Беляков, Александр Васильевич (Георгиевский кавалер)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Беляков Александр Васильевич
Дата рождения

8 декабря 1871(1871-12-08)

Место рождения

Российская империя

Дата смерти

1946(1946)

Место смерти

Белград

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

Генерал-майор

Сражения/войны

Первая мировая война

Награды и премии

Александр Васильевич Беляков (18711946) — генерал-майор русской армии, участник Первой мировой войны, Георгиевский кавалер.





Биография

Родился 8 декабря 1871 года. Православный, из дворян.

Образование получил в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе (1888).

Участник Белого движения на юге России. Находился в эмиграции в Югославии. Был председателем объединения лейб-гвардии Петроградского полка в Югославии.

Умер в 1946 году в Белграде.

Послужной список

Награды

  • Награждён орденами Св. Станислава 2-й ст. (1911); Св. Анны 2-й ст. (1913); Св. Владимира 4-й ст. с мечами (1915); Св. Владимира 3-й ст. с мечами (1915); Св. Георгия 4-й ст. (1915); Св. Анны 1-й ст. с мечами (1915); а также Георгиевским оружием (1916).

Память

Напишите отзыв о статье "Беляков, Александр Васильевич (Георгиевский кавалер)"

Примечания

Ссылки

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1403 Беляков Александр Васильевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • [www.bfrz.ru/data/rus_generalitet/2.pdf БЕЛЯКОВ Александр Васильевич]

Отрывок, характеризующий Беляков, Александр Васильевич (Георгиевский кавалер)

Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.