Беляев, Николай Ильич

Николай Ильич Беляев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Президиума ЦК КПСС
29 июня 1957 года — 4 мая 1960 года
Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Казахстана
26 декабря 1957 года — 19 января 1960 года
Предшественник:	Иван Дмитриевич Яковлев
Преемник:	Динмухамед Ахмедович Кунаев
Секретарь ЦК КПСС
12 июля 1955 года — 12 ноября 1958 года
Первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС
28 января 1960 года — 25 июня 1960 года
Предшественник:	Иван Кононович Лебедев
Преемник:	Фёдор Давыдович Кулаков
Первый секретарь Алтайского крайкома КПСС
август 1943 года — июль 1955 года
Предшественник:	Вячеслав Николаевич Лобков
Преемник:	Константин Георгиевич Пысин
Председатель Алтайского крайисполкома
январь 1943 года — август 1943 года
Предшественник:	Николай Андрианович Смердов
Преемник:	Павел Николаевич Корчагин
Рождение:	село Кутерем, Бирский уезд, Уфимская губерния, Российская империя
Смерть:	Москва, РСФСР, СССР
Место погребения:	Новодевичье кладбище
Награды:

Никола́й Ильи́ч Беля́ев (19 января (1 февраля) 1903 года, Кутерем, Бирский уезд, Уфимская губерния — 28 октября 1966 года, Москва), советский политический деятель, член ЦК КПСС (1952—1961), член Президиума ЦК КПСС (1957—1960), Секретарь ЦК КПСС (1955—1958), первый секретарь ЦК КП Казахстана (1957—1960).

Биография

Родился в селе Кутерем Бирского уезда Уфимской губернии в семье крестьянина. В 1919 году окончил высшее начальное училище в селе Калегино. В том же году вступил в комсомол, был организатором одной из первых первичных комсомольских организаций Башкирии. В 1919—1922 годах на комсомольской и профсоюзной работе в Башкирской АССР ответственный секретарь Калегинского волостного и Бирского уездного комитетов комсомола. С 1921 года член ВКП(б).

В 1925 году окончил Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова.

С 1925 года на хозяйственной и кооперативной работе в Западной Сибири: председатель правления окружных союзов сельскохозяйственной кооперации, начальник Трактороцентра, заместитель председателя Сибирского колхозсоюза. Принимал самое активное участие в проведении коллективизации и связанных с ней репрессий в Западной Сибири.

С 1939 года — секретарь Новосибирского обкома партии по пищевой промышленности, затем первый заместитель председателя, председатель Новосибирского областного потребсоюза. С 1940 года — секретарь Новосибирского обкома ВКП(б) по пищевой промышленности. В 1941—1943 годах был первым заместителем председателя Новосибирского облисполкома.

С 1943 года председатель Алтайского крайисполкома, первый секретарь крайкома партии. Возглавил работы по восстановлению и развитию экономики края на завершающем этапе Великой Отечественной войны и в послевоенный период, по освоению целинных и залежных земель в крае. Экономика Алтайского края в этот период претерпела существенные изменения: из преимущественно аграрного он превратился в крупный промышленный регион, Барнаул, Бийск и Рубцовск стали значительными индустриальными центрами.

Начиная с 1946 года избирался депутатом Верховного Совета СССР, принимал участие в созывах с второго по пятый.

В 1952—1961 годах член ЦК КПСС. С 12 июля 1955 по 12 ноября 1958 года занимал пост секретаря ЦК КПСС, одновременно с февраля 1956 года по июнь 1957 года — заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР, с 29 июня 1957 по 4 мая 1960 года — член Президиума Центрального комитета КПСС.

C декабря 1957 года — первый секретарь ЦК Компартии Казахстана. В связи с восстанием в Темиртау 1959 года в январе 1960 года переведён на работу первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС и в этом же году отправлен на пенсию.

Умер 28 октября 1966 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды и звания

Награждён орденом Ленина, орденом Трудового Красного знамени, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941—1945 гг.»

Память

Именем Беляева названа улица в Октябрьском районе Барнаула, бывшая Юбилейная.

Литература

• Беляев Николай Ильич // Большая советская энциклопедия. Изд. 2-е. Т. 51. М.: Большая советская энциклопедия, 1958. С. 36.

• Калинина О. Н. Партийные и советские руководители Западной Сибири в 1946—1964 гг.: опыт исторического анализа. Новосибирск: Параллель, 2013. 435 с.

• Коновалов А. Б. Партийная номенклатура Сибири в системе региональной власти (1945—1991). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2006. 636 с.

• Мурзалин Ж. Горькие уроки Темиртау. Н. И. Беляев (1957—1960) // Первые лица государства: политические портреты: С точки зрения истории и современности / гл. ред. И. Тасмагамбетов. Алматы: Бiлiк, 1998. С. 299—306.

• Сушков А. В. Н. И. Беляев: политическая карьера члена высшего руководства СССР // Уральский исторический вестник. 2005. № 10-11. С. 178—188.

• Сушков А. В. Первая интрига Л. И. Брежнева в высшем руководстве СССР: смещение Н. И. Беляева с поста первого секретаря ЦК компартии Казахстана в 1960 г. // Роль исторического образования в формировании исторического сознания общества. XI международные историко-педагогические чтения: сборник научных статей. Екатеринбург, 2007. Часть I. С. 239—247.

• Сушков А. В. Президиум ЦК КПСС в 1957—1964 гг.: личности и власть. Екатеринбург: УрО РАН, 2009. 386 с. [www.ihist.uran.ru/files/2009_PrezidiumCPSU.pdf] [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/prezidium-ck-kpss-v-1957-1964-gg-lichnosti-i-vlast.pdf]

• Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Ю. В. Горячев. М.: Издательский дом «Парад», 2005. 496 с.

• Чернев А. Д. 229 кремлёвских вождей. Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК Коммунистической партии в лицах и цифрах. Справочник. М.: Журнал «Родина», Научный центр «Руссика», 1996. 333 с.

Электронные информационные ресурсы

• Фотография члена Президиума ЦК КПСС Н. И. Беляева на сайте: [захаров.net/index.php?md=books&to=art&id=4062 Библиотека «История. Материалы и документы»]

Отрывок, характеризующий Беляев, Николай Ильич

– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.