Бендер (Футурама)
Поделись знанием:
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
 |
Возможно, эта статья содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае она может быть выставлена на удаление.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (6 июня 2012) |
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
| Бендер Сгибатель Родригес | |
| Bender Bending Rodriguez | |
 | |
| Персонаж мультсериала «Футурама, Симпсоны» | |
|---|---|
| Первое появление | |
| Вид | |
| Пол |
запрограмированный мужской |
| Возраст |
около 34 |
| Место рождения | |
| Место работы |
повар, помощник менеджера по продажам в компании «Межпланетный экспресс», ранее работал роботом-сгибальщиком |
| Оригинальная озвучка |
Джон Ди Маджо (John DiMaggio) |
| Русская озвучка | |
Бендер, полное имя Бендер Сгибальщик Родригес (англ. Bender Bending Rodriguez — дословно «Сгибальщик Сгибающий Родригес») модель — Сгибающий модуль 22 серийный номер 2716057[1] — герой мультсериала «Футурама», робот-сгибальщик.
Бендер — комический антигерой, сквернослов, алкоголик, заядлый курильщик сигар, почитатель порнографии для роботов (в виде электрических схем), клептоман, повар (его еда в большинстве случаев по меньшей мере несъедобна, часто опасна для жизни). В критической ситуации зачастую единственный, кто впадает в панику. В серии Benderama он был полным лентяем. Обычно Бендер ведёт себя как законченный эгоист, циник, мизантроп, однако изредка в нём просыпается сочувствие (например, к черепахе в эпизоде «Crimes of the Hot») и дружеская привязанность к Фраю. В некоторых эпизодах Футурамы Бендер является главным действующим лицом.
Содержание
Создание образа
Бендер, в первом приближении «увиденный» художником Дэйвом Купером, не был похож на привычного нам робота, тогда как почти финальный вариант, в авторстве самого Мэтта Грёнинга, отличается только двумя дополнительными антеннами, расположенными на месте ушей. В таком же виде он появляется на обложке производственного сценария первой серии, в компании Фрая и Лилы. Впоследствии уши-антенны удалили по просьбе корейских аниматоров, чтобы облегчить многокадровую рисовку. Довольно долго художники не могли определиться с формой головы Бендера. Вначале задумывалось, что все роботы будущего имеют квадратные головы, но в конце-концов, Бендеру оставили закругленную.
Озвучка Бендера сложнее других персонажей. Вначале создатели вообще не могли решить, как именно должен звучать их робот, поэтому каждого актера, пришедшего на пробы, просили прочитать роль и для Бендера. Таких прослушиваний состоялось около 300, и в конечном счете Бендера поручили озвучивать Джону ДиМаджио, который первоначально прослушивался на роль профессора Фарнсворта. Директорам кастинга понравилось, что ДиМаджио голосом пытался изобразить не автомат, а пьяницу.
В России Бендера озвучил Борис Быстров.
История
Возраст. Хотя Бендер был сделан в 2996 году, его голова прожила дополнительные 1055 лет из-за того, что застряла в земле в одном из путешествий команды во времени. Кроме того, ему пришлось дважды увидеть начало и конец Вселенной — таким образом, Бендер является самым молодым и самым старым членом команды одновременно.
Родственники. Мать Бендера, по словам самого Бендера, «была религиозной фанаткой, а еще у неё не было рта». Отец Бендера погиб от огромной электрооткрывалки консервных банок. Бабушка Бендера была бульдозером. Дядя Владимир, проживающий в столице Венгерской империи роботов под названием Thermostadt, скончался в 3001 году. Тетя Бендера больна психически. Первый сын — отдан Бендером Роботу-Дьяволу в обмен на проклятую армию роботов. Второй сын (появился в 1 серии 7 сезона) — от автомата с газировкой, назван в честь Бендера Беном, имел только один слот; мечтал стать сгибальщиком, как отец; когда Бен подрос, слот заменили, Бен стал сгибальщиком, но потерял все воспоминания о Бендере.
Биография. О детстве Бендера существуют противоречивые версии — в серии про Источник молодости («Teenage Mutant Leela's Hurdles») молодой Бендер выглядит как робо-ребёнок, в других же сериях показывают, что он от рождения выглядел, как взрослый робот. В 6 серии 6 сезона Бендер сходит с конвейера маленьким алкоголиком.
Был произведён на заводе в Тихуане (Мексика). У Бендера есть небольшой брак — он не может создавать резервные копии самого себя, однако Инспектор № 5 (Гермес Конрад) закрыл на это глаза и спас юному Бендеру жизнь, поставив тому высшую отметку, а сам уволился. Не слезая с производственного конвейера, Бендер прошёл школу (загрузил знания о сгибании) и получил диплом. Далее работал сгибальщиком балок на фабрике, однако ушёл оттуда после того, как узнал, что эти балки используются для создания будок самоубийств (эпизод «Space Pilot 3000»). Пытаясь закончить свою лишённую смысла жизнь с помощью такой же будки, он встречается с Филиппом Фраем, который не только отговаривает его от самоубийства, но и становится его другом.
Бендер и Фрай живут в квартире — гостинице Robot Arms Apts., причём Бендер, который спит стоя, живёт в стенном шкафу или скорее в неестественно маленькой комнате объемом около 2 кубических метров. Но с точки зрения Бендера — это и есть квартира, а за ней, в его понимании, находится шкаф (большая просторная комната, к тому же с окном, в которой живёт Фрай).
Карьера. В компании Бендер, как и Фрай, работает курьером. Но на самом деле он практически ничего не делает.
Семейное положение. Женат на Люси Лью. Также имел многочисленные кратковременные романы, в том числе с космическим кораблем Межпланетный Экспресс.
Состав. Титан — 40%. Железо — 30%. (Доломит — 40%. Хром — 40%.)
Лучшие друзья
Конструкция
- Рост Бендера — 5 футов 6 дюймов (168 см), а вместе с антенной — 6 футов 1 дюйм (185 см) (эпизод «The Cyber House Rules»).
- Бендер покрыт серебристой краской, а мог бы быть выкрашен и в золотой, но так решила подброшенная Бендером монетка. Впрочем, в альтернативной Вселенной Бендер выкрашен как раз-таки в золотой цвет.
- Бендер утверждает, что у него есть нос, но он предпочитает его не носить.
- Вес Бендера составляет 525 фунтов (238 кг) (эпизод «Raging Bender»), хотя в некоторых эпизодах обычные люди достаточно легко носят его с места на место;
- У Бендера чрезвычайно функциональные руки: они легко трансформируются в отмычки, огнетушители, зажигалку («Руки отвалились! Я не могу рисовать!!!»). Бендер — левша.
- Бендер использует свою грудную полость как шкафчик, в который на протяжении сериала помещает похищенные и жизненно необходимые вещи, такие как головы знаменитостей, детские рисунки, маленькие дети, шахтеры, свинья и в паре случаев — Фрай. Также полость использовалась в качестве чайника, чана для приготовления самодельного пива и фотолаборатории. А в серии «Godfellas» показано, что внутри Бендера находится небольшой ядерный реактор, он ему нужен для энергии.
- В эпизоде «Overclockwise» при разгоне Бендера Кьюбертом Фарнсвортом видно лейбл процессора AMD Athlon II на внутренней стороне крышки. Согласно эпизоду «Fry and the Slurm Factory» процессор Бендера — восьмиразрядный 6502.
- Будучи машиной, Бендер способен производить быстрые математические расчеты, однако, по его же словам, Бендер — плохой калькулятор.
- Бендер способен хранить 100001 Тб компьютерных данных — 1 Тб для основных данных и 100000 Тб для порнографии.
- У Бендера есть дистанционно управляемый регулятор громкости, тело Бендера имеет специальный разъем для микрофона, а также кнопку самоуничтожения.
- Личность Бендера записана на трёхдюймовой дискете и при желании легко извлекается (эпизод «How Hermes Requisitioned His Groove Back»);
- До эпизода «Free Will Hunting» Бендер не имел свободы воли и лишь выполнял действия, заложенные в его программе.
- На 40 % состоит из титана («A Head in the Polls»), на 40 % — из цинка («Fry and the Slurm Factory»), на 40 % из доломита («Jurassic Bark»), на 40 % из хрома («Attack of the Killer App»), на 40 % из проводов (Decision 3012), на 30 % из железа, («The 30% Iron Chef»), на 0,4 % из осмия («Obsoletely Fabulous»), на 60 % из металла («Fry and the Slurm Factory») и до 45 % из цинка. Также в нём 40 % «жучков» (Decision 3012) и «40 % задницы».
- По-видимому, Бендер сделан из весьма прочного сплава: внутри него несколько раз взрывались бомбы в серии «War Is the H-Word», «Rebirth», «The Prisoner of Benda» однако во всех случаях это не приносило роботу почти никакого ущерба.
