Бемар, Ян Готтрау

Ян Готтрау Бемар
Jan Gotttrau Běmar
Дата рождения:	28 августа 1710(1710-08-28)
Дата смерти:	11 июня 1779(1779-06-11) (68 лет)
Язык произведений:	верхнелужицкий

Ян Готтрау Бемар, немецкий вариант — Йоганн Готтрау Бёмар (в.-луж. Jan Gotttrau Běmar, нем. Johann Gotttrau Böhmer, 28 августа 1710 года, деревня Будестецы, курфюршество Саксония — 11 июня 1779 года, там же) — лютеранский священнослужитель и серболужицкий писатель.

Биография

Родился 28 августа 1710 года в деревне Будестецы в семье лютеранского пастора и серболужицкого переводчика Библии Яна Бемара. После окончания будишинской гимназии в 1728 году брал уроки у своего старшего брата Яна Готхольда и в 1732 году поступил в Лейпцигский университет, где первоначально изучал юриспруденцию и потом — теологию. Будучи студентом, участвовал в деятельности серболужицкого культурно-просветительской организации «Сербское проповедническое общество». После возвращения в 1733 году в Лужицу некоторое время работал домашним учителем. В 1740 году был назначен вспомогательным священником в лютеранский приход в родном селе Будестецы, где после смерти своего отца занял его место настоятеля.

Написал несколько религиозных сочинений на верхнелужицком языке. В 1751 году перевёл сочинение Мартина Лютера «Domjacu postilu».

Младший брат Яна Готхельфа и Яна Готхольда.

Литература

• Jan Šołta, Pětr Kunze, Franc Šěn. Běmar, Jan Gotttrau // Nowy biografiski słownik k stawiznam a kulturje Serbow. — Budyšin: Ludowe nakładnistwo Domowina, 1984. — P. 50.
• [www.serbski-institut.de/dnl_view.php?lg=de&file=mat%2Fdnlarchiv%2Fcms1875_519.pdf&file_titel=1875&mp=&session_id=4ac4ec5cd10cf52edb21f719e0d003b3 Běhmaŕ , Jan Gotttrau], Časopis Maćicy Serbskeje, 1875. стр. 7

Отрывок, характеризующий Бемар, Ян Готтрау

– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.