Бенавидес, Оскар

Оскар Раймундо Бенавидес Ларреа Óscar Raymundo Benavides Larrea<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
временный президент Перу
4 февраля, 1914 — 18 августа, 1915
Предшественник:	Гильермо Биллингхёрст
Преемник:	Хосе Пардо и Барреда
президент Перу
30 апреля, 1933 — 8 декабря, 1939
Предшественник:	Луис Мигель Санчес Серро
Преемник:	Мануэль Прадо и Угартече
Рождение:	5 марта 1876(1876-03-05) Лима
Смерть:	2 июля 1945(1945-07-02) (69 лет) Лима
Место погребения:	«Пастор Матиас Маэстро»
Награды:

О́скар Райму́ндо Бенави́дес Ларре́а (исп. Óscar Raymundo Benavides Larrea; 5 марта 1876 — 2 июля 1945) — перуанский военный и политический деятель. Великий маршал Перу (1939). Дважды занимал пост президента Перу, в 1914—1915 и 1933-1939 годах.

Первое президентство

В 1913 году президентом Перу был Гильермо Биллингхёрст, который был избран в 1912 году при поддержке рабочих, устроивших массовую забастовку. Биллингхёрст столкнулся с жёсткой оппозицией Конгресса, в котором большинство мест принадлежало Гражданской партии, поэтому Биллингхёрст готовился распустить противодействующий ему Конгресс. Предполагая это, многие конгрессмены решили отстранить президента от власти силовым методом. Заручившись поддержкой армии, они обратились к полковнику Бенавидесу, который согласился поддержать их и обеспечить конституционный порядок. 4 февраля 1914 года войска под командованием Бенавидеса вынудили Биллингхёрста пойти на переговоры. В результате президент был свергнут и сослан в Чили, где и умер в следующем году.

Как начальник штаба, Бенавидес был назначен заговорщиками контролировать правительственный совет. 15 мая 1915 года Конгресс назначил его временным президентом, в течение следующих 18 месяцев правления Бенавидеса им была восстановлена политическая структура страны и стабильность. Вскоре Бенавидес организовал новые выборы, на которых победил Хосе Пардо и Барреда, который вступил в должность с 18 августа 1915 года.

Миссия в Европе

Новый президент послал Бенавидеса в Париж (1916) для наблюдения за ходом Первой мировой войны, в ходе своей миссии Бенавидес был свидетелем Битвы при Вердене. Впоследствии президентом Пардо он был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Италии (1917). 4 июля 1919 года Аугусто Легия занял пост президента Перу в результате переворота, организованного против президента Хосе Пардо. В декабре 1920 года Бенавидес покинул должность посла в Италии и вернулся в Лиму.

Аугусто Легия справедливо опасался, что Бенавидес, пользовавшийся большой популярностью в народе, и, что наиболее важно, у военных, организует восстание. Исходя из этого опасения, он приказал арестовать Бенавидеса, а также 25 других неугодных ему политиков, и приказал отправить их как заключённых на судне «Паита», следовавшем в Австралию в Сидней. Бенавидес поднял на судне мятеж и вместе с другими заключёнными захватил корабль, арестовав капитана и офицеров корабля. «Паита» вместо Сиднея отправилась в Коста-Рику, оттуда Бенавидес отправился в Панаму, а затем в Гуаякиль (Эквадор). Там он наладил контакты с силами, противодействовавшими президенту Легии. В ноябре 1927 года он отправился во Францию.

Второе президентство

22 августа 1930 года подполковник Луис Мигель Санчес Серро поднял восстание в Арекипе, и Легия был вынужден уйти в отставку. Санчес Серро был назначен временным президентом страны. 3 октября того же года Бенавидес был назначен послом в Испании, а в феврале 1932 года — в Англии. 27 марта 1932 года Бенавидес был назначен главнокомандующим Национального совета обороны ввиду начала боевых действий с Колумбией, 31 марта он получил звание дивизионного генерала.

30 апреля 1933 года был убит Санчес Серро. Чтобы предотвратить возможные беспорядки и политическую нестабильность, Учредительное собрание объявило Бенавидеса конституционным президентом. Бенавидес принял новую конституцию Перу, которая действовала до 1979 года.

Основной задачей правительства Бенавидеса было разрешение конфликта с Колумбией и установление политической стабильности внутри страны. В результате мир с Колумбией был заключён в 1934 году. Вторая проблема была решена радикальным способом, были запрещены две влиятельные организации того времени: Американский народно-революционный альянс и Коммунистическая партия Перу, оправданием служило то, что обе партии иностранные, а это запрещено законодательством страны.

В 1936 году Бенавидес организовал новые президентские выборы, на которых победил Луис Антонио Игуихурен, но результаты выборов были аннулированы, поскольку считалось, что Игуихурен имеет связи с АПРА.

В результате полномочия Оскара Бенавидеса были продлены ещё на три года, в течение которых он управлял страной под девизом «Порядок, мир и работа» (исп. Orden, paz y trabajo).

В правление Бенавидеса была усилена и перевооружена армия. Был существенно расширен порт Кальяо, там были построены военно-морской и сухой доки. Было закончено Панамериканское шоссе на перуанском участке от Эквадора до Чили, а также построено шоссе от Лимы до города Тинго-Мария. Были упразднены все дорожные и мостовые сборы в целях обеспечения свободы передвижения. Большая работа была проделана в социальной сфере среди рабочих, для которых строилось жильё за счёт государства, также было принята программа социального обеспечения рабочих, и принят новый Гражданский кодекс. При Бенавидесе началось развитие туризма, всячески поощрялось строительство новых гостиниц в центре Лимы. Была подготовлена всеобщая перепись населения, которая была проведена уже новым правительством в 1940 году.

8 декабря 1939 года Бенавидес передал президентский мандат Мануэлю Прадо и Угартече, победителю всеобщих выборов. 19 декабря новый президент присвоил Оскару Бенавидесу звание фельдмаршала.

Последующая карьера

В 1940 году Бенавидес был назначен послом в Испании, затем в Бразилии (1941—1944). В Перу он вернулся 17 июля 1944 года и был одним из основателей Национального Демократического Фронта.

Умер Оскар Бенавидес в Лиме 2 июля 1945 года на семидесятом году жизни.

Ссылки

• [www.biografiasyvidas.com/biografia/b/benavides_oscar.htm Биография  (исп.)]

Отрывок, характеризующий Бенавидес, Оскар

– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.