Белый дом (Кыштым)
| Усадьба | |
Усадьба Демидовых «Белый дом»
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Кыштым |
| Тип здания | усадьба |
| Архитектурный стиль | классицизм |
| Основатель | Н. Н. Демидов |
| Дата основания | 1757 |
| Статус |  памятник архитектуры (федеральный)
|
| Состояние | неудовлетворительное, закрыто на реставрацию |
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7410010000 |
Усадьба «Белый дом» — достопримечательность города Кыштыма, памятник архитектуры федерального значения. Расположена на улице К. Маркса, дом 2.
История
Усадьба была основана Никитой Демидовым в 1757 году. Расположена в центральной части города Кыштым на возвышенном берегу заводского пруда рядом с Верхнекыштымским железоделательным заводом (ныне Кыштымское машиностроительное объединение). Усадебный комплекс занимает прямоугольный в плане участок, вытянутый с востока на запад.
Архитектурный ансамбль усадьбы составляют главный дом, два флигеля с башнями, сад и парк, ограда с воротами. Все постройки выполнены из дикого камня и кирпича, оштукатурены. Вот как описывается дом усадьбы в ведомости, составленной в Кыштымской заводской конторе от 4 ноября 1762 года: «При оном же заводе имеется дом господский о двух апартаментах, складен собственными же господина Демидова крестьянами из камня и кирпича, в коем дому двор, вокруг обнесён каменной стеною...». Строительство усадьбы, по всей видимости, выполнено по проекту Матвея Казакова, который много строил для Демидовых.
В 1809 году заводы покупает купец Л. И. Расторгуев. Он перестраивает главное здание усадьбы в стиле классицизма. Для реконструкции здания был приглашён архитектор М. П. Малахов. Он переделывает обращённый во внутренний двор фасад главного здания. Главный фасад дома был украшен четырёхколонным портиком коринфского ордера на стройной аркаде.
В конце XIX века в усадьбе управляющий Кыштымским горным округом П. М. Карпинский создаёт музей, где собирались коллекции минералов, руд, а также художественного литья. В 1899 году во время своей поездки по Уралу музей посетил Д. И. Менделеев. Он очень восхищался произведениями художественного литья, выставленными в музее. В «Путеводителе по Уралу», написанном в 1904 году Виктором Весновским, можно встретить следующее описание музея:
Музей находится въ зданіи, близъ управленія заводами. Въ музеѣ нѣсколько отдѣленій: минералогическое, геологическое, заводское и историческое. Минералогическая и геологическая коллекціи очень богатыя и обширныя; въ нихъ собраны тысячи образцовъ разныхъ рудъ и различнаго рода ископаемыхъ и минераловъ. Здѣсь же можно видѣть глыбы наждачнаго камня, богатыя залежи котораго находятся въ окрестностяхъ завода. Въ заводскомъ отдѣлѣ собраны отливки изъ чугуна и издѣлія изъ желѣза и стали. Обращаетъ на себя вниманіе художественное литье изъ чугуна, выдѣлываемое въ Каслинскомъ заводѣ. Отливка тончайшихъ медалей, ажурныхъ блюдъ, бюстовъ и статуй очень чистая и тонкая. Есть вещи положительно превосходныя по рисунку и исполненію. Искусство формовщиковъ видно особенно на мелкихъ брелокахъ къ часамъ и на часовыхъ цѣпочкахъ. Чугунъ, примѣняемый въ каслинскомъ литьѣ, содержитъ 0,4% фосфора. Льютъ или прямо изъ доменной печи, или изъ вагранки. Въ историческомъ отдѣлѣ хранится кровать, на которой почивалъ Императоръ Александръ I при своемъ посѣщеніи Екатеринбурга въ 1824 г., останавливаясь въ домѣ владѣльца Кыштымскихъ заводовъ (Харитоновскій домъ). Здѣсь же хранится одно изъ орудій пытки въ крѣпостное время. Оно представляетъ собою гирю, вѣсомъ до 4 пуд., на подобіе монашеской камилавки. Отъ этой гири идетъ желѣзная цѣпь, оканчивающаяся 2 подвижными скобками. Эти скобки надѣвали на шею провинившимся въ чемъ либо рабочимъ, запирали на замокъ и съ гирею заставляли ходить или работать.— Путеводитель по Уралу[1]
После 1917 года в главном здании усадьбы размещалось ремесленное училище, школа медсестёр. В годы Великой Отечественной войны здесь размещался эвакуированный из Ленинграда педагогический институт им. Герцена. В 1979 году в главное здание усадьбы вернули музей.
В 1995 году усадьбе присвоен статус памятника федерального значения. В том же году был проведён конкурс на лучшую эмблему города. Победил проект Ольги Сониной. Он послужил основой для создания герба. Усадьба «Белый дом» стала символом города Кыштым и изображена на его гербе и флаге.
Современное состояние
С 1995 года дом закрыт на реконструкцию[2][3].
В 2015 году было объявлено, что реставрация продолжится с привлечением средств частного инвестора, который «проведет реставрацию усадебного комплекса, после чего в нем заработают гостиница, ресторан и музей»[4].
Прочие факты
- Ярко-белый цвет фасадов послужил причиной, по которой местные жители издавна называют здание усадьбы «Белым домом»[5].
Напишите отзыв о статье "Белый дом (Кыштым)"
Примечания
- ↑ Весновский В. А. [www.runivers.ru/bookreader/book578324/#page/495/mode/1up Иллюстрированный путеводитель по Уралу]. — Екатеринбург: Тип. «Уральской Жизни», 1904.
- ↑ [bfm74.ru/industry/realty/dozhdetsya-li-usadba-demidova-vtoroi-zhizni-za-vosstanovlenie-kompleksa-istoricheskih-zdanii-reshil-vzyatsya-chelyabinskii-biznesmen Дождется ли усадьба Демидова второй жизни? За восстановление комплекса исторических зданий решил взяться челябинский бизнесмен] // BFM74.ru, 31.05.2013
- ↑ Виктор Рискин. [www.uvildy.ru/info/articles/pour_restore/#ula В Каслях льют, в Кыштыме реставрируют] // Газета «Челябинский рабочий», 15.11.2002
- ↑ [dostup1.ru/society/V-demidovskoy-usadbe-Belyy-dom-v-Kyshtyme-razmestyatsya-gostinitsa-i-muzey_79999.html#ixzz4NBSUUGeE В демидовской усадьбе «Белый дом» в Кыштыме разместятся гостиница и музей] // Агентство новостей «Доступ». Новости Челябинска и Челябинской области, 9.10.2015
- ↑ [www.карта74.рф/tourism/sights/usadba Усадьба Демидовых «Белый дом»] // КАРТА74.РФ
Источники
- [www.kraeved74.ru/pages/article120.html Краеведческий портал Челябинской области]
- [www.sugomak.ru/kyshtym/putevoditel-1904 Информационный портал Южного Урала]
Отрывок, характеризующий Белый дом (Кыштым)
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
