Арнольд!», «Правдивая история Красной Шапки», «Скуби-Ду и Король Гоблинов» м «Большое путешествие». В начале 2001 года он появился в одной из серий «Скорой помощи», а вскоре запустил собственное шоу на канале ABC — ситком «Как сказал Джим», продержавшийся в эфире 8 сезонов. В 2003 году участвовал в записи альбома «Have Love Will Travel»[5] и в турне в его поддержку. В мае 2006 года свет увидела автобиографичная книга «Real Men Don’t Apologize». На русском языке она вышла в издательстве «Эксмо» под названием «Я знаю, что нужно бабам! Уроки соблазнения от крутого парня» в переводе Кирилла Савельева[6].
В ноябре 2008 года Джеймс посетил Тирану, где президент Албании Бамир Топи вручил ему орден «Честь нации»[7]. 9 октября 2009 года он стал гражданином Албании[8][9].
В 2011 году участвовал в бродвейской постановке «Born Yesterday» в роли Гарри Брока[10].
Личная жизнь
Джеймс Белуши был трижды женат, у него трое детей. С первой женой, Сандрой Дэвенпорт, он поженился в 1980 году. В 1981 году у него родился сын, Роберт Джеймс, и вскоре они развелись. Во второй раз он женился на Марджори Брэнсфилд, но брак этот продлился всего лишь два года (1990—1992). C 1998 года женат на Дженнифер Слоун. В этом браке родились дочь Джемисон Бесс (1999) и сын Джаред Джеймс (2002)[11][12]. Семья Белуши проживает в квартале Брентвуд в Лос-Анджелесе.
Избранная фильмография
Актёр
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1978—1979 | с | Кто присматривает за детьми? | Who's Watching the Kids? | Берт Гункел |
| 1978 | ф | Ярость | The Fury | парень на пляже |
| 1981 | ф | Вор | Thief | Барри |
| 1982 | с | Лаверна и Ширли | Laverne & Shirley | пациент |
| 1983—1985 | с | Субботним вечером в прямом эфире | Saturday Night Live | различные персонажи |
| 1983 | ф | Поменяться местами | Trading Places | Харви |
| 1984 | с | Театр волшебных историй | Faerie Tale Theatre | Марио |
| 1984 | тф | Лучшие ноги восьмого класса | The Best Legs in Eighth Grade | Святой Валентин |
| 1985 | ф | Человек в одном красном ботинке | The Man with One Red Shoe | Моррис |
| 1986 | ф | Лавка ужасов | Little Shop of Horrors | Патрик Мартин |
| 1986 | ф | Сальвадор | Salvador | доктор Рок |
| 1986 | кор | Именинник | The Birthday Boy | Боб |
| 1986 | ф | Джек-попрыгун | Jumpin' Jack Flash | водитель такси, офицер полиции и ремонтник Сперри |
| 1986 | ф | По поводу того, что случилось вчера ночью… | About Last Night... | Берни Литго |
| 1987 | ф | Директор | The Principal | Рик Латимер |
| 1987 | ф | Настоящие мужчины | Real Men | Ник Пиранделло |
| 1988 | ф | Красная жара | Red Heat | сержант Ридзик |
| 1989 | ф | К-9 | K-9 | детектив Майкл Дули |
| 1989 | ф | Гомер и Эдди | Homer and Eddie | Гомер |
| 1989 | ф | Кто такой Гарри Крамб? | Who's Harry Crumb? | пассажир в автобусе |
| 1990 | ф | Как преуспеть в делах | Taking Care of Business | Джимми Дворски ("другой Спенсер Барнс") |
| 1990 | ф | Мистер Судьба | Mr. Destiny | Ларри Джозеф Барроуз |
| 1990 | ф | Мастера угрозы | Masters of Menace | цыган |
| 1990 | ф | Забыть Палермо | Dimenticare Palermo | Кармайн Бонавиа |
