Бендерская крепость

Для термина «Бендерская» см. также другие значения.

Крепость
Бендерская крепость Cetatea Bendér (молд.) Бенде́рська фортеця (укр.)
Вид на южную сторону крепости
Страна	Приднестровская Молдавская Республика/Молдавия
Город	Бендеры Бендеры
Основатель	Османская империя
Первое упоминание	1538
Дата основания	1538
Строительство	1538—1540 годы
Статус	Памятник архитектуры XVI века, Мемориальный комплекс
Состояние	частично сохранилась, идёт реконструкция
Сайт	[bendery-fortress.com/ Официальный сайт]

К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статье

Бенде́рская крепость (молд. Cetatea Bendér (Tighína), укр. Бенде́рська фортеця) — памятник архитектуры XVI века. Расположена на правом берегу реки Днестра в городе Бендеры, Приднестровье (Молдавия).

Строительство крепости началось в 1538 году после вхождения Бендер в состав Османской империи, по проекту турецкого зодчего Синана.

С 2008 года по настоящее время ведётся реконструкция цитадели крепости под руководством Министерства внутренних дел ПМР. В 2013 году была закончена реставрация крепостной православной церкви Святого Благоверного князя Александра Невского

История крепости

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Крепость была сооружена по проекту турецкого зодчего Синана по образцу западноевропейских крепостей бастионного типа. Строительство началось в 1538 году после вхождения города в состав Османской империи. Она была обнесена высоким земляным валом и глубоким рвом, который никогда не заполнялся водой. Крепость делилась на верхнюю, нижнюю части и цитадель. Общая площадь — около 67 га. С юго-западной стороны крепости располагался посад. Выгодное стратегическое положение на возвышенном берегу Днестра недалеко от его впадения в Чёрное море сделало город одним из опорных пунктов борьбы турок против России. Бендерскую крепость называли «крепким замком на османских землях». Одно из первых дошедших до нас описаний крепости оставил турецкий путешественник и писатель Эвлия Челеби.

На протяжении многих лет был предпринят ряд неудачных попыток захватить крепость. Зимой 1540 года молдавская армия под предводительством господаря Александра Корня осадила Бендерскую крепость, но овладеть ею не смогла. В 1574 году господарь Ион Водэ Лютый вместе с казаками гетмана Ивана Сверческого после взятия Бухареста неожиданно приблизился к Бендерам и осадил крепость. Турки были застигнуты врасплох. Молдавско-казацкое войско быстро заняло посад, но стены крепости устояли. Из-за усталости войска господарь организовал лагерь на господствующей высоте к северо-западу от крепости, но новый штурм молдавское войско не начало, так как из Аккермана прибыло большое турецкое подкрепление. Ион Водэ разгромил врага, но турецкий султан велел крымскому хану собрать войско и двинуться к Дунаю. Узнав об этом Ион Водэ снял осаду с Бендер.

В 1584 году турки заставили молдавского господаря Петра Хромого произвести ремонт Бендерской крепости. В 1594 году запорожские казаки во главе с гетманами Григорием Лободой и Северином Наливайко пытались захватить крепость, посад снова был сожжён дотла, но крепостью овладеть не удалось. Как молдавские, так и казацкие силы были слишком малыми, чтобы захватить одну из самых защищённых турецких крепостей. К тому же ни одни осаждавшие не располагали соответствующей артиллерией, необходимой для штурма.

В 1709 году в Бендерах умер украинский гетман Иван Мазепа, бежавший сюда вместе с шведским королём Карлом XII после поражения в Полтавской битве. В 1713 году в Бендерах произошла битва между войсками Карла XII и турками, которые сначала предоставили ему и Мазепе убежище, а потом попытались взять в заложники.

Русско-турецкие войны

Во время русско-турецких войн XVIII—XIX веков Бендерская крепость была трижды взята русскими войсками.

