Бембо, Пьетро

Пьетро Бембо
итал. Pietro Bembo
Портрет Пьетро Бембо кисти Тициана, 1540
Род деятельности:	кардинал учёный
Дата рождения:	20 мая 1470(1470-05-20)
Место рождения:	Венеция
Дата смерти:	18 января 1547(1547-01-18) (76 лет)
Место смерти:	Рим

Пьетро Бембо (итал. Pietro Bembo; 20 мая 1470, Венеция — 18 января 1547, Рим) — итальянский гуманист, кардинал и учёный.

Биография

Пьетро Бембо родился в знатной семье венецианских патрициев, его первым учителем был отец, Бернардо Бембо, который придерживался гуманистических традиций и занимавший высокие должности в Венецианской республике. С 1478 года Пьетро проживает с семьёй во Флоренции. Ему хорошо удавались языки, Бембо быстро выучил тосканский диалект, позднее латынь и греческий язык в Мессине у знаменитого византийского филолога Константина Ласкариса. Пьетро принял духовный сан, однако посвятил себя науке и жил в Ферраре, Урбино и Риме, где стал выдающимся членом академии учёных Альда Мануция.

В 1513 году Бембо стал секретарём папы Льва Х, на время понтификатов Адриана VI и Клемента VII вернулся в Падую, где жила его возлюбленная Морозина. До своей смерти в 1535 году Морозина родила Бембо троих детей, кроме того, известна любовная переписка между ним и Лукрецией Борджиа, с которой, как предполагается, его также связывала любовная связь.

В 1529 году Пьетро Бембо становится историографом Венецианской республики, а с 1530 г. руководил библиотекой Св. Марка. В 1539 году он получил титул кардинала, а через два года — епископство Губбио. Кардинал Пьетро Бембо благодаря своему разностороннему образованию считался долгое время кандидатом в папы.

Творчество и наследие

Об Этне

«Об Этне» — диалог Пьетро Бембо, написанный по возвращении из Мессины, где он проходил обучение у Константина Ласкариса. Произведение написано в форме диалога между Пьетро и его отцом Бернардо. В нём рассказывается о восхождении на Этну, которое автор предпринял возвращаясь домой. Отец и сын обсуждают вулкан, его историю, опираясь на собственный опыт и произведения классиков. Книга была издана в 1496 году Альдом Мануцием.

Азоланские беседы

В обширном литературном наследии Бембо (трактаты, письма, диалоги, история Венеции с 1487 по 1513 г., стихи) самыми прославленными оказались «Азоланские беседы» — диалоги на итальянском языке в прозе и стихах. Впервые изданные в 1505 году, «Азоланские беседы», над которыми Бембо продолжал работать и в последующие годы, многократно переиздавались (в XVI веке было более двадцати их публикаций) и получили широчайшую известность. Своё сочинение Бембо посвятил знаменитой Лукреции Борджиа, возможно, вдохновившей его на создание «Азоланских бесед». В них сказывается сильное воздействие неоплатонической философии любви и красоты: акцент ставится на божественном происхождении красоты, на постепенной трансформации чувственной любви в духовную. Бембо выступал и как теоретик проблемы формирования итальянского языка. В трактате «Рассуждения в прозе о народном языке» (1525 г.) он отстаивал преимущества тосканского диалекта, в котором видел основу литературной итальянской речи, и призывал обращаться к языку Петрарки и Боккаччо. В стиле Петрарки написаны и многие лирические стихи Бембо, ставшего родоначальником поэзии петраркизма. Почитатели лирики великого поэта в Италии и за её рубежами — в Англии, Франции, Польше, Далмации — культивировали стиль Петрарки, размеры стихосложения, но особенно — гамму любовных чувств, дополняя её идеализированными схемами в духе философии неоплатонизма.

Литература

• Бембо // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.newadvent.org/cathen/02425e.htm Биография на сайте New Advent]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Бембо, Пьетро

– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.