Беляев, Спартак Тимофеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Спартак Тимофеевич Беляев
Место рождения:

Москва, РСФСР, СССР

Научная сфера:

теоретическая физика,
физика плазмы

Место работы:

ИАЭ, НГУ, ИЯФ СО РАН, МФТИ

Учёная степень:

доктор физико-математических наук (1962)

Учёное звание:

профессор,
академик АН СССР (1968),
академик РАН (1991)

Альма-матер:

Московский физико-технический институт

Научный руководитель:

Г. И. Будкер

Награды и премии:
Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (2010)

Спартак Тимофеевич Беляев (род. 27 октября 1923, Москва) — советский физик, академик РАН (1968), научный руководитель Института общей и ядерной физики (ИОЯФ), доктор физико-математических наук (1962)[1]. Основные труды в области физики релятивистской плазмы, квантовой теории многих частиц, теории атомного ядра.





Биография

В 1941 году, сразу после окончания школы, Спартак Тимофеевич Беляев поступает токарем на завод, а в августе того же года добровольцем уходит в действующую армию на фронты Великой Отечественной войны. После демобилизации, в 1946 году он поступает на физический факультет МГУ, с которого переходит на только что открывшийся физико-технический факультет (впоследствии МФТИ). В 1952 году Беляев с отличием оканчивает МФТИ. Ещё в 1947 году, будучи студентом, Беляев начинает свою научную деятельность в Институте атомной энергии (ИАЭ) под руководством Герша Ицковича Будкера.

Научная деятельность

Первые работы С. Т. Беляева, часть которых выполнена совместно с Г. И. Будкером, были посвящены кинетике разреженного ионизованного газа в сильных внешних полях. В этих работах, в связи с разрабатывавшимися тогда проблемами физики электронных ускорителей нового типа, было впервые последовательно получено релятивистское кинетическое уравнение и предложены эффективные методы его решения, в частности в практически важном случае сильных полей. В том же цикле работ была решена совершенно новая и важная задача о многоквантовой рекомбинации ионизованного газа, где была применена изящная идея описания процесса в терминах диффузии в энергетическом пространстве. Методы, развитые в этих работах, использовались и развивались затем в целом ряде исследований по физике электронных пучков и и плазмы.

В 1955 году Спартак Тимофеевич обращается к физике атомного ядра. Его первая работа в этой области была посвящена экспериментальным проблемам, лежащим на стыке атомной и ядерной физики — созданию источников поляризованных ядер. Эта задача была в то время весьма актуальной, поскольку отсутствие сведений о зависимостях ядерных взаимодействий от поляризации заметно тормозило развитие представлений о нуклон-нуклонных силах, о многих ядерных реакциях и моделях ядер. В 1955 году С. Т. Беляев предложил для решения задачи применить сильные неоднородные магнитные поля, в которых атомы источника разделяются по компонентам тонкой структуры, а сверхтонкая структура атома разрушается, так что в атоме фиксируются магнитные квантовые числа электронной оболочки и ядра. Практическое воплощение этой идеи и её дальнейшее развитие позволили получить, сначала в ИАЭ, а затем и в других институтах Советского Союза интенсивные пучки поляризованных ядер, широко используемые в ядерных исследованиях.

В конце 1950-х годов С. Т. Беляев (в содружестве с А. Б. Мигдалом и В. М. Галицким) становится одним из пионеров в развитии новой области теоретической физики — применении методов квантовой теории поля к проблемам многих тел. В 1958 году он публикует свои классические работы по теории неидеального бозе-газа. В этих работах были предложены новые оригинальные методы описания взаимодействий частиц при наличии бозе-конденсата (которые позднее использовались, в частности, и при развитии теории сверхпроводимости), а расчеты энергетического спектра неидеального бозе-газа в газовом приближении (обобщавшие результаты теории возмущений Н. Н. Боголюбова) демонстрировали возможности и плодотворность развитых методов.

Наиболее важные результаты С. Т. Беляев получает в работах по теории структуры и свойств атомных ядер, начатых им в 1959 году. В работе «Эффекты парной корреляции в ядерных свойствах», выполненной в период пребывания в институте Н. Бора в Копенгагене в 1959 г., были реализованы качественные соображения О. Бора, Б. Моттельсона и Д. Пайнса о применении к ядру методов теории сверхпроводимости. Эта работа стала программной и привела к пониманию широкого круга ядерных явлений как к проявлению эффектов спаривания нуклонов. Так получили объяснение наличие щели в спектрах одночастичных возбуждений немагических ядер, значительное отличие моментов инерции деформированных ядер от твердотельных значений. Впервые стала понятна фундаментальная роль квадрупольных колебаний в структуре немагических ядер и в характере фазового перехода от сферических ядер к деформированным. Было объяснено систематическое изменение положения первых 2+ — уровней и вероятностей Е2 — переходов по мере заполнения оболочки. Эта работа принесла С. Т. Беляеву мировую известность и инициировала мощное развитие микроскопических моделей коллективных возбуждений, продолжающееся и сегодня.