В июле—сентябре 1770 года 33-тысячная вторая русская армия под командованием графа Петра Ивановича Панина осаждала Бендерскую крепость, которую защищал 18-тысячный турецкий гарнизон. В осаде принимал участие полк донских казаков, в рядах которого сражался будущий предводитель казацко-крестьянского восстания Емельян Пугачёв. В ночь с 15 на 16 сентября 1770 года после двухмесячной осады русская армия начала штурм крепости. Тем, кто взберётся на вал первым, была обещана награда: офицерам — чин через одну ступень, а солдатам по 100 целковых. Атака началась со взрыва «глоб де компрессион» (букв. «сдавленный шар») весом 400 пудов пороха. Крепость была взята после тяжёлого и кровопролитного рукопашного боя, причём внутри крепости бои шли практически за каждый дом. Турок было убито 5 тысяч человек, 2 тысячи — взяты в плен, 2 тысячи разбежались. Русские потеряли во время приступа более одной пятой всей армии (свыше 6 тысяч человек). Штурм Бендер стал для России самым кровавым сражением в войне 1768—1774 годов. «Чем столько потерять и так мало получить, лучше было и вовсе не брать Бендер», — так отреагировала на это событие русская императрица Екатерина II. Однако её негодование было необоснованным. Взятие Бендер не было рядовой победой, а нанесло тяжёлый удар по турецкой армии. Турки даже объявили трёхдневный траур по этому поводу. После падения Бендер Днестровско-Прутское междуречье перешло под контроль русских войск. За взятие Бендер Панин получил орден Святого Георгия 1-й степени. Немалую роль во взятии крепости сыграл военный инженер Н. Р. Гербель, который был за это отмечен орденом Святого Александра Невского. Русско-турецкая война 1768-1774 годов закончилась подписанием Кючук-Кайнарджийского мира, по условиям которого вся Молдавия, включая Бендерскую крепость, вновь отошла к Турции.

В 1789 году в ходе русско-турецкой войны 1787—1792 русская армия под командованием Суворова одержала блестящую победу при Рымнике. После этого в ночь с 3 на 4 ноября 1789 года Бендерская крепость сдалась без сопротивления русским войскам под командованием князя Потёмкина-Таврического. Эту победу во многом предопределили умелые действия командующего конницей Кутузова, разбившего на подступах к Бендерам трёхтысячное войско Буджакских татар, окончательно деморализовав этим противника. Турки вручили ключи от крепости Г. А. Потёмкину-Таврическому, палатка которого находилась на Борисовском холме северо-западнее крепости на одинаковом удалении от реки Бык и от крепости, между дорогами на Калфу и Гура-Быкулуй. В соответствии с обещаниями Потёмкина, всё мусульманское население города было отпущено с возможностью продажи домов, имущества и скота. Для следования в турецкие владения из русского обоза было выделено 4 тысячи подвод и продовольствие. Российской армии в качестве трофеев достались более трёхсот орудий с боеприпасами, 12 тысяч пудов пороха, 22 тыс. пудов сухарей, 24 тыс. четвертей муки и многое другое.

В соответствии с Ясским мирным договором от 1791 года к России отошли земли к востоку от Днестра. Правобережная территория Молдавского княжества вместе с Бендерами вновь перешла во владение Турции. Православная церковь Святого Георгия в крепости вновь стала мусульманской мечетью, оборонительные сооружения были усилены.

Бендеры окончательно отошли к Российской империи только в ноябре 1806 года в ходе русско-турецкой войны 1806—1812 гг. Александр I без объявления войны ввёл войска в дунайские княжества под предлогом «исполнения русско-турецкого союза». 24 ноября 1806 года корпус генерала Мейендорфа подошёл к Бендерам. Здесь, с помощью подкупа, заставили турок впустить их в крепость. У всех ворот были выставлены совместные русско-турецкие посты. По тому же сценарию русская армия вошла в Хотин, Аккерман и Килию. Только после этого султан объявил войну России. Мейендорф тогда официально заявил, что турецкий гарнизон с того моментов считается пленённым. Военные действия начали вестись на Дунае, Бендеры же стали тыловой базой.

• См также Участники взятий Бендерской крепости.

В Российской империи

16 мая 1812 года, по Бухарестскому мирному договору, крепость отошла к России. По ведомости штатных русских крепостей 1816 года она уже значится крепостью 2-го класса. Со второй половины XIX века в ней дислоцировался Подольский 55-й пехотный полк.

Крепость не раз реконструировалась. Во время Крымской кампании в ней были произведены некоторые оборонительные работы, а в 1863 году усилено вооружение. В конце 60-х годов XIX века, по указанию генерала Тотлебена, крепость вновь была усилена. Во время русско-турецкой войны 1877—1878 годы, в Бендерах были устроены склады динамита, шанцевого инструмента и походного телеграфа.

Крепость была окончательно упразднена в 1897 году.

