Бенедикт Мар Грегориос
| Бенедикт Мар Грегориос малаял. ബെനെഡിക്ട് മാർ ഗ്രീഗോറിയോസ്<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 25 января 1955 года — 10 октября 1994 года | |||
| Церковь: | Сиро-маланкарская католическая церковь | ||
| Предшественник: | Гивергис Мар Иваниос | ||
| Преемник: | Моран Мор Кирилл Баселиос | ||
| Имя при рождении: | Thangalathil Thirumeni | ||
| Рождение: | 1 февраля 1916 Каллуппара, Керала, Индия | ||
| Смерть: | 10 октября 1994 (78 лет) Тируванантапурам, Индия | ||
| Принятие священного сана: | епископ | ||
| Принятие монашества: | 24 августа 1940 года | ||
| Епископская хиротония: | 25 октября 1952 | ||
| |||
Бенедикт Мар Грегориос, имя в миру — Бенедикт Варгис Грегориос Тхангалатхил (англ. Benedict Mar Gregorios, малаял. ബെനെഡിക്ട് മാർ ഗ്രീഗോറിയോസ്, 1 февраля 1916 года, Каллуппара, Керала — 10 октября 1994 года, Тируванантапурам) — второй архиепископ Сиро-маланкарской католической церкви.
Биография
Родился 1 февраля 1916 года в семье христиан-яковит Идикулы и Аннамма Тангалатил и был вторым ребёнком. При рождении он получил имя Тирумени, а при крещении — Варгис.
Посещал средную школу Св. Иоанна. В это время архиепископ Мар Иваниос начал реформировать сиро-маланкарскую церковь через Вифанийские ашрамы. Один из них находился поблизости от дома его родителей. В результате близкого знакомства с ашрамом Варгис, интересовавшийся саньясин, сблизился с Вифанийской церковью и Мар Иваниосом. 21 ноября 1933 он стал послушником в Вифанийском ашраме и принял новое имя Бенедикт. Его родители были против