Бенедиктов, Иван Александрович
Поделись знанием:
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
Иван Александрович Бенедиктов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 7 июня 1957 года — 16 апреля 1959 года | |||||||||
| Глава правительства: | Михаил Алексеевич Яснов, Фрол Романович Козлов, Дмитрий Степанович Полянский | ||||||||
| Предшественник: | Пётр Иванович Морозов | ||||||||
| Преемник: | Степан Власович Кальченко | ||||||||
| |||||||||
| 25 декабря 1956 года — 10 мая 1957 года | |||||||||
| Глава правительства: | Николай Александрович Булганин | ||||||||
| |||||||||
| 2 марта 1955 года — 30 мая 1957 года | |||||||||
| Глава правительства: | Николай Александрович Булганин | ||||||||
| Предшественник: | Алексей Иванович Козлов | ||||||||
| Преемник: | Должность упразднена | ||||||||
| |||||||||
| 25 ноября 1953 года — 2 марта 1955 года | |||||||||
| Глава правительства: | Георгий Максимилианович Маленков, Николай Александрович Булганин | ||||||||
| Предшественник: | Должность учреждена, он сам как Министр сельского хозяйства и заготовок СССР | ||||||||
| Преемник: | Владимир Владимирович Мацкевич | ||||||||
| |||||||||
| 1 сентября 1953 года — 21 ноября 1953 года | |||||||||
| Глава правительства: | Георгий Максимилианович Маленков | ||||||||
| Предшественник: | Алексей Иванович Козлов | ||||||||
| Преемник: | Должность упразднена, он сам как Министр сельского хозяйства СССР | ||||||||
| |||||||||
| 4 февраля 1947 года — 15 марта 1953 года | |||||||||
| Глава правительства: | Иосиф Виссарионович Сталин, Георгий Максимилианович Маленков | ||||||||
| Предшественник: | Должность учреждена, он сам как Министр земледелия СССР | ||||||||
| Преемник: | Должность упразднена, Алексей Иванович Козлов как Министр сельского хозяйства и заготовок СССР | ||||||||
| |||||||||
| 19 марта 1946 года — 4 февраля 1947 года | |||||||||
| Глава правительства: | Иосиф Виссарионович Сталин | ||||||||
| Предшественник: | Должность учреждена, Андрей Андреевич Андреев как Народный комиссар земледелия СССР | ||||||||
| Преемник: | Должность упразднена, он сам как Министр сельского хозяйства СССР | ||||||||
| |||||||||
| 15 ноября 1938 года — 11 декабря 1943 года | |||||||||
| Глава правительства: | Вячеслав Михайлович Молотов, Иосиф Виссарионович Сталин | ||||||||
| Предшественник: | Роберт Индрикович Эйхе | ||||||||
| Преемник: | Андрей Андреевич Андреев | ||||||||
| |||||||||
| август 1937 года — 21 апреля 1938 года | |||||||||
| Глава правительства: | Николай Александрович Булганин | ||||||||
| Предшественник: | Тихон Александрович Юркин | ||||||||
| Преемник: | Алексей Дмитриевич Ступов | ||||||||
| Рождение: | 23 марта (5 апреля) 1902 село Новая Вичуга, Кинешемский уезд, Костромская губерния, Российская империя | ||||||||
| Смерть: | 28 июля 1983 (81 год) Москва, РСФСР, СССР | ||||||||
| Партия: | ВКП(б) с 1930 года. | ||||||||
| Образование: | Московская сельскохозяйственная академия им. К. А. Тимирязева | ||||||||
| Военная служба | |||||||||
| Годы службы: |  1930—1931
| ||||||||
| Принадлежность: |  СССР
| ||||||||
| Звание: | политрук | ||||||||
| Награды: |
| ||||||||
Ива́н Алекса́ндрович Бенеди́ктов (23 марта (5 апреля) 1902, Костромская губерния — 28 июля 1983, Москва) — советский государственный деятель, более двадцати лет (с 1937 по 1959) занимал ключевые посты в руководстве сельским хозяйством страны (преимущественно, в ранге наркома или министра); дипломат, был послом в Индии (1953, 1959—1967) и Югославии (1967—1971). Член ЦК КПСС (1939—1941, 1952—1971, кандидат 1941—1952). Доктор экономических наук.