- Части корпуса Бендера могут шевелиться вне зависимости от того, соединены ли они вместе, или нет. Глаза могут выдвигаться, выниматься и сгибаться, снабжены цифровой камерой, а еще у Бендера есть диктофон.
- У Бендера есть встроенный гироскоп, благодаря чему он может держать равновесие при любой тряске (The Mutants Are Revolting).
- До серии «Crimes of the Hot» не умел сам вставать при падении на спину.
- У Бендера есть третья нога, которую он может вытаскивать из своего корпуса (The Thief of Baghead).
- Вероятно, Бендер умеет летать. Из серии «Roswell That Ends Well» видно, что он летит к кораблю, когда из него сделали подобие летающей тарелки. Он также может летать благодаря огнетушителям, находящимся в его руках.
- Код уничтожения Бендера — 2B, что созвучно «To Be» — «быть» (англ.). (серия «Where No Fan Has Gone Before»)
- Оказавшись в состоянии чрезвычайного испуга или удивления, Бендер совершает акт дефекации кирпичами — аллюзия на англоязычное шуточное выражение «Shit bricks» (с англ. — «гадить кирпичами»), отражающее высокую степень удивления (страха). Этот эффект можно увидеть в самом первом эпизоде сериала, в эпизоде «Согнутые Ветром», а также дважды во втором полнометражном фильме с «Зверь с миллиардом спин»: при приближении корабля Planet Express к космической аномалии и после прикосновения к ней Бендера.
- Когда Бендер долго трезв, у него вокруг рта образуется ржавчина, внешним видом напоминающая щетину у мужчин.
- Под воздействием магнитного поля Бендер теряет волю и начинает исполнять народные песни в стиле кантри («The Series Has Landed», «A Flight To Remember» и др.) Однако в 38 серии Бендер использует магнитную бородку, дабы быть похожим на Флексо, но несмотря на то, что магниты вызывают нарушение его мыслительной деятельности (2 эпизод), эффекта бородка не производит. Также, в 41 серии, Бендер крепит рисунок, подаренный детьми, на дверцу своего корпуса при помощи магнитика в виде банана. Также в серии с Космическим «Титаником» у Бендера была бабочка, которая также крепилась на магнит.
Личность
- Бендер является патологическим лгуном и редко проявляет какие-либо эмпатии (наиболее частая фраза: «Поцелуй мой блестящий зад!»).
- Он постоянно ворует, начиная от мелкой кражи кошелька до таких преступлений, как похищение головы Джея Лено и крови Фрая («Я хочу жить! Я ещё много чего не украл!»). Однажды, обнимая Эми, он украл её серьги. Даже когда Бендер разобран, его конечности всё равно продолжают пытаться что-нибудь украсть.
- Его тайное желание — быть народным музыкантом, и стоит магниту оказаться рядом с его головой, как Бендер начинает петь народные песни.
- Бендер не имеет вкуса, но ему нравится готовить, и потому он числится судовым поваром «Межпланетного Экспресса». Первоначально он готовил так ужасно, что даже Зойдберг не мог вынести его стряпню (хотя уровень содержания соли был на 10 % ниже смертельной дозы) («Я приготовил каждому индивидуальное блюдо: Профессору — сердце, а Эмми — милая, поэтому я приготовил ей пони!», «Он съел пищу, которую я приготовил, и по случайному совпадению его желудок разорвало…»). Бендер любит смотреть шоу великого повара Эльзара, и однажды даже обыгрывает Эльзара в кулинарном поединке, добавив в пищу «секретный ингредиент» из воды и ЛСД. Так Бендер получил звание «Железный повар». Он также получил третье место на соревновании по готовке сосисок на Октоберфесте, но затем устроил смерть двух других призеров и в итоге получил кубок за первое место. В фильме «В дикие зеленые дали» Бендер готовит торт с мускатным орехом, думая, что мускатный орех — естественное снотворное для людей.
- Как робот, Бендер обладает невероятным терпением. Однажды его голова, потерявшись в путешествии во времени, прождала в песке тысячу лет, прежде чем команда смогла вернуться за ней. Подразумевается, что Бендер не отключается, несмотря на долгое ожидание, наслаждаясь компанией самого себя.
- Бендер пьет гораздо больше, чем ему нужно для получения энергии («Да мне не нужен алкоголь! Я могу завязать в любой момент»). Хотя роботы могут функционировать и на минеральном масле, когда Бендер лишается алкоголя, он перестает функционировать должным образом и впадает в депрессию, у него появляются признаки человеческого алкоголизма и отрастает ржавая борода.
- Бендер курит сигары (потому что с ними он выглядит круто), подкуривая их рукой-зажигалкой, однако иногда использует Zippo.
- Бендер довольно эмоциональный робот, хотя пытается это скрывать. В пилотной серии Бендер пытается покончить с собой в будке самоубийств, узнав, что неосознанно способствовал созданию последних. («Бендер умеет любить. И любовь нельзя разделить со всем миром! Любовь подозрительная, бедная, боязливая, она… она жадная… Друзья мои, не бывает великой любви без великой ревности! Я люблю вас, мясные мешки!»).
- Бендер — ужасно самовлюбленный робот. Он считает себя безупречным. В серии «Парабокс Фарнсворта» Бендер почти влюбляется в альтернативную версию самого себя, заявив, что наконец нашел кого-то настолько великого, как он сам. Даже его адрес электронной почты — bender@ilovebender.com — полностью отражает его эгоцентризм.
- Несмотря на свою аморальность, Бендер может испытывать чувство вины и сожаления по поводу содеянного, когда он даже по собственным стандартам заходит слишком далеко, показывая, что он не так безнадежно эгоистичен, как кажется. В серии «Лай Юрского периода» Бендер ревнует Фрая к окаменелым останкам его собаки и выбрасывает пса в лаву, однако поняв, как для Фрая важен пес, извиняется и спасает собаку. В «Godfellas» становится богом микроскопической инопланетной расы шримпкинсов: Бендер злоупотребил положением и приказал народу производить пиво для него, что в конечном счете привело к смерти всей расы — и слезам раскаяния Бендера.
- Панически боится консервных ножей, так как его отец погиб под огромной электрической открывалкой («I Second That Emotion»). Сам он однажды попал под такой нож и не смог двигаться, что помогло стать ему известным исполнителем.
- Главный жизненный принцип Бендера: «Все в этой жизни можно решить сгибанием».
Отношения с другими персонажами
Отношения Бендера с другими членами экипажа «Межпланетного Экспресса» меняются с течением времени, хотя ко всем биологическим организмам он продолжает относится с презрением, называя их «кусками мяса» и «начинками для гробов». Он также мечтает «убить всех человеков». Кроме Фрая.
Бендер и Фрай. Фрай — сосед Бендера по комнате и лучший друг («Фрай, хоть ты кусок мяса, но ты мой самый любимый кусок мяса»). Несмотря на свой эгоцентризм, Бендер по-своему очень любит Фрая («Лила, спаси меня!.. И себя… И мое банджо… И Фрая…»), и даже ревнует. Именно поэтому Фрай — единственный из всех «человеков», которого Бендер не хочет убить. Однако Бендер довольно-таки жестоко обращается с Фраем: несколько раз ворует его кровь, разбивает окна его телом. Когда Бендер спустил в унитаз питомца Лилы, Лила спросила, как Бендер будет чувствовать себя, если Лила сделает то же самое с Фраем — таким образом, Фрай был приравнен к домашнему животному Бендера.
Бендер и Лила. Занимались сексом в чулане, когда Бендер имитировал Фрая (7 сезон 16 серия).
Бендер и Эми. Бендер частенько обкрадывает Эми и в курсе её финансовых дел. В серии «Бесконечная поправка» Бендер и Эми вступают в отношения, да в настолько серьезные, что Эми и Бендер борятся за легализацию браков между «робосексуалистами» — роботами и людьми. Поправку действительно принимают, однако Бендер, узнав, что их с Эми брак будет моногамным, в последний момент сбегает к робокрасоткам на пляже.
Бендер и Гермес. Когда личность Бендера была стерта заместителем Гермеса, Гермес рискнул своей лицензией бюрократа, но разобрал кучу документов за 4 минуты, чтобы найти мозг Бендера.
Бендер и Зойдберг. Бендер довольно часто использует Зойдберга и похоже, даже не считает его своим другом, потому что в серии «Obsoletely Fabulous» он просил робота 1X спасти его «друзей и Зойдберга» («Позеры! Я ненавидел Зойдберга еще до того, как это стало модным»). Однако время от времени он помогает Зойдбергу («It is Lobstertainment!»).