| 1990 | ф | Свадебный оркестр | Wedding Band | священник |
| 1991 | ф | Кудряшка Сью | Curly Sue | Билл Дэнсер |
| 1991 | ф | Дневник наёмного убийцы | Diary of a Hitman | Шэнди |
| 1991 | ф | Поймёт лишь одинокий | Only the Lonely | Сальваторе Буонарте |
| 1991 | ф | Абраксас, хранитель Вселенной | Abraxas, Guardian of the Universe | Латимер |
| 1992 | ф | Кровавый след | Traces of Red | Джек Добсон |
| 1992 | ф | Однажды преступив закон | Once Upon A Crime | Нил |
| 1993 | с | Дикие пальмы | Wild Palms | Гарри Уиккофф |
| 1993 | ф | Последний киногерой | Last Action Hero | камео |
| 1994 | тф | Секретный агент Ройс | Royce | Шейн Ройс |
| 1994 | тф | Параллельные жизни | Parallel Lives | Ник Димас |
| 1994—1997 | мс | ААА! Настоящие монстры | Aaahh!!! Real Monsters | Саймон (охотник на монстров), Стив |
| 1995 | тф | Сахара | Sahara | сержант Джо Ганн |
| 1995 | ф | Канадский бекон | Canadian Bacon | Чарльз Шакал |
| 1995 | ф | Телохранитель по найму | Separate Lives | Том Бекуит |
| 1995 | мф | Камешек и пингвин | The Pebble and the Penguin | Роко |
| 1995 | ф | Дестини включает радио | Destiny Turns on the Radio | Туэрто |
| 1995 | мс | Дакмен | Duckman: Private Dick/Family Man | Сол Монелла/офицер полиции |
| 1995 | мс | Пинки и Брейн | Pinky and the Brain | различные персонажи |
| 1995—1996 | мс | Гаргульи | Gargoyles | Фанг |
| 1996 | ф | Подарок на Рождество | Jingle All the Way | Санта-Клаус |
| 1996 | ф | В погоне за солнцем | Race the Sun | Фрэнк Мачи |
| 1996 | мс | Могучие утята | Mighty Ducks | Фил Палмфизер |
| 1996 | мс | КаБлам! | Kablam! | Луи |
| 1996 | мс | Тимон и Пумба | Timon & Pumbaa | бородавочник |
| 1996—1999 | мс | Эй, Арнольд! | Hey Arnold! | тренер Джек Уиттенберг |
| 1997 | ф | Преступные связи | Gang Related | Фрэнк Дивинчи |
| 1997 | ф | Провал во времени | Retroactive | Фрэнк Ллойд |
| 1997 | ф | Рискуя жизнью | Living in Peril | Гаррисон/Оливер |
| 1997 | мс | Братья Блюз | The Blues Brothers Animated Series | Джейк |
| 1997 | ф | Плохой малыш | Disney's Bad Baby | Папа |
| 1997 | ф | Плутовство | Wag the Dog | камео |
| 1997 | с | Абсолютная безопасность | Total Security | Стив Уигман |
| 1997 | в | Малыши в стране игрушек | Babes in Toyland | Гонзарго |
| 1997 | мс | Жизнь с Луи | Life with Louie | Джек |
| 1997 | тф | Лучший друг собак | Dog's Best Friend | Скиппи |
| 1998 | ф | Золото на улицах | Gold in the Streets | Марио |
| 1998 | мс | Истории из моего детства | Stories from My Childhood | попугай Питер |
| 1998 | мс | Геркулес | Hercules | Нестор |
| 1999 | ф | Танец ангела | Angel's Dance | Стиви Розеллини |
| 1999 | ф | Флорентин | The Florentine | Билли Беласко |
| 1999 | тф | Справедливость | Justice (Backlash) | Фрэнк Спелло |
| 1999 | ф | Люди мафии | Made Men | Билл Мануччи |
| 1999 | в | Щелкунчик — принц орехов | The Nuttiest Nutcracker | Реджинальд |
| 1999 | мф | Мои соседи Ямада | My Neighbors the Yamadas | Такаси Ямада |
| 1999 | в | К-911. Собачья работа | K-911 | детектив Майкл Дули |
