Бельман, Карл Микаэль

Карл Микаэль Бельман

Карл Микаэль Бельман (швед. Carl Michael Bellman; 4 февраля 1740 — 11 февраля 1795) — шведский национальный поэт и композитор.

Биография

Родился 4 февраля 1740 г. в Стокгольме в семье служащего Королевской Канцелярии Юхана Арндта Бельмана и Катарины Хермонии.

В 16 лет он, проявив немалый поэтический талант, перевёл на шведский язык «Евангелические думы о смерти» Давида фон Швайдница. В течение последующих лет он написал несколько песен, которые, будучи во многом оригинальными, всё же отмечены влиянием Улофа Далина.

В 1757 г. Бельман поступил на службу в Банк государственных сословий, однако в 1764 г. оставил службу. В 1765 г. он вновь устроился в Генеральную дирекцию таможен, где к 1770 г. дослужился до чина штатного канцеляриста, но в 1771 г. дирекция была упразднена. В это время он пишет сатирические стихи, которые затем были им анонимно опубликованы в виде сборника «Bacchanaliska qväden».

За один из его стихов, напечатанный в газетах «Hvad nytt?» и «Dagligt Allehanda», стокгольмская городская консистория привлекла его к суду, расценив оный как выпад против духовенства. Однако всё ограничилось сделанным ему замечанием.

В 1775 г. Бельман был назначен секретарём номерной лотереи с годовым жалованием 3000 далеров медью, а также получил титул гоф-секретаря.

Большая часть стихотворений Бельмана состоит из импровизаций. На веселых пирах, в кругу своих близких друзей он брал цитру и нередко пел в продолжение целой ночи, пока не впадал в изнеможение. Слова рождались у него вместе со звуками. Мелодии песен большей частью он тоже придумывал сам. Он сочинял преимущественно застольные и любовные песни, юмористические стихотворения, содержание которых было заимствовано из стокгольмской народной жизни. Лучшие стихотворения Б. напечатаны в изданных им самим сборниках «Bacchanaliska ordenskapitlets handlingar» (1783), «Fredmans epistlar» (1790) и «Fredmans sånger» (1791).

В 1809 г. в стокгольмском зоологическом саду поэту был воздвигнут памятник, и впоследствии день годовщины его открытия сделался для жителей шведской столицы народным праздником.

Интересные факты

• Современники утверждали, что некоторые произведения поэта были написаны им в сотрудничестве с чернокожим придворным шведских королей Густавом Бадином.

Произведения

• Tankar om Flickors ostadighet (1758).
• Månan (1760).
• Bacchi Tempel (1783).
• Zions högtid (1787).
• Послания Фредмана (Fredmans epistlar; 1790).
• Песни Фредмана (Fredmans sånger; 1791).

Литература

• Белльман // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [books.google.com/books?id=b2AQAAAAYAAJ&pg=RA1-PA32&dq=freden&lr=lang_sv&num=100&as_brr=1&as_pt=ALLTYPES&ei=5nDDSaOaJ5y8zgSFm9jcDQ#PPP7,M1 C.M. Bellmans samlade skrifter. — Göteborg, 1836] (швед.)

Отрывок, характеризующий Бельман, Карл Микаэль

Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала: