Бенаквиста, Тонино
| Тонино Бенаквиста | |
| фр. Tonino Benacquista | |
 | |
| Дата рождения: |
1 сентября 1961 (62 года) |
|---|---|
| Место рождения: |
Шуази-ле-Руа, Франция |
| Гражданство: | |
| Язык произведений: |
французский |
Тонино Бенаквиста (фр. Tonino Benacquista; родился 1 сентября 1961 года в Шуази-ле-Руа, пригород Парижа) — французский писатель-романист и сценарист.
Родился в семье итальянских эмигрантов. С детства стал увлекаться литературой и кинематографом. Работал ночным сторожем в музее, проводником поезда «Париж-Рим», декоратором. Из работы черпал вдохновение для своих будущих романов.
Первый свой роман издал в 24 года. Последующие работы были удостоены нескольких литературных премий. Наиболее успешным стал его роман «Сага» (1997), за который Бенаквиста был назван читателями журнала Elle автором года.
Сценарии для телесериалов начал писать ещё в конце 1980-х, но настоящий успех к Бенаквисте как сценаристу пришёл в 2002 году, когда он вместе с Жаком Одиаром получил премию «Сезар» за сценарий фильма «Читай по губам».
Сценарист
- 1999 — Состояние паники / La Débandade
- 2001 — Читай по губам / Sur mes lèvres
- 2005 — Моё сердце биться перестало/ De battre mon cœur s’est arrêté
Романы
- Epinglé comme une pin-up dans un placard de G.I. (Fleuve Noir, 1985)
- Охота на зайца (La Maldonne des sleepings, 1989)
- Три красных квадрата на чёрном фоне (Trois carrés rouges sur fond noir, 1990)
- Комедия неудачников (La Commedia des ratés, 1991)
- Укусы рассвета (Les Morsures de l’aube, 1992)
- Сага (Saga, 1997)
- Мясорубка для маленьких девочек (La Machine à broyer les petites filles, 1999)
- Обжора (L’Outremangeur, 2000)
- Кто-то другой (Quelqu’un d’autre, 2001)
- Всё для эго (Tout à l'égo, 2001)
- Малавита (Malavita, 2004)
- Малавита-2 (Malavita encore, 2008)
- Dieu n’a pas réponse à tout (mais Il est bien entouré) (2007) вместе с Николя Барралем
Напишите отзыв о статье "Бенаквиста, Тонино"
Ссылки
- Тонино Бенаквиста (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Бенаквиста, Тонино
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