| 2000 | ф | Вернись ко мне | Return to Me | Джо Дайтон |
| 2000 | с | Попрошайки и выборщики | Beggars and Choosers | Фреди Фалко |
| 2000 | тф | Кто убил детей Атланты? | Who Killed Atlanta's Children? | Пэт Лафлин |
| 2001 | с | Скорая помощь | ER | Дэн Харрис |
| 2001 | ф | Крутой Джо | Joe Somebody | Чак Скаретт |
| 2001—2009 | с | Как сказал Джим | According to Jim | Джим |
| 2002 | ф | Снежные псы | Snow Dogs | Демон |
| 2002 | в | Единственный выход | One Way Out | Гарри Вольтц |
| 2002 | в | К-9 III: Частные детективы | K-9: P.I. | детектив Майкл Дули |
| 2002 | ф | Пиноккио | Pinocchio | фермер |
| 2002—2006 | мс | Приключения Джимми Нейтрона, мальчика-гения | The Adventures of Jimmy Neutron: Boy Genius | тренер Грубер |
| 2002 | мс | Ох, уж эти детки! | Rugrats | Санта-Клаус |
| 2002 | мс | Что новенького, Скуби-Ду? | What's New, Scooby-Doo? | Эйза Баквалд |
| 2003 | мс | Оззи и Дрикс | Ozzy & Drix | капитан Квинайн |
| 2003 | с | Я с ней | I'm with Her | Лесли Барен |
| 2003 | ф | Просто секс | Easy Six | Элвис |
| 2004 | с | Клава, давай! | Less Than Perfect | Эдди Смиркофф |
| 2005 | мф | Правдивая история Красной Шапки | Hoodwinked! | лесник Кирк |
| 2005 | мс | Отцы и дети | Fatherhood | офицер |
| 2005 | с | Джордж Лопез | George Lopez | инспектор |
| 2005 | в | Таггер: Джип, который хотел летать | Tugger: The Jeep 4x4 Who Wanted to Fly | Таггер |
| 2006 | мф | Кафе Лоло | Lolo's Cafe | Фрэнк |
| 2006 | ф | За улыбкой | Behind the Smile | Джеффри Стоун |
| 2006 | мф | Большое путешествие | The Wild | Бенни |
| 2006 | мф | Каспер: Школа страха | Casper's Scare School | Элдер |
| 2007 | ф | Суперпёс | Underdog | Дэн Ангер, охранник собачьего приюта, полицейский |
| 2007 | ф | Фарс пингвинов | Farce of the Penguins | пингвин «Все они суки» |
| 2008 | в | Снежная пятёрка | Snow Buddies | Берни |
| 2008 | в | Скуби-Ду и Король Гоблинов | Scooby-Doo and the Goblin King | Глоб |
| 2010 | ф | Призрак | The Ghost Writer | Джон Мэддокс |
| 2010—2011 | с | Фишки. Деньги. Адвокаты | The Defenders | Ник Морелли |
| 2011 | ф | Американские жиголо | Cougars, Inc. | Дэн Фокс |
| 2013 | мф | Дороти из страны Оз | Dorothy of Oz | Трусливый Лев |
| 2014 | ф | Дом , милый ад | Home Sweet Hell | |
| 2015 | ф | Вся правда | The Whole Truth | Бун Ласситер |
| 2017 | мф | Hey Arnold! The Jungle Movie | Hey Arnold! The Jungle Movie | тренер Виттенберг |
Автор сценария
- 1983—1985 — Субботним вечером в прямом эфире
- 1986 — «Именинник»
- 1987 — «Первый номер с пулей»
Номинации и награды
- В 1979 году был номинирован на премию Джозефа Джефферсона за игру в постановке театра Apollo Theater пьесы «Половое извращение в Чикаго»[13].
- В 1984 году был номинирован на премию «Эмми» за лучший сценарий музыкальной телепередачи «Субботним вечером в прямом эфире».
- В 1998 году победил в номинации «Лучший актёр» на Международной неделе фантастического кино в Малаге за роль в фильме «Провал во времени»
Интересные факты
- Участвовал в съемках клипа Watsky на песню Whoa Whoa Whoa
- Участвовал в съёмках клипа MC Hammer на песню «Too Legit to Quit».
