Беляевский кружок

Беляевский кружок — группа музыкантов-композиторов, исполнителей, собиравшихся в 1880-1890-е годы на музыкальных вечерах в доме лесопромышленника, музыканта и мецената М.П. Беляева («беляевские пятницы»), на которых исполнялись квартеты, квинтеты, секстеты, романсы, фортепианные произведения и другое.

Возглавлял кружок Николай Римский-Корсаков; в состав входили главным образом его ученики: композиторы Фёдор Акименко, Николай Амани, К.А. Антипов, Ф.М. Блуменфельд, С.М. Блуменфельд, Иосиф Витоль, А.К. Глазунов, В.А. Золотарёв, И.И. Крыжановский, А.К. Лядов, В.О. Малишевский, Н.А. Соколов, Н.Н. Черепнин, дирижёр Г.О. Дютш, пианист Н.С. Лавров, пианист и композитор А.А. Винклер. К постоянным посетителям беляевского кружка принадлежали А.П. Бородин, Ц.А. Кюи, В.В. Стасов и А.В. Оссовский.

История

Начало «беляевскому кружку» положили несколько знакомств Митрофана Беляева, произошедших в любительских объединениях Санкт-Петербурга на рубеже 1870-1880-х годов.

Признанным центром кружка был Римский-Корсаков, постепенно его первенство стали разделять Глазунов и Лядов. Балакирев весьма прохладно относился к Беляеву, а позже вовсе прекратил всякие отношения с кружком.

Исполнялись на этих вечерах — преимущественно любительским квартетом, в котором сам Митрофан Беляев играл на альте, — наряду с классическими произведениями иностранной музыки, и только что написанные сочинения русских композиторов. Большое число мелких отдельных пьес, нарочно для Беляевских пятниц написанных, изданы затем Беляевым в двух сборниках под заглавием «Пятницы». По пятницам разыгрывались и сочинения, присылавшиеся ежегодно на конкурс, учреждённый Беляевым при Санкт-Петербургском обществе камерной музыки.

В 1890-е годы тесные связи с беляевским кружком устанавливаются у некоторых московских композиторов, в том числе у Сергея Танеева и Александра Скрябина. Активная общественная, издательская, концертная деятельность, связанная с этим кружком, сделала его заметным художественным явлением в жизни столицы. Римский-Корсаков, а позднее также Глазунов и Лядов являлись художественными руководителями издательской и концертно-организаторской деятельности Беляева. После смерти Беляева этот триумвират составил Попечительный совет по управлению всеми делами беляевского издательства и концертов.

Литература

• Оссовский А.В. М.П.Беляев и основанное им музыкальное дело. В сб. А.В.Оссовский, Музыкально-критические статьи. "Музыка", Ленинград, 1971. Стр. 343-354.
• В. Я. Трайнин. М. П. Беляев и его кружок. — Ленинград: Музыка, 1975. — 128 с. — 14 000 экз.
• О.Панус "Золотая лира, золотые гусли". "Спутник+", 2015, ISBN 978-5-9973-3366-9

Ссылки

• [rimskykorsakov.ru/lukonin02.html Д. Е. Луконин. Н. А. Римский-Корсаков и «Беляевский кружок».]
• [www.belcanto.ru/belyaevsky.html belcanto.ru]
• [www.megabook.ru/Article.asp?AID=615109 Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия]
• [reuge.ru/?p=49 Музыкальная история Руси]

Отрывок, характеризующий Беляевский кружок

– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.