Бендер и Рободьявол. Хорошо знакомы, однажды Бендер даже сказал, что заходил к Рободьяволу на ланч. Вместе заключали многочисленные сделки. Однажды за свои грехи Бендер попал в Робо-ад, откуда спасся лишь благодаря помощи Лилы и Фрая.
Интересные факты
|
Данный раздел имеет чрезмерный объём или содержит маловажные подробности. Если вы не согласны с этим, пожалуйста, покажите в тексте существенность излагаемого материала. В противном случае раздел может быть удалён. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
- Рейтинг наиболее употребляемых Бендером слов (эпизод «War Is the H-Word») (на русский язык переведено как «горячие слова Бендера»):
- 10. Дурак — Chump.
- 9. Дура — Chumpette.
- 8. Твой — Yours.
- 7. Вверх — Up.
- 6. Пимпмобиль («Сутенёромобиль») — Pimpmobile.
- 5. Укус — Bite.
- 4. Мой — My.
- 3. Блестящий — Shiny.
- 2. Нарцисс — Daffodil.
- 1. Зад — Ass.
- Бендер — левша.
- Официально стоит около 30 $, но по словам самого Бендера, «десятку обычно скидывают».
- Еще до событий сериала служил в армии, в частях РВСН. Как сам говорит — баллистической ракетой. Уволен в запас, после того как отравил роботов-генералов, исполняя наряд по кухне.
- Последний на Земле, кто фотографирует на пленочный фотоаппарат.
- Любимый день — Робанука, праздник роботов (вероятно, вымышленный).
- У Бендера есть двойник, Флексо, который также является роботом-сгибальщиком и отличается от Бендера лишь наличием треугольной бородки. Порядковые номера Бендера и Флексо имеют общее: они являются суммой двух кубов, этот факт немного повеселил их при знакомстве.
- Был духовным лидером роботов-человеконенавистников на планете Чапек 9 (Fear of a Bot Planet)
- Некоторое время Бендер был роботом-оборотнем, по ночам превращаясь в архаичный четырёхколёсный автомобиль и преследуя людей (эпизод «The Honking»);
- Однажды выдал себя за женоробота, в таком виде имел бешеный успех на Олимпийских играх (выиграл пять золотых медалей под женским именем Койлетт из Робонии) в дисциплинах: разгибание балки до нулевого угла, метание согнутого под прямым углом копья, сгибание балки до превращения её в кривую), затем в действительности поменял пол. Стал объектом любви робота Калькулона (Bend Her) и чуть было не вышел за него замуж;
- Любимое пиво Бендера называется «Старый Фортран» (ФОРТРАН — первый высокоуровневый язык программирования).
- Спас всех роботов Земли от уничтожения президентом Никсоном (эпизод «Crimes of the Hot»).
- Стал членом общины допотопных роботов, сменил металлический корпус на деревянный и пытался уничтожить нового, продвинутого робота 1-X; (на самом деле всё это произошло в его воображении. Это был сон или галлюцинация, транслированная ему специальной машиной для того, чтобы он полюбил ненавистного 1-X) («Obsoletely Fabulous»);
- Снимался в сериале Калькулона «Все мои схемы» (эпизод «Bender Should Not Be Allowed On TV») в роли сына Калькулона, Антонио.
- Воевал против расы Шаров; в ходе войны был заминирован и должен был взорваться, произнеся своё самое любимое слово задница (англ. ass), во время переговоров с лидерами врага. В силу невозможности удаления бомбы она была перепрограммирована на взрыв при произнесении слова, которое Бендер не произнесет никогда (это было слово «антикварный») (эпизод «War Is the H-Word»).
- До 1 серии 7 сезона Бендер не знал, что мужероботы и женороботы, занимаясь сексом, могут зачать ребенка.
- Подменял Робота-Санту в серии «A Tale of Two Santas».
- В фильме «В дикие зеленые дали» Бендер выиграл турнир по покеру с 5 королями против каре тузов Фрая. По ошибке ему сдали подставку для пива «King of Beer» вместо карты, однако король был засчитан.
- Во время путешествия во времени, голова Бендера выпала из корабля и пролежала в земле более 1000 лет. (Эпизод «Roswell That Ends Well»).
- В серии «The Late Philip J. Fry», путешествуя в будущее, дважды увидел начало и конец Вселенной.
- Захватывал мир вместе с другими роботами для Корпорации MomCorp (эпизод «Mother’s Day»).
- Стал главой Лиги Роботов во втором полнометражом фильме, сменив на этом посту Калькулона.
- По версии эпизода «Что если машины?» был превращён в человека, и меньше чем через неделю умер от обжорства («Anthology of Interest II»).
- Злоупотреблял «втыканием» электричеством, раскаялся и принял религию «Роботизма», однако вскоре отрекся и попал в Робо-Ад, откуда был вызволен Фраем и Лилой.
- Любитель мыльных опер. В серии, «A Clone of My Own» где Фарнсворт отправляется на Планету смерти (пародия на Звезду Смерти из Звездных войн), профессор говорит, что стер его мыльную оперу, что приводит Бендера в бешенство. Намеки на подобную страсть Бендера к сериалам есть и в других эпизодах.
- E-mail Бендера bender@ilovebender.com («Футурама: Крупное дело Бендера»).
- Из всей команды «Межпланетного экспресса» он единственный (за исключением Зойдберга), кто может свободно находится под водой («When Aliens Attack», «The Deep South») и кроме того он единственный кто может спокойно находится в открытом космосе («The Series Has Landed», «Godfellas», «Футурама: Зверь с миллиардом спин», «Möbius Dick»).
- Умеет играть на банджо, иногда появляется с ним в неожиданные моменты. Также играет на фортепиано (эпизод «Godfellas»).
- Бендер является объектом страсти головы Люси Лью, которую носит в теле. В серии «I Dated A Robot» он спасет её от компании, торговавшей образами известных актёров и женится на ней.
- У Бендера есть Гейдар.
- Собрал миллион подписчиков на Твиттере (Attack of the Killer App).
- На воображаемом родовом гербе Бендера из фильма «Игра Бендера» изображены болт с отвинченной гайкой (намёк на сексуальную распущенность), батарейка (электрозависимость) и бокал с вином (алкоголизм). Родовой девиз: Machina Ex Deo (пародия на выражение Deus ex machina).
- В первой серии седьмого сезона Бендер стал отцом и воспитывал своего сына.
- В серии Футурама: В Дикие Зелёные Дали в сцене освобождения эко-феминисток из тюрьмы Бендер называет себя «королём комбинаций». Возможно, это отсылка к «великому комбинатору» Остапу Бендеру, персонажу классических плутовских романов Ильфа и Петрова, а также намёк на комбинаторику.
В других произведениях
- Бендер появляется трижды в мультсериале «Симпсоны»: в конце эпизода «Missionary: Impossible» (Missionary: Impossible) в роли телефонного оператора в студии; в «Bart vs. Lisa vs. the Third Grade» (Bart vs. Lisa vs. the Third Grade) в виде галлюцинации Барта и в «Future-Drama» оказывается в машине Гомера и Барта после выезда из квантового тоннеля.
- Бендер вместе с Зойдбергом появляются как враги в игре «Симпсоны».
- Также Бендер появляется в мультсериале «Гриффины», в 1-м эпизоде 6-го сезона и 19-м эпизоде 8-го сезона.
- Браузер Mozilla Firefox версии 3 и выше при обращении к адресу псевдопротокола about:robots, помимо других цитат, содержит отсылку на афоризм Бендера «Bite my shiny metal ass» (Укуси мой блестящий металлический зад) — «Не кусайте роботов за их блестящие металлические зады».
- Изначально операционная система Android 1.1 носила название «Bender», но потом, в связи с соблюдением авторских прав, она была переименована в «Banana Bread».
- Песня «Играй, как Бендер!» группы Devin Townsend является прямой отсылкой на Бендера и включает его слова: «Игра окончена, неудачники! Все деньги у меня!».
Критика и отзывы
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Журнал «Мир Фантастики» поставил Бендера на 5 место в списке «Самые-самые роботы», автор написал, что Бендер это ходячее издевательство над тремя азимовскими законами робототехники и добавил, что Бендер — один из самых смешных и наглых фантастических роботов[2].
Напишите отзыв о статье "Бендер (Футурама)"
Примечания
- ↑ Singh, Simon. [www.bbc.com/news/magazine-24459279 Why is the number 1,729 hidden in Futurama episodes?] (en-GB), BBC News (15 октября 2013). Проверено 22 октября 2016.
- ↑ Михаил Попов [www.mirf.ru/Articles/art1618.htm Друзья человека Самые-самые... роботы!] // Мир фантастики. — 2006. — № 39. — С. 124-130.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бендер (Футурама)
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
