Белый (остров, Шпицберген)
| Белый норв. Kvitøya | |
 | |
| Карта Шпицбергена, Белый остров на северо-востоке | |
| 80°09′05″ с. ш. 32°35′37″ в. д. / 80.15139° с. ш. 32.59361° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=80.15139&mlon=32.59361&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 80°09′05″ с. ш. 32°35′37″ в. д. / 80.15139° с. ш. 32.59361° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=80.15139&mlon=32.59361&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Северный Ледовитый океан |
| Страна |  Норвегия |
| Регион | Шпицберген |
| Площадь | 682 км² |
| Наивысшая точка | 410 м |
| Население (2012 год) | 0 чел. |
Белый (норв. Kvitøya) — остров в Северном Ледовитом океане, пятый по величине и самый восточный остров архипелага Шпицберген. Имеет площадь около 700 км²,[1] также является самой восточной точкой Норвегии. В 62 км к востоку располагается остров Виктория, принадлежащий России.
На острове установлена автоматическая метеорологическая станция. До острова можно добраться на ледоколе; приземляться на самолёте на остров запрещено.[1]
Содержание
География
Остров полностью покрыт ледниковой шапкой (Kvitøyjøkulen площадь 705 км²) толщиной до 410 м с классическим куполом в форме песочных часов. Свободных ото льда области всего три, они каменисты и пустынны, имеют площадь около 20 км².[1] Крупнейшая из таких областей Андреенисет (Andréeneset) находится на юго-западном окончании острова. Геологически остров очень стар, но до конца не изучен. Остров Белый входит в состав природного заповедника «Северо-западный Свальбард».[2]
История
Белый был открыт последним из крупных островов архипелага. Голландец Корнелис Гилес (Cornelis Giles) нанёс его на карту в 1707 году под названием «земля Гилеса». На более поздних картах он значился под этим названием, меняя форму и положения и лишь спутниковые фотографии дали информацию о его точных географических характеристиках.[1] Норвежское название острова было дано ему китобоем Йоханом Кьелдсеном из Тромсё в 1876 году.
Остров оказался конечной точкой арктической воздушной экспедиции, предпринятой Соломоном Андре в 1897 году на воздушном шаре. Пытаясь достичь Северного полюса на водородном воздушном шаре, Андре со своими спутниками Нильсом Стриндбергом и Кнутом Френкелем были вынуждены приземлиться 14 июля (всего спустя 3 дня после вылета) на паковый лёд примерно в 300 км к северу от Белого. Пешком они достигли острова 6 октября и устроили лагерь на свободном ото льда участке Андреенисет. Судьба экспедиции оставалась загадкой до 1930 года, когда экспедиция Братвааг обнаружила плёнки и журналы Андре. Сам Андре и его спутники, похоже, умерли в течение нескольких недель пребывания на острове. Участникам экспедиции Андре на острове установлен памятник.
В 1930-х гг. остров как минимум дважды — в 1930 году научно-исследовательским судном «Николай Книпович» и в 1935 году ледоколом «Садко» — обследовался советскими учёными. По определению участника обеих экспедиций Н.Н.Зубова, остров Белый является одним из «островов — ледяных шапок». В то время остров, кроме двух кос, представлял собой ледяной купол, плавно поднимающийся от краёв (обрыва высотой 20—30 метров у моря), окружённый небольшими айсбергами.[3]:105 Советская экспедиция 1930 года во время стоянки судна «Николай Книпович» на якоре у острова наблюдала на острове катабатический ветер.[3]:108
Напишите отзыв о статье "Белый (остров, Шпицберген)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Andreas Umbreit. [books.google.com/books?id=TExU1p6Cy20C Spitsbergen: Svalbard, Franz Josef Land, Jan Mayen]. — Bradt Travel Guides, 2005. — С. 163. — 312 с. — ISBN 1841620920.
- ↑ [www.gonorway.no/norway/sidevisning.php?id=204 GoNorway — Kvitøya]
- ↑ 1 2 Зубов, Н. Н. Острова — ледяные шапки // За тайнами Нептуна : Книга. — М.: Мысль, 1976. — С. 104—110.
Ссылки
- [www.zwoje-scrolls.com/zwoje41/text08p.htm Article in Polish by Andrzej M. Kobos with many haunting pictures of the balloon expedition and the island of Kvitøya]
Отрывок, характеризующий Белый (остров, Шпицберген)
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
