Бельские немцы
Бельские немцы — воинская часть, сформированная в XVII веке в России из иноземцев на польской службе, сдавших[1] в 1614 г. русским войскам князя Дмитрия Пожарского крепость Белую.
В 1614 г. иноземцы на польской службе, сдавшие русским войскам князя Дмитрия Пожарского крепость Белую, перешли на русскую службу и образовали особую роту «бельских немцев» («немцами» в то время именовали большинство иностранцев). «Бельские немцы» делились на «шкотских» и «ирлянских», то есть шотландцев и ирландцев, в том числе ирландская рота капитана Вильяма Грина и шотландская Томаса Юстоса. Капитан-ротмистр Яков Шав (Джеймс Шау), шотландец, был принят на русскую службу и вёрстан в начале 1615 г[2].
По способу содержания часть членов роты имела поместья, часть — относилась к категории кормовых иноземцев[3]. Первые жили и служили, главным образом, за счёт доходов, получаемых со своих поместий, вторые — за счет денежного жалования, которой называлось «кормовым» жалованием. Поместья офицеров из этих рот, служивших в Украинном (Тульский) разряде, в начале XVII в. находились на территории 17-ти уездов преимущественно севера европейской части России. Рядовой же состав сражался с татарами на юге России и в составе артиллерийских рот в гарнизонах Поволжья (например, крепости Самары), откуда впоследствии вместе с потомками смоленской шляхты в составе волжских казаков был переселён в Оренбуржье.
Организация
Основу роты составляли шотландцы и ирландцы, находившиеся на службе Речи Посполитой, входившие в состав гарнизона города Белая и перешедшие на русскую службу после сдачи крепости в 1613 г. Они образовали особое подразделение иноземцев, состоявшее из ирландской и шотландской рот, за которыми закрепилось общее название «бельские немцы». Однако к середине 20-х гг. XVII в. их численность по различным причинам уменьшилась, две роты слились в одну, и в неё стали включать иноземцев, не имевших никакого отношения к шотландцам и ирландцам, «сидевшим» в своё время «на Белой». Таким образом, название подразделения — «бельские немцы» — стало условным и не отражало реальный состав роты. При этом следует иметь в виду, что, в отличие от других рот, здесь служили иноземцы и «нового выезда», то есть приехавшие в Россию уже в царствование Михаила Фёдоровича. К ним относились, прежде всего, все шотландцы и ирландцы из числа «бельских немцев» в первоначальном значении этого термина; однако, не исключено, что и другие их сослуживцы также были иноземцами «нового выезда». Первоначально роту возглавлял Яков Шав, и название роты было «Бельские немцы Яковлевы роты Ша». К весне 1626 г. он умер, в списке уже не числился, но название роты оставалось прежним. К 1627 г. роту возглавил капитан Томас Герн (относившийся к категории кормовых иноземцев), и в соответствующем списке рота названа — «Бельские немцы. Рота Томаса Герна». В 1630 г. слова «бельские немцы» вообще отсутствуют в названии роты, которая значится в списке как «рота Томаса Герна».
Известные семьи и потомки
- Юрий Андреевич (Георг) Лермонт — родоначальник Лермонтовых, предок знаменитого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова.
- Францбеков, Дмитрий Андреевич, семьи Францбековых — впоследствии воевода яранский, вятский и якутский.
- Юрий Андреевич Фамендин из семьи Фамендиных — был сыном ротмистра Андрея фон Менгдена.
См. также
Напишите отзыв о статье "Бельские немцы"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20110222061357/enoth.narod.ru/enc/1/16_9.html Полки нового (иноземского) строя в Московском государстве]
- ↑ [www.rusarchives.ru/smuta/07-07-gramota-pogarskogo.shtml Грамота боярина кн. Д. М. Пожарского «немцам розных земель, которые ныне с паном Лисовским», с призывом ехать на службу к царю Михаилу Фёдоровичу. Сентябрь. 1615 г.]
- ↑ [www.hist.vsu.ru/cdh/Articles/part8/08-05.htm Размещение поместного землевладения служилых «немцев» в 20-х — начале 30-х гг. XVII в.]
Отрывок, характеризующий Бельские немцы
– Ну что? – спросил князь Андрей.– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