Содержание
- 1 Биография
- 2 В должности наркома
- 3 Всесоюзная сельскохозяйственная выставка
- 4 В первые годы войны
- 5 Тандем Андреев — Бенедиктов
- 6 В должности министра в послевоенные годы
- 7 Краткосрочная опала в 1953 году
- 8 Увеличивающиеся разногласия с Хрущёвым
- 9 Посол СССР в Индии
- 10 Посол СССР в Югославии
- 11 Последние годы жизни
- 12 В партии. Депутатство
- 13 Награды
- 14 Увековечивание памяти
- 15 Библиография
- 16 Примечания
Биография
- 23 марта (5 апреля) 1902 года родился в селе Новая Вичуга Кинешемского уезда Костромской губернии (с 1925 года — в составе города Вичуга Ивановской области) в семье почтового служащего. Известно, что в том селе его отец Александр Григорьевич Бенедиктов в 1911 году был в чине надворного советника начальником почтово-телеграфной конторы.
- Трудовую деятельность начал в 1917 году чернорабочим текстильной фабрики в селе Бонячках (ныне город Вичуга).
- 1918—1920 — рабочий сцены народного театра в городе Ардатов, Мордовия.
- 1920—1923 — учащийся рабфака имени Покровского в Москве.
- 1923—1927 — студент экономического факультета Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
- 1927—1928 — агроном-экономист в Наркомате земледелия и Колхозцентре Узбекской ССР, заместитель начальника планово-экономического бюро Наркомата земледелия Узбекской ССР.
- 1928—1930 — заместитель председателя Колхозцентра Узбекской ССР.
- 1930—1931 — служба в РККА, политрук.
- С декабря 1931 года — заместитель директора, а с 1932 года — директор Московского областного треста овощеводческих совхозов.
- С 1936 года — научный сотрудник Научно-исследовательского колхозного института.
В должности наркома
- Август 1937 год — апрель 1938 год — народный комиссар зерновых и животноводческих совхозов РСФСР.
- Март 1938 — 15 ноября 1938 — 1-й заместитель наркома земледелия СССР.
- 15 ноября 1938 — 11 декабря 1943 — народный комиссар земледелия СССР.
- 17 марта 1939 — выступление на XVIII съезде ВКП(б) в прениях к докладу Молотова о третьем пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР.
Бенедиктов стал первым наркомом земледелия с высшим сельскохозяйственным образованием. Как специалист сельского хозяйства и экономист, он очень большое внимание уделял внедрению правильных севооборотов, подготовке специалистов, оздоровлению финансового положения колхозов и МТС, сметной дисциплине. Была проведена значительная реорганизация Наркомзема СССР, введен новый порядок мясопоставок, учитывавший материальную заинтересованность хозяйств в развитии животноводства.
Всесоюзная сельскохозяйственная выставка
- 27 декабря 1938 — на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) рассматривается вопрос «О составе Главного выставочного комитета Всесоюзной сельскохозяйственной выставки».
- 1939- июнь 1941 — председатель Главного выставочного комитета Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.
- 25 июля 1939 — выставку посетили руководители страны Каганович, Молотов, Ворошилов, Микоян, Хрущёв и другие. Их сопровождали и давали им разъяснения Бенедиктов и Цицин, директор ВСХВ.
- 1 августа 1939 — официальное открытие ВСХВ.
Организация столь грандиозного мероприятия легла на плечи И. А. Бенедиктова. Со всей страны осуществлялась доставка «экспонатов», демонстрирующих достижения в сельском хозяйстве, в том числе, птицы и скота. Скоропортящиеся фрукты и овощи доставлялись самолётами. Выставка стала мощный инструментом пропаганды лучших достижений, стимулировала соревнование и рост производительности труда на селе.
- 1939—1941 — по результатам выставки 1939 года под редакцией И. А. Бенедиктова было выпущено около трёх десятков фотоальбомов, посвящённых достижениям как отдельных республик, так и отдельных отраслей сельского хозяйства.
В первые годы войны
- До 11 декабря 1943 — народный комиссар земледелия СССР. Его важной заслугой отмечают создание в предвоенное время стратегических резервов. С началом войны руководил эвакуацией ресурсов сельского хозяйства, обеспечивал продовольственное снабжение населения и армии.
Во годы войны на Востоке и на поливных землях Средняй Азии было осуществлено масштабное расширение посевных площадей и освоение новых культур.
Тандем Андреев — Бенедиктов
- 11 декабря 1943 — 19 марта 1946 — 1-й заместитель народного комиссара — министра земледелия СССР.
Перевод Бенедиктова из наркомов в первые замы был вызван стремлением Сталина реализовать в сельском хозяйстве тандем «воля-ум», который с успехом был осуществлён в армии (Жуков-Василевский). Как признавался сам Бенедиктов, самыми тяжелыми для него годами была вторая половина 1942 и 1943 г. Справляться с нарастающими трудностями становилось все сложнее. Истощенному сельскому хозяйству требовалась «железная рука». Поэтому Сталин вынужден был своего любимца (по мнению Семичастного) усилить надежным прикрытием, назначив министром земледелия А. А. Андреева, преданного вождю секретаря ЦК, зловещую фигуру годов репрессий («ястреба» — как назвал его сам Бенедиктов).
В рамках работы в области земледелия И. А. Бенедиктову приходилось заниматься самыми неожиданными вопросами. В частности, он присутствовал на заседании Специального комитета при Совнаркоме СССР, состоявшемся 30 ноября 1945 года. На этом заседании он внёс серьёзные поправки в проект Б. Л. Ванникова, Н. А. Борисова и А. И. Алиханова о создании Лаборатории № 3 АН СССР (современный ИТЭФ)[1]. Готовый документ был выпущен как постановление СНК СССР от 1 декабря 1945 года № 3010-895сс «Об организации Лаборатории № 3 Академии наук СССР».
В должности министра в послевоенные годы
- 19 марта 1946 — 4 февраля 1947 — министр земледелия СССР.
- 19 февраля 1947 — 15 марта 1953 — министр сельского хозяйства СССР.
Будучи в должности министра, выступал с публичными лекциями, преподавал на кафедре Экономики сельского хозяйства в ТСХА (1948—1957). Под его редакцией в 1947—50 годах выходила просветительская серия «Агрономические беседы». На августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года Бенедиктов поддержал сторону Т. Лысенко в его противостоянии с генетиками.
Краткосрочная опала в 1953 году
- 15 марта 1953 — на четвёртой сессии Верховного Совета СССР Министерство сельского хозяйства, Министерство совхозов, Министерство лесного хозяйства, Министерство заготовок были объединены в одно Министерство сельского хозяйства и заготовок. Министром назначили А. И. Козлова, а И. А. Бенедиктов был отправлен послом в Индию.
Причиной этого могли быть как довольно таки конфликтные отношения с Берией (например, стычка по поводу сельского хозяйства Грузии в 1950 г.), так и большая осведомлённость И. Бенедиктова о последних планах Сталина и последних днях жизни вождя.
- 29 апреля — 1 сентября 1953 года — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Индии. Вручение верительных грамот произошло 4 июля 1953 года.
- Июнь 1953 года — арест Берии. В Москве зреет противостояние Маленкова и Хрущёва.
- 1 сентября 1953 года — Бенедиктов срочно возвращается в Москву и вновь назначается министром сельского хозяйства СССР.
Это произошло, безусловно, с подачи Хрущёва, который хорошо знал Бенедиктова и считал его своим союзником на предстоящем сентябрьском пленуме ЦК КПСС.
- Сентябрь 1953 — пленум ЦК не принял программу Маленкова по аграрному вопросу и избрал Н. С. Хрущёва Первым секретарём ЦК КПСС.
Увеличивающиеся разногласия с Хрущёвым
- 1 сентября — 21 ноября 1953 — министр сельского хозяйства и заготовок СССР.
- 25 ноября 1953 — 2 марта 1955 — министр сельского хозяйства СССР.
- Декабрь 1953 — И. Бенедиктов направляет в ЦК КПСС на имя Хрущева докладную записку, в которой предлагал увеличить производство зерна в стране за счет распашки перелогов, залежей, целинных земель. Спустя полтора месяца Хрущев направляет за своей подписью записку в Президиум ЦК, которая повторяла основные положения из документа, подготовленного Бенедиктовым. Через некоторое время было принято постановление об освоении целинных земель.
- 2 марта 1955 — 30 мая 1957 — министр совхозов СССР.
- 1955 — Бенедиктов возглавил сельскохозяйственную делегацию, выезжавшую в Англию[2].
- С декабря 1956 — 30 мая 1957 — заместитель Председателя Государственной экономической комиссии Совета Министров СССР по текущему планированию народного хозяйства.
- 1957—1959 — министр сельского хозяйства РСФСР и заместитель Председателя Госплана РСФСР.
Приход к власти Хрущёва, которого Бенедиктов хорошо знал с 1930-х годов, сначала расценивался им достаточно положительно. Но безграничная власть привела к метаморфозе Хрущёва. «Сделавшись Первым и укрепив свою власть отстранением „антипартийной“ группы, Хрущёв буквально на глазах начал меняться. Природный демократизм стал уступать место авторитарным замашкам, уважение к чужому мнению — гонениям на инакомыслящих, в число которых сразу же попадали те, кто не высказывал должного энтузиазма по поводу „новаторских“ идей „выдающегося марксиста-ленинца“». (Бенедиктов).
Бенедиктов не одобрял хрущёвское «освоение целины» за счёт отказа от интенсификации развития сельского хозяйства в центре России (так называемого Нечерноземья), он был против концепции «неперспективных деревень». Особенно резко Бенедиктов критиковал ликвидацию приусадебных хозяйств, безудержное насаждение кукурузы и планы переноса Тимирязевской сельскохозяйственной академии в сельскую местность.
«По правде говоря, я не сразу уловил эти изменения и продолжал на Политбюро, ответственных совещаниях унаследованную со сталинских времен привычку говорить то, что думаешь и считаешь правильным, приятно или неприятно это „вождю“. Хрущёв вначале реагировал на это спокойно. Постепенно, однако, в его отношении ко мне стала ощущаться какая-то отчужденность, а затем и открытая враждебность» (Бенедиктов).
Посол СССР в Индии
- 24 апреля 1959 — 12 апреля 1967 — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Индии. Вручение верительных грамот произошло 26 июня 1959 года.
- Февраль 1960 — организация официального визита Н. Хрущёва в Индию.
- 6-11 сентября 1961 — участие в организации официального визита Д. Неру и Индиры Ганди в СССР.
- 29 ноября — 7 декабря 1961 — организация визита Юрия Гагарина в Индию.
- Декабрь 1961 — организация официального визита Л. Брежнева в Индию.
Одним из своих решений Бенедиктов в конце жизни особо гордился: «Действуя на свой страх и риск, я организовал, наверное, впервые в нашей советской истории покупку крупного участка земли за рубежом, в Дели, под территорию посольства СССР. Сегодня стоимость земли в индийской столице возросла в десятки раз, и мы экономим за счёт этого большие валютные средства».
История со Светланой Аллилуевой
- 6 марта 1967 — побег Светланы Аллилуевой на Запад.
В начале 1967 года в Индию прилетела Светлана Аллилуева, дочь Сталина, чтобы развеять над Гангом прах неожиданно скончавшегося мужа-индуса. Это был её первый выезд за границу, и выпустили её сроком на месяц по решению высшего руководства страны. Бенедиктов, глубоко уважавший Сталина, создал для его дочери очень комфортные условия пребывания. Кроме того, Бенедиктов смог продлить срок пребывания в Индии для Светланы ещё на месяц, который она провела в деревне своего мужа. Продлить ещё на один месяц пребывание Аллилуевой в Индии Бенедиктову запретили, был приобретён обратный билет на самолёт на 6 марта 1967 года. Накануне, 5 марта, в день смерти Сталина, Светлана Аллилуева обедала вместе с Бенедиктовым и его супругой в советском посольстве. Бенедиктов, без согласования с КГБ, выдал Аллилуевой паспорт, хранившийся в его личном сейфе. На следующий день рано утром Светлана пришла в американское посольство, находившееся по соседству, и попросила политическое убежище. Исследователи сходятся во мнении, что побег С. Аллилуевой на Запад был спонтанным и заранее не планировался. На окончательное решение Светланы могла сильно повлиять последняя беседа с Бенедиктовым, содержание которой неизвестно.
Побег дочери Сталина имел важное политическое последствие: с должности председателя КГБ был смещён Семичастный, который был принципиален и независим от Брежнева. Сам Бенедиктов из Индии был переведён в Югославию.
История с дневником Бенедиктова
- 1962 — Бенедиктов в своём дневнике описывает содержание ряда своих встреч с различными партийными и государственными деятелями Индии. В дальнейшем дневник хранился в архиве КГБ.
- 1992 — бегство на Запад [en.wikipedia.org/wiki/Vasili_Mitrokhin Василия Митрохина], сотрудника архива КГБ. С собой он вывозит большой объём информации, скопированной с секретных архивных материалов, в том числе, выписки из дневника Бенедиктова.
- 2005 — в Англии публикуется второй том [en.wikipedia.org/wiki/Mitrokhin_Archive «Архива Митрохина»], в который были включены записи из дневника Бенедиктова. В Индии разгорается серьёзный политический скандал.
Дневник Бенедиктова и другие материалы из архива Митрохина показали, насколько серьёзно КГБ контролировал политику Индии и влиял на неё с помощью подконтрольных индийских СМИ и прямой финансовой поддержки как руководства индийских коммунистов, так и лидеров Индийского национального конгресса.
Ссылки на английский виртуальный архив
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C002-96B6-175C-9B523CB39440A49F&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 17 января 1962 года о встрече Бенедиктова с секретарём Национального совета Коммунистической партии Индии Bhupesh Gupta]
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C031-96B6-175C-979301FF47070914&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 27 января 1962 года о встрече Бенедиктова и Г. Жукова с секретарём Национального совета Коммунистической партии Индии Bhupesh Gupta]
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C060-96B6-175C-94EE5C67E0B9EA27&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 10 октября 1962 года о встрече с послом Китая в Индии E. Cheng-Cheng]
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C09E-96B6-175C-91FF85A3AC6E56FC&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 26 октября 1962 года о встрече Бенедиктова с Генеральным секретарём Коммунистический партии Индии E.M. Nambudiripad]
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C0CD-96B6-175C-9B67212A5EAE4E21&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 2 ноября 1962 года о встрече Бенедиктова с главой МИД Индии R.K. Nehru]
- [www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=va2.document&identifier=5034C0DD-96B6-175C-9FB8E3813129A2AE&sort=Collection&item=The%20Cold%20War%20in%20Asia Запись от 12 декабря 1962 года о встрече Бенедиктова с премьер-министром Индии R.K. Nehru]
Посол СССР в Югославии
12 апреля 1967 — 19 января 1971 — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Югославии. Вручение верительных грамот произошло 25 мая 1967 года. В Белграде Бенедиктову пришлось работать в условиях осложнения советско-югославских отношений после вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию в августе 1968 года.
Последние годы жизни
- 1971 — Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР по чрезвычайным поручениям.
- С июля 1971 — персональный пенсионер союзного значения.
- 1973 — пишет книгу, посвящённую советско-индийской дружбе.
- 6 марта 1980 — дает обширное интервью Г. А. Куманеву.
- 28 июля 1983 — умер в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Беседы Бенедиктова
В 1980—1981 годы Бенедиктов провёл ряд бесед с журналистом Гостелерадио В. Литовым (псевдоним В. Н. Доброва).
В апреле 1989 годы в журнале «Молодая гвардия» (№ 4) публикуются воспоминания «Бенедиктов И. А. о Сталине и о Хрущёве».
В 2001 — В. Н. Добров обнародовал раздел бесед с Бенедиктовым, не вошедший в публикацию 1989 года.
В 2003 — воспоминания вышли отдельным изданием в Турции на турецком языке.
В своих воспоминаниях Бенедиктов сравнивал политическую деятельность и методы работы Сталина и Хрущёва, высоко оценивая политику Сталина и резко критикуя деятельность Хрущёва.
Не надо Советский Союз равнять с Западом. У нас другой строй, другие люди, другое сознание и отношение к жизни. Почитайте российскую историю, Ключевского, например. В России от первого лица всегда зависело и будет зависеть очень многое. Так уж мы устроены, такой уж у нас, как скажут учёные грамотеи, «генетический код». Тем более при социализме, который, убеждён, в наибольшей степени отвечает особенностям нашей страны. В условиях планомерного и управляемого развития роль субъективного фактора неизмеримо возрастает, здесь кадры, в первую очередь, руководящие кадры, действительно решают всё. Но в этом присутствует и негативный момент. Если компетентное руководство резко ускоряет развитие страны, то некомпетентное в такой же степени резко тормозит и даже поворачивает его вспять. Сталин доказал первое, Хрущёв второе. Всё зависит от того, кто придёт на смену нынешнему, промежуточному по своей сути руководству. Если Сталин со своей командой — пойдём вперёд такими шагами, что лет через десять-пятнадцать все останутся позади, включая и хвалёную Америку. Ну а если руководители мелкобуржуазной закваски типа Хрущёва, плохо будет. Второго Хрущёва страна просто не выдержит. И не потому, что строй плох или государство слабое. Никудышный капитан, повторяю, способен разбить о скалы самое современное судно. Достаточно выпустить руль из рук.
- [rksmb.ru/get.php?143 Бенедиктов И. А. о Сталине и о Хрущёве]
- [www.c-society.ru/wind.php?ID=285452&soch=1 Второго Хрущёва страна не выдержит]
В журнале «Огонёк» в 1989 году было опубликовано заявление о якобы фальсификации «Бесед» самим журналистом Литовым, впоследствии получившее опровержение[3].
В партии. Депутатство
- С 1930 года — член ВКП(б).
- 21 марта 1939 — 20 февраля 1941 — член ЦК ВКП(б).
- 20 февраля 1941 — 5 октября 1952 — кандидат в члены ЦК ВКП(б). Переведен из членов в кандидаты в члены ЦК ВКП(б) Постановлением XVIII-й конференции ВКП(б) (15-20 февраля 1941) «за снижение организационной работы».
- 14 октября 1952 — 30 марта 1971 — член ЦК КПСС. По подсчетам самого Бенедиктова, он участвовал более чем в ста заседаниях Политбюро ЦК КПСС.
- Депутат съездов КПСС: XIX-го (1952), XX-го (1956), XXII-го (1961), XXIII-го (1966).
- Депутат Верховного Совета СССР 2, 4, 5 созывов.
Награды
- четыре ордена Ленина
- орден Октябрьской Революции
- два ордена Трудового Красного Знамени
- орден Дружбы народов
- медали
Увековечивание памяти
- ул. Бенедиктова в г. Вичуге
- бронзовый бюст И. Бенедиктова (скульптор Вучетич, краеведческий музей г. Вичуги).
Библиография
Работы, изданные в 1928—1935 годах
- Бенедиктов И. А. Очередные практические задачи колхозного строительства. Доклад, прения и заключительное слово на расширенном заседании Правления Узколхозсоюза. — Самарканд, 1928.
- Бенедиктов И. А. Справочник работника по колхозам. — Самарканд—Ташкент, 1929.
- Бенедиктов И. А. Колхозное строительство в Узбекистане. — М.: Книгосоюз, 1930.
- Справочник овощных колхозов. / Под ред. И. А. Бенедиктова и Н. А. Книпст. — М.: Мосовощесовхозтрест, 1935.
Альбомы по материалам Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (1940—1941)
- Всесоюзная с.-х. выставка. Москва. 1939—1940. Смотр побед социалистического сельского хозяйства. / Ред. И. А. Бенедиктов. — М., 1940.
Под редакцией И. А. Бенедиктова, И. Г. Большакова, А. В. Гриценко и др. — М., Сельхозгиз, 1940—41:
- Зерновое хозяйство.
- Коневодство.
- Кормовые культуры.
- Крупный рогатый скот.
- Лён, конопля и новые лубяные культуры.
- Масличные и технические культуры.
- Новое в деревне.
- Овощи и картофель.
- Садоводство и виноградарство.
Под редакцией И. А. Бенедиктова, А. В. Гриценко, П. Н. Поспелова. Издательство Наркомзема СССР, 1940:
- Картофель в СССР.
- Кормодобывание в СССР: культура многолетних трав, сенокосов и пастбищ.
- Льноводство в СССР.
- Механизация социалистического сельского хозяйства.
- Овцеводство в СССР.
- Сахарная свёкла в СССР.
- Советские субтропики.
- Советское плодоводство.
- Хлопководство в СССР.
Работы, изданные в 1942—1973 годах
- Бенедиктов И. А. По-военному убрать урожай. — М., Госполитиздат, 1942.