Дислокация частей в XX веке

В крепости, а затем рядом с ней, начиная с 1920-х годов дислоцировались румынские, в 1940—1941 годах после присоединения Бессарабии к СССР и до начала Великой Отечественной войны на территории крепости дислоцировались части 15 Сивашской стрелковой дивизии (47 стрелковый полк, 53 отдельный батальон связи, 77 отдельный разведывательный батальон, 114 отдельный зенитно артиллерийский дивизион, 166 отдельный артиллерийский дивизион противотанковых орудий) с объявлением боевой тревоги 22 июня 1941 года части убыли на фронт. На прикрытии Бендерского железнодорожного узла и железнодорожного моста через Днестр остались 19 и 383 отдельные зенитно артиллерийские дивизионы ПВО. После отступления советских войск в 1941-44 в крепости были расположены румынские и одна немецкая, а с 1944 — снова советские воинские части. В советское время в крепости дислоцировалась ракетная бригада 14-й армии, понтонно-мостовой полк и авторемонтный завод. С 1996 года в крепости и рядом с ней дислоцируется воинская часть армии непризнанной ПМР.

С 2008 года по настоящее время

В 2008 году начата плановая реконструкция крепости. Реконструкцией (достройкой) руководит МВД ПМР. 8 октября 2008 года состоялась театрализованная реконструкция штурма Бендерской крепости 1770 года.

На территории крепости создана аллея славы Славы русских полководцев, на которой находятся памятники великим полководцам. Также в крепости установлен памятник Конституции Филиппа Орлика и бюст барону Мюнхгаузену, который летал на ядре через крепость.

В крепости функционирует два музея: истории Бендерской крепости и средневековых орудий пыток.

В октябре 2012 года начал работать сувенирный магазин «Бешикташ», в котором можно приобрести разнообразную сувенирную продукцию, календари и магниты с изображением Бендерской крепости, а также сувенирные изделия из дерева и керамики.

12 сентября 2008 года на территории крепости в Храме Св. Благоверного князя Александра Невского была проведена первая церковная служба и дано благословение на начало восстановительных работ. В 2009 году в крепостной церкви Александра Невского побывала и молилась Глава Российского Императорского Дома Великая княгиня Мария Владимировна, а спустя год храм посетил наследник цесаревич Великий Князь Георгий Михайлович. Это были не первые визиты представителей Дома Романовых в Бендерскую крепость, ранее в 1828 году храм посетил Российский император Николай I со своей семьей, а в 1877 году здесь был император Александр II. 9 мая 1916 года церковь вместе с супругой Александрой Федоровной, цесаревичем Алексеем и четырьмя дочками посетил император Николай II. В сентябре 2013 года, во время двухдневного визита, крепостную церковь посетил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и в память о своем визите подарил образ Богоматери «Споручница грешных».

В ноябре 2013 года продолжились восстановительные работы над двумя башнями крепости, а ранее было отреставрировано шесть башен цитадели, а в декабре этого же года была закончена роспись крепостной церкви Святого Благоверного князя Александра Невского. За 2013 год посещаемость крепости увеличилась в 4 раза и составила четырнадцать тысяч человек.

В 2014 году было начато обустройство лучно-арбалетного тира, который располагается за тыльной стороной порохового погреба, между стенами цитадели и самого погреба. Максимальное расстояние до мишеней — двадцать пять метров, а минимальное — семь. В этом же году была начата реконструкция Нижней крепости.

• CetateaTighina™.jpg

  Крепость перед реконструкцией

• Transnistrienfortress.jpg

  Реконструкция

• Ров перед Бендерской крепостью.jpg

  Ров возле крепости

• Bender Fortress Museum.jpg

  Музей Бендерской крепости

• Музей истории крепости.JPG

  Музей истории крепости

• Bender Fortress Citadel.jpg

  Внутри крепостной цитадели

• Бендерская крепость, ворота в цитадель.jpg

  Герб над воротами в цитадель

• Баллиста и скорпион в Бендерской крепости.jpg

  Баллиста и скорпион в цитадели

Музей средневековых орудий пыток

В ноябре 2012 года на территории крепости был открыт Музей средневековых орудий пыток. Экспонаты музея — бутафорские образцы пыточных инструментов и приспособлений. История создания музея началась с тюремной башни, в которую сотрудники МВД заглянули во время реставрационных работ. Среди населения считалось, что в этой башне когда-то содержали революционеров, но на самом деле здесь никогда их не содержали. В башню сажали за мародерство, грабежи, кражи, но необходимый набор кандалов и наручников имелся. В итоге к ним добавили и более изощренные орудия дознания (кресло допроса, бдение или колыбель иуды, железный башмак, груша, коленодробилка, вонзающиеся козлы, железная дева).