В 1962 году Спартак Тимофеевич Беляев вместе с В. М. Галицким и несколькими молодыми физиками переезжает в Новосибирский Академгородок и становится ведущим сотрудником, а затем и руководителем теоретического отдела Института ядерной физики (ИЯФ) Сибирского отделения АН СССР.

В 1964 году С. Т. Беляев избирается членом-корреспондентом АН СССР, в 1968 году — академиком. С 1965 года он — ректор и заведующий кафедрой теоретической физики Новосибирского государственного университета (НГУ), где воплотил «систему Физтеха».

В эти годы активно развивалась его работа по исследованию принципиальных проблем структуры атомного ядра. Вот лишь основные результаты, полученные в эти годы С. Т. Беляевым и его сотрудниками:

  • теория нелинейных (ангармонических) эффектов в ядрах;
  • теория взаимодействия нуклонов в ядре с коллективными возбуждениями — ядерными фононами;
  • последовательный анализ следствий, вытекающих из свойств калибровочной инвариантности нуклонных взаимодействий и предсказание новых типов ядерных коллективных возбуждений;
  • теория ядерного вращения, основанная на микроскопическом рассмотрении вращения как равноправного коллективного возбуждения;
  • развитие общих методов получения ядерных гамильтонианов для коллективных движений;
  • изучение нестатистических механизмов ядерных реакций.

В 1978 г. С. Т. Беляев возвращается в Москву в ИАЭ им. И. В. Курчатова и в 1981 г. становится директором отделения общей и ядерной физики ИАЭ. Одновременно он возглавляет кафедру теоретической физики Московского физико-технического института.

Наряду с поддержкой и развитием работ по ядерной физике, в частности по исследованиям аномальных состояний ядерного вещества, он активно включается в работы по физике конденсированного состояния и по прикладной физике, проводимые в отделении.

В 1995 году Беляев стал ректором Института естественных наук и экологии (ИНЕСНЭК), который был учрежден РНЦ «Курчатовский институт». В 2006 г. все преподаватели и студенты ИНЕСНЭК перешли на Факультет нанотехнологий и информатики МФТИ. Научным руководителем ФНТИ стал С. Т. Беляев.

Член редколлегии журнала «Ядерная физика».

Почётный профессор Новосибирского государственного университета.[2]

Награды

Боевые и трудовые заслуги С. Т. Беляева отмечены орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2 степени (1985)[3], орденом Красной Звезды (1943)[4], медалями «За боевые заслуги» (1942)[5], «За оборону Кавказа» (1944)[6].

Награждён в 1998 году золотой медалью им. Л. Д. Ландау и в 2004 году — международной медалью Юджина Финберга[7] за цикл работ по квантовой теории многих тел и применениям к теории сверхтекучести жидкого гелия и структуры атомных ядер.

В 2010 году награждён Большой золотой медалью РАН имени М. В. Ломоносова[8] за выдающийся вклад во многие важные направления современной физической науки[9].

В 2012 году получил премию им. И. Я. Померанчука «за выдающиеся результаты в квантовой теории многих тех и их применение в теории атомного ядра».

Напишите отзыв о статье "Беляев, Спартак Тимофеевич"

Примечания

  1. [ufn.ru/authors/personal/355/belyaev_spartak_t-02d5b9ed.pdf Спартак Тимофеевич Беляев (к 90-летию со дня рождения)]
  2. [nsu.ru/grand_proffesors Почётные профессора НГУ]
  3. [www.podvignaroda.ru/?n=1517940734 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  4. [www.podvignaroda.ru/?n=17265979 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  5. [www.podvignaroda.ru/?n=10833977 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  6. [www.podvignaroda.ru/?n=1534243268 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  7. [cnls.lanl.gov/Conferences/Many-BodyTheories/feenberg_medal.htm 2004 Feenberg Medal Citation]: Spartak T. Belyaev and Lev P. Gor’kov
  8. [www.rian.ru/science/20101130/302701421.html Лауреаты высшей награды РАН объявлены в Москве] (рус.), РИА Новости (30 ноября 2010). Проверено 30 ноября 2010.
  9. [www.nsu.ru/dynamic/news/news_view.php?news_mode=single&news_user=user&news_action=view&news_id=5759 Наука и образование: одна из Больших золотых медалей РАН присуждена академику Спартаку Тимофеевичу Беляеву]

Источники

  • [www.fnti.kiae.ru/content/bst.htm Беляев Спартак Тимофеевич]. Сайт ФНТИ МФТИ
  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-579.ln-ru Профиль Спартака Тимофеевича Беляева] на официальном сайте РАН
  • Храмов Ю. А. Беляев Спартак Тимофеевич // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 29. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Беляев, Спартак Тимофеевич

Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.