Азиатское общество

Азиа́тское о́бщество (англ. The Asiatic Society) — востоковедческая организация, основанная 15 января 1784 года в Калькутте.

Название

Во время своего основания общество было названо как «Asiatick Society», но уже в 1825 году буква «k» в названии была опущена, безо всякого официального решения, и организация стала называться «The Asiatic Society». В 1832 году общество было переименовано в «Азиатское общество Бенгалии» (англ. The Asiatic Society of Bengal), а в 1936 году — в «Королевское азиатское общество Бенгалии» (англ. The Royal Asiatic Society of Bengal). В конце концов в июле 1951 года было возвращено прежнее название 1825 года — «Азиатское общество».

История

В январе 1784 года Уильям Джонс послал циркулярное письмо избранному числу британских жителей Калькутты с предложением основать общество для азиатских исследований. По его приглашению 30 человек, в том числе сэр Чарльз Уилкинс, Джонатан Дункан и другие, встретились в комнате большого жюри Верховного суда (в Форт-Уильяме) 15 января 1784 года. Собрание проходило под председательством сэра Роберта Чемберса и Джонс на нём произнёс свою первую речь, в которой изложил свои планы относительно общества. Пост первого президента был предложен генерал-губернатору Уоррену Гастингсу, а сам Уильям Джонс стал вице-президентом общества. Но вскоре Гастингс отказался от поста президента, и на это место 5 февраля 1784 года был избран Уильям Джонс, возглавлявший общество до самой своей смерти в 1794 году.

С 1784 по 1828 гг. только европейцы избирались в члены общества. В 1829 году по инициативе Г. Г. Уилсона членами стали ряд индийцев, таких как Двараканатх Тагор, Махараджа Байдьянатх Рой и другие. Первым индийским президентом общества стал в 1885 году Раджендралал Митра.

В 1984, то есть в год двухсотлетия Азиатского общества, Индийский парламент признал его учреждением национальной важности и выступил за полное финансирование всех начинаний этой организации. Также в праздновании участвовала Индира Ганди, которая дала обществу грант на сумму 5 миллионов рупий.

Обществом и его членами было опубликовано в различных книжных сериях несколько сотен восточных текстов на санскрите, персидском, арабском, бенгали, тибетском и других азиатских языках, как в оригинале, так и в переводе. Особенно выделяется санскритская серия «Bibliotheca Indica», основанная в 1848 году. Так Чарльз Уилкинс перевёл «Бхагавад-гиту» (1785), «Хитопадешу» (1787) и издал «Грамматику санскритского языка». Уильям Джонс перевёл «Шакунталу» Калидасы (1789), «Гитаговинду» Джаядевы (1792) и «Законы Ману», издал «Ритусамхару» в 1792 году. Сэр Джон Шор, возглавивший общество после смерти Джонса, перевёл с персидской версии краткий вариант «Йога-Васиштхи». Г. Т. Колбрук, президент общества в 1806—1815 гг., выпустил критическое издание санскритского словаря «Амаракоша». Г. Г. Уилсон, секретарь общества в 1811—1832 гг., опубликовал «Мегхадуту» Калидасы (1813) и «Раджатарангини» Кальханы (1825), перевёл 18 пуран на английский язык и в 1827 году издал в трёх томах исследование театрального искусства индусов. Также весомый вклад в исследования индийских текстов и языков внес член общества Джон Фэйтфул Флит.

С 1788 года и до сих пор Азиатским обществом издаётся научный журнал, в данный момент носящий название «Journal of the Asiatic Society».

Здание

После основания собрания членов общества, избираемых путём голосования, проходили всё в том же Верховном суде в Форт-Уильяме. Но уже 29 сентября 1796 года общество решило, что пора иметь собственное здание для встреч. 15 мая 1805 года общество получило в дар участок земли на Парк-стрит в Калькутте. План для постройки здания был создан капитаном Томасом Престоном. Французский архитектор Жан Жакес Пишон внёс определённые коррективы и сконструировал двухэтажное строение. Это здание площадью 15 071 квадратных футов обошлось в 30 000 рупий. Первое собрание клуба в новом здании состоялось 3 февраля 1808 года. В 1961 году при поддержке Правительства Индии и Правительства Западной Бенгалии было начато строительство нового четырёхэтажного здания Азиатского общества, и уже 22 февраля 1965 года С. Радхакришнан, будущий президент Индии, официально открыл его.

Библиотека

Сейчас в библиотеке Азиатского общества находится около 117 тысяч книг и 80 тысяч журналов, напечатанных практически на всех основных языках мира. Присутствует также коллекция из 293 карт, микрофиши 48 тысяч работ, микрофильмы 387 тысяч страниц, 182 рисунка, 2500 буклетов и 2150 фотографий. Самая старая печатная книга в этой библиотеке это Astronomicorum Libri Юлия Фирмици 1499 года издания. Также библиотека имеет богатую коллекцию манускриптов, числом около 47 тысяч, написанных 26 системами письма. В библиотеку постепенно вошли также коллекция Типу Султана (включая рукописи «Корана» и «Шахнаме», с подписью самого Джаханшаха), а также огромная личная библиотека Колина Маккензи (книги в основном по Южной Азии) и ботаническая библиотека Натаниэля Валлиха.

Музей

Музей Азиатского общества был основан в 1814 году под управлением Натаниэля Валлиха. Быстрый рост музейных собраний виден уже из его первого каталога, опубликованного в 1849 году. В его владении находятся наскальный эдикт Ашоки, важное собрание надписей на медных пластинах, монет, скульптур, рукописей и архивных записей. Здесь также представлены шедевры таких мастеров живописи как Петер Рубенс, Джошуа Рейнольдс, и Гвидо Каньяччи.

Литература

• Mitra, S.K. The Asiatic Society. Calcutta, 1974.
• Chakrabarty, R. The Asiatic Society:1784-2008, An Overview in Time Past and Time Present: Two Hundred and Twenty-five Years of the Asiatic Society. Kolkata, 2008.

Ссылки

• [www.asiaticsocietycal.com/ Официальный сайт Азиатского общества]

Отрывок, характеризующий Азиатское общество

– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.