- Член жюри Венецианского кинофестиваля в 1991 году.
- Сооснователь (совместно с Дэном Эйкройдом) сети ресторанов «House of Blues».
- Сооснователь (совместно с Чаком Норрисом) табачной фирмы «Lone Wolf»[14].
- Исполнитель песни «The Schnitzel Song» из саундтрека к мультфильму «Правдивая история Красной Шапки».
- Его фотография была размещена на предновогоднем выпуске журнала «Cigar Aficionado» за 2010 год[15].
Библиография
- Belushi, Jim. Real Men Don't Apologize. — Hyperion. — 2006. — 288 p. — ISBN 978-1-401-30182-8.
Напишите отзыв о статье "Белуши, Джеймс"
Примечания
- ↑ Dunham, Chris [www.genealogywise.com/profiles/blogs/before-they-were-belushis-or Before They Were Belushis (or Blues Brothers)] (англ.). GenealogyWise (12 June 2009). Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii2oXKi Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ Broyard, Anatole [www.nytimes.com/1984/06/02/books/books-of-the-times-close-up-of-john-belushi.html Close-up of John Belushi] (англ.). Books of the Times. The New York Times (2 June 1984). Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii3a1BP Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ Jones, Chris [articles.chicagotribune.com/2004-04-11/news/0404110014_1_john-belushi-second-city-posthumous Belushi sings the blues again] (англ.). Chicago Tribune (11 April 2004). Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii4O48A Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0077588/trivia Интересные факты о фильме «Ярость»] (англ.). IMDb. Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii54MtO Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.allmusic.com/album/0000029737 Have Love Will Travel] (англ.) на сайте Allmusic (проверено 26 июля 2012).
- ↑ [eksmo.ru/catalog/886/224893/ Книга в каталоге издательства «Эксмо»]
- ↑ [www.slava.bg/news/7915.html Джеймс Белуши за пръв път в родната Албания] (болг.) (20 ноября 2008). Проверено 26 июля 2012.
- ↑ [www.president.al/shqip/info.asp?id=5377 Presidenti Topi i dorëzon aktorit të mirënjohur holliudian, Xhejms Belushi, dekretin për marrjen e nënshtetësisë shqiptare.] (алб.)(недоступная ссылка — история) (9 октября 2009). Проверено 26 июля 2012.
- ↑ [www.president.al/shqip/info.asp?id=5378 DEKRET PËR DHËNIE TE SHTETËSISË SHQIPTARE NR. 6274] (алб.)(недоступная ссылка — история) (5 октября 2009). Проверено 26 июля 2012.
- ↑ [www.broadway.com/buzz/155038/born-yesterday-starring-jim-belushi-and-nina-arianda-sets-dates-at-broadways-cort-theatre/ Born Yesterday, Starring Jim Belushi and Nina Arianda, Sets Dates at Broadway's Cort Theatre] (англ.), Broadway.com Staff (26 January 2011). Проверено 26 июля 2012.
- ↑ [www.justlady.ru/articles-131588-biografiya-zvezdy-dzheyms-belushi Биография звезды: Джеймс Белуши]. JustLady.ru (20 июля 2011). Проверено 26 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii5fyz3 Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.jimbelushi.ws/biography.htm Jim Belushi Biography] (англ.). Проверено 26 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii7phEI Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0000902/bio Интересные факты о Джеймсе Белуши] (англ.). IMDb. Проверено 26 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii8NMfT Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.lonewolfcigars.com/history.html Company History] (англ.). Lone Wolf Cigares. Проверено 26 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii8vFN2 Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.cigaraficionado.com/issue/show/date/2010-12-01 In the November/December 2010] (англ.). Cigar Aficionado. Проверено 26 июля 2012. [www.webcitation.org/69ii9xN6i Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
Ссылки
- [www.jimbelushi.ws/ Официальный сайт актёра] (англ.)
- Джеймс Белуши (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [voicechasers.com/database/showactor.php?actorid=1098 Джеймс Белуши] (англ.) на сайте [www.VoiceChasers.com Voice Chasers Database]
Отрывок, характеризующий Белуши, Джеймс
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
