Белявский, Ян Блажеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ян Блажеевич Белявский
Jan Bielawski

Депутат II-ой Думы, 1907
Дата рождения:

1864(1864)

Место рождения:

Насеховице, Меховский уезд, Келецкой губернии

Дата смерти:

5 августа 1916(1916-08-05)

Место смерти:

Насеховице, Меховский уезд, Келецкой губернии

Гражданство:

Российская империя Российская империя

Вероисповедание:

католицизм

Партия:

Польская национально-демократическая

Род деятельности:

крестьянин, депутат Государственной думы II созыва от Келецкой губернии.

Ян Блажеевич Белявский (1864 года, Насеховице гмины Кацице Меховского уезда Келецкой губернии, Российская империя5 августа 1916 года, Насеховице Меховского уезда Келецкой губернии) — крестьянин, активист Национал-демократической партии в Кельце, депутат Государственной думы II созыва от Келецкой губернии.



Биография

Родился в крестьянской семье, имеющей небольшое хозяйство в деревне Насеховице Келецкой губернии. Окончил начальную школу в Насеховице, позднее занимался самообразованием. С 1899 года работал в Товариществе национального просвещения. В том же 1899 году вошел в первый крестьянский кооператив в Царстве Польском, «Утренняя заря», являвшимся первой Меховской скотоводческой компанией. Учительствовал в сельском обществе в Мехове. Сотрудничал с различными издательствами, культурными, общественными и хозяйственными учреждениями. В сентябре 1903 года он был одним из инициаторов крестьянской выставки Мехове. 17 декабря 1905 в Варшаве — депутат крестьянского съезда, организованного по инициативе Национальной лиги. Сотрудничал с периодическими изданиями: "Северное сияние" (Zorzą), нелегальной "Полюс" (Polakiem), которая подпольно публиковалась в Кракове, а в 1906-1907 годы в газете "Народ"[1]. Был членом Национал-демократической партии в Кельце, входил в её Центральный Комитет. Владел земледельным наделом. Вошёл в руководство Центральной избирательной комиссии имени Г. Сенкевича в Варшаве.

6 февраля 1907 избран в Государственную думу II созыва от общего состава выборщиков Келецкого губернского избирательного собрания. Вошёл в Польское коло. Член Аграрной комиссии. После роспуска Думы и изменения закона о выборах, который уменьшил представительство польских депутатов в Думе, выступал за проведение в Думу наиболее компетентных политиков. Был избран депутатом в Государственную думу III созыва, но отказался от депутатского мандата. В последующие годы работал в крестьянских кружках в городе Мехов. Он умер в 1916 году в Насеховице, где и был похоронен[1].

Напишите отзыв о статье "Белявский, Ян Блажеевич"

Литература

  • [www.tez-rus.net/ViewGood30229.html Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б.Ю. Иванов, А.А. Комзолова, И.С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008.] C. 46.
  • * [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=465 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907. С. 423.]
  • Brzoza Cz., Stepan K. Poslowie polscy w Parlamente Rosyjskim, 1906-1917: Slownik biograficzny. Warszawa, 2001.
  • Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (2-й созыв). Дело 61; Дело 542. Лист 2 оборот, 3.

Примечания

  1. 1 2 Cz. Brzoza, K. Stepan, Posłowie polscy w parlamencie rosyjskim 1906–1917. Słownik biograficzny, Warszawa 2001, s. 30-31.

Отрывок, характеризующий Белявский, Ян Блажеевич

– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!