- Бенедиктов И. А. [vichuga-hronograph.narod.ru/benediktov_1946/benediktov_1946.htm Развитие сельского хозяйства в новой пятилетке.] Стенограмма публичной лекции, прочитанной 12 июня 1946 г. в Колонном зале Дома Союзов в Москве. — М.: Правда, 1946.
- Бенедиктов И. А. Непобедимый колхозный строй — М.: Правда, 1946.
- Бенедиктов И. А. и др. Опыт работы МТС. — М.: Сельхозгиз, 1946.
- Бенедиктов И. А. Развитие сельского хозяйства в послевоенный период. — М.: Госполитиздат, 1947.
- Бенедиктов И. А. Задачи подъема сельского хозяйства в послевоенный период. Стенограмма публичной лекции, прочитанной 7 мая 1947 г. в Лекционном зале в Москве. — М.: Правда, 1947.
- Бенедиктов И. А. Уборка урожая — общенародное дело. — Новосибирск: Новосибгиз, 1947.
- Серия «Агрономические беседы». / Под общ. ред. И. А. Бенедиктова. — М.: Молодая гвардия, 1947—1950.
- Бенедиктов И. А. Развитие сельского хозяйства в послевоенной пятилетке. — М., 1947.
- Бенедиктов И. А. Сталинский план наступления на засуху. — М.: Молодая гвардия, 1948.
- Бенедиктов И. А. Сельское хозяйство на новом подъёме. — М.: Госполитиздат, 1948.
- Бенедиктов И. А. Социалистическое сельское хозяйство и задачи дальнейшего развития. — М.: Сельхозгиз,1951.
- Бенедиктов И. А. О мерах по дальнейшему улучшению работы машинно-тракторных станций. Доклад на Всесоюзном совещании работников МТС, созванном ЦК КПСС и Советом Министров СССР 25 января 1954 г. — Хабаровск, 1954.
- Бенедиктов И. А. За дальнейшее улучшение работы машинно-тракторных станций. — М.: Госполитиздат, 1954.
- Бенедиктов И. А. Что мы видели в Англии. Впечатления советской с.-х. делегации. — М.: Госполитиздат, 1956.
- Бенедиктов И. А. Совхозы в шестой пятилетке. — М.: Знание, 1956.
- Бенедиктов И. А. Совхозы нашей страны. — М.: Сельхозгиз, 1957.
- Бенедиктов И. А. Пути снижения себестоимости продукции совхозов. — М.: Госполитиздат, 1957.
- Бенедиктов И. А. Резервы удешевления производства продукции в совхозах. — М.: Госпланиздат, 1958.
- Бенедиктов И. А. Сельское хозяйство Российской Федерации в семилетке. — М.: Советская Россия, 1959.
- Бенедиктов И. А. Общество советско-индийской дружбы. — М., 1973.
Литература о Бенедиктове
- Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник. / Сост. В. И. Ивкин. — М., 1999. — ISBN 5-8243-0014-3
Напишите отзыв о статье "Бенедиктов, Иван Александрович"
Примечания
- ↑
документа Протокол № 9 заседания Специального комитета при Совнаркоме СССР. Москва, Кремль 30 ноября 1945 года в Викитеке
- ↑ www.whoiswho.ru/old_site/russian/Password/journals/21998/chernoivr1.htm
- ↑ [forum-msk.org/material/kompromat/897327.html Фальсификатор Козлов — ФОРУМ.мск]
Отрывок, характеризующий Бенедиктов, Иван Александрович
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
Категории:
- Родившиеся 5 апреля
- Родившиеся в 1902 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Вичуге
- Родившиеся в Кинешемском уезде
- Умершие 28 июля
- Умершие в 1983 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Октябрьской Революции
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Выпускники РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева
- Военнослужащие военно-политического состава СССР
- Политики СССР
- Послы СССР в Индии
- Послы СССР в Югославии
- Народные комиссары земледелия СССР
- Народные комиссары зерновых и животноводческих совхозов РСФСР
- Министры совхозов СССР
- Министры сельского хозяйства СССР
- Министры сельского хозяйства РСФСР
- Члены ЦК КПСС
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Депутаты Верховного Совета СССР 2 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 4 созыва
- Персональные пенсионеры союзного значения
- Депутаты Верховного Совета СССР 5 созыва
- Работники Госплана СССР
- Преподаватели РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева
