Бенга́льский тигр[1][2] (лат. Panthera tigris tigris или Panthera tigris bengalensis) — подвид тигра, обитает в Пакистане, Восточном Иране, Северной и Центральной Индии, в Непале, Бутане, Мьянме и Бангладеш, а также в окрестностях устья рек Инд, Равви, Сатлидж, Ганг. Популяция бенгальского тигра меньше, чем 2 500 особей, с перспективой уменьшения.
Бенгальский тигр является самым многочисленным из подвидов тигра — с количеством 1706 особей в Индии, 200 в Бангладеш, 140 в Пакистане, 155 в Непале, в 24 в Иране и в 67 в Бутане и 5 в России .
Полностью истреблен в Афганистане.
Бенгальский тигр является национальным животным Бангладеш — исторической Бенгалии. Panthera tigris также считается национальным животным соседней Индии и Китае.
Физические характеристики
Его окрас варьируется от жёлтого до светло-оранжевого меха, а полосы от тёмно-коричневого до чёрного, живот белый, а хвост преимущественно белый с черными кольцами. Мутация бенгальского подвида — белого тигра, имеет темно-коричневые или красновато-коричневые полосы на белом меху. Реже встречаются абсолютно белые тигры, без полос.
Общая длина тела, в том числе хвост, среди самцов обычно колеблется от 270 до 310 см, но может достигать 330 см, сообщалось о зверях достигавших и 370 см, в то время как самки от 240 до 265 см, но может достигать 290 см. Длина хвоста обычно от 85 до 110 см, а высота в холке составляет от 90 до 110 см и соответственно может достигать 115 см. У бенгальского тигра одни из самых больших клыков из семейства кошачьих 7,9 см.[3]
Средний вес самцов составляет 221,2 кг, в северной Индии, Непале — в среднем 235 кг, и максимально может достигать 275 кг, а в отдельных случаях 300—320 кг. Средний вес самок составляет 139,7 кг и максимально может достигать 193 кг. Рекордный вес самца, убитого в северной Индии в 1967 году, составлял 388,7 кг. Это официально самый высокий показатель в природе среди всех подвидов тигров.
Рёв бенгальского тигра можно услышать на расстоянии до 3 км.
Белая вариация (Panthera tigris tigris var. Alba)
Небольшая популяция была выведена зарубежными учёными в середине 70-х для украшения зоопарков. В природных условиях белая шкура только мешала бы зверю охотиться летом. Специалисты объясняют редкий окрас недостаточным содержанием пигмента. Однако чёрные полоски при этом не пострадали. Белые тигры отличаются от своих собратьев с рыжей шкурой ещё и голубым цветом глаз.
Нападения на людей
Раньше тигры нападали на людей во многих местах своего индийского ареала. Скорее всего это поведение вызвано тем, что тигры иногда нападают на индийского дикобраза. Иглы глубоко вонзаются в кожу неудачливого хищника и не выходят оттуда, вызывая острую боль. Такой охотник уже не в состоянии поймать крупную резвую добычу и выбирает мелкую дичь, иногда людей.[4] В настоящее время на обширном заболоченном пространстве, образованном общей дельтой рек Ганг и Брахмапутра, обитают около 500 бенгальских тигров. Так как в Индии проводятся мероприятия по защите этих животных, то в некоторых местах отдельные тигры считают человека доступной добычей из-за густонаселённости граничных с заповедниками территорий (при доступности других жертв так чаще поступают старые или ослабленные животные). Для обитателей островов дельты тигры-людоеды не являются единственной опасностью, но все же вызывают у них наибольший страх. Несколько случаев нападений зафиксировано и в национальном парке Бандхавгарх (в центральной части страны).
Фотогалерея
White tigers, Singapore Zoo 2.JPG
Белый тигр Екатеринбург.JPG
См. также
Напишите отзыв о статье "Бенгальский тигр"
Примечания
- ↑ Соколов В. Е. Редкие и исчезающие животные. Млекопитающие. — М.: Высшая школа, 1986. — С. 347. — 100 000 экз.
- ↑ Фишер Д., Саймон Н., Винсент Д. Красная книга. Дикая природа в опасности / пер. с англ., под ред. А. Г. Банникова. — М.: Прогресс, 1976. — С. 112. — 478 с.
- ↑ Воронов Василий. [f-fauna.com/бенгальский-тигр/ Клыки бенгальского тигра].
- ↑ Игорь Акимушкин. Мир животных. Млекопитающие, или звери. — М.: «Мысль», 1998. — С. 131—132.
Отрывок, характеризующий Бенгальский тигр
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