• Кресло допроса.JPG

  кресло допроса

• Орудие пытки.JPG

  орудие пытки

Бендерская крепость на денежных знаках

Первым денежным знаком, на котором было помещено изображение Бендерской крепости, явилась банкнота достоинством 100 лей РМ эмиссии 1992 года. Изображение мало напоминает оригинал, а в названии допущена ошибка. Вместо верного «Cetatea Tighina» указано — «Cetatea Thighina». Преобладающие цвета: жёлтый, коричневый и розовый. Размер: 121×61 мм.

В 2000 году Приднестровским республиканским банком в обращение была введена банкнота достоинством 25 рублей ПМР, на оборотной стороне которой изображён Памятник русской славы на фоне Бендерской крепости. Преобладающий цвет — бордово-малиновый с оттенками зелено-розовой гаммы по центру. Размер: 129×56 мм.

В 2006 году Приднестровский республиканский банк вновь поместил изображение Бендерской крепости на денежных знаках. На этот раз на серебряной монете достоинством 100 рублей ПМР в серии «Древние крепости на Днестре». Монета отчеканена тиражом в 500 штук.

Бендерская крепость на знаках почтовой оплаты

В 2013 году была выпущена новая почтовая марка Приднестровья «Бендерская крепость» с литерным номиналом «О». Тираж марки составил 158 000 экземпляров.

• Cetatea Tighina 2,00.jpg

  2,00лея (1941)

• Tighina 5.50.JPG

  5,50лей (1941)

• Cetatea Tighina 5,50+1,00.jpg

  5,50+1,00лей (1941)

• Cetatea Tighina 18+32.jpg

  18+32лей (1942)

• Cetatea Tighina.JPG

  0,20лей (1995)

• Марка ПМР - Бендерская крепость (2013).jpg

  Почтовая марка Приднестровья (2013)

• Конверт первого дня.jpg

  Конверт первого дня (2013)

Исторические факты

• Бендерская крепость вместе со Старым Оргеевом представили Молдавию в книге «100 самых красивых и удивительных мест СССР», вышедшей в свет в издательстве «Эксмо» в 2010 году.

• В честь крепости в 1980-х годах было названо светлое пиво Бендерского пивоваренного завода «Старая крепость», выпускаемое по настоящее время.

• 9 мая 2012 года, в День Победы, в крепости был проведён день открытых дверей.

• 2 февраля 2013 года в Бендерской крепости прошли мероприятия, посвящённые 300-летию пребывания шведского короля Карла XII в Бендерах.

Литература

• Аствацатуров Г. О. Бендерская крепость. — Бендеры: Полиграфист, 1997. — 176 с.
• Аствацатуров Г. О. Бендерская крепость. — 2-е изд., испр. — Бендеры: Полиграфист, 2007. — 176 с.
• Вилков Г. 55-й Подольский пехотный полк. История подвига служения отечеству. — Бендеры: МВД ПМР, 2007. — 28 с.
• Лобанов Е. А. Бендеры. Страницы истории. 1408-1812. — Бендеры: Полиграфист, 2003. — 272 с.
• Худяков В. В. В цветущих акациях город… Бендеры: люди, события, факты. — Бендеры: Полиграфист, 1999. — 464 с. — ISBN 5-88568-090-6.

• Челеби Э. Книга путешествия. Вып. 1. Земли Молдавии и Украины. — Москва: Наука, 1961.

• Бендерская крепость. — Бендеры: ГУП «Бендерская фабрика по производству ТНИ», 2012. — 22 с.

Ссылки

• [bendery-fortress.com/ Сайт Бендерской крепости].
• Андрей Красножон. «[life.pravda.com.ua/surprising/4b7baff7c354b/ Взятие Бендерской крепости]». 17 февраля 2010
• [www.fising-expert.ru/?p=462 История Бендерской крепости]
• [atv.odessa.ua/programs/93/benderskaya_krepost_7302.html Документальный фильм одесского телеканала ATB «Бендерская крепость»]

Отрывок, характеризующий Бендерская крепость

Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.