Бенедетти, Винсент
| Винсент граф Бенедетти | |
| Vincent Benedetti, comte Benedetti et de l'Empire | |
 Винсент Бенедетти | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Винсент Бенедетти (фр. Vincent Benedetti, comte Benedetti et de l'Empire; 1817—1900) — французский дипломат, граф.
Биография
Винсент Бенедетти родился 29 апреля 1817 года в городе Бастии на острове Корсика[1].
Был французским консулом в Египте и в Палермо, затем секретарём посольства в Константинополе, директором политического отдела в министерстве иностранных дел Франции. На Парижском конгрессе 1856 года Бенедетти был секретарём.
В начале 1860 года Наполеон III отправил его с особым поручением к туринскому двору, где он заключил договор относительно уступки Савойи и Ниццы.
Затем в 1861 году был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Турине, но уже в 1862 году оставил этот пост.
Однако в 1864 году Винсент Бенедетти вновь вернулся к дипломатической деятельности и отправился послом в Берлин.
Когда вспыхнула война между Пруссией и Австрией[2], Бенедетти дано было поручение действовать в Никольсбурге (где 26 июля был подписан прелиминарный мир) во французских интересах и требовать для Франции уступки рейнской Баварии и рейнского Гессена вместе с Майнцем. Кроме того, на него в 1867 году было возложено вести переговоры относительно Бельгии и Люксембурга, но он не смог ничего добиться у Отто фон Бисмарка.
Когда в начале 1870 принц Леопольд Гогенцоллерн-Зигмаринген выступил кандидатом на испанский престол, Винсент Бенедетти внёс 4 июля в министерство иностранных дел в Берлине запрос и 9, 11 и 13 июля встречался в Эмсе с королём Вильгельмом I. Переговоры Бенедетти с Вильгельмом, приобрели историческую известность (см. Эмсская депеша) вследствие заявленных им от имени Франции непомерных требований[3], вызвавших в итоге франко-прусскую войну. 14 июля Винсент Бенедетти возвратился из Эмса в Париж[4]. Чтобы разоблачить интригу, которая уже несколько лет велась из Парижа при посредстве Бенедетти, Бисмарк сообщил английскому посланнику, лорду Лофтусу, документы, из которых было ясно, что Франция давно замышляла присоединить к себе Бельгию и Люксембург и для этого требовала содействия Пруссии. Бенедетти пытался опровергнуть это в своей записке «Ma mission en Prusse» (Париж, 1871).
После низвержения императорского правительства в Париже и провозглашения республики Бенедетти, возведённый Наполеоном III в 1869 в графское достоинство, вышел в отставку и уехал в Италию. Однако, некоторое время спустя, вновь возвратился во французскую столицу.
Винсент Бенедетти скончался в преклонном возрасте 28 марта 1900 года в Париже.
Напишите отзыв о статье "Бенедетти, Винсент"
Примечания
- ↑ Бенедетти // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Прусско-австрийская война 1866 года // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Франко-прусская или франко-германская война 1870—1871 гг. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ История дипломатии. Том 1.
Литература
- При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Отрывок, характеризующий Бенедетти, Винсент
Что и она, рукой прекрасной,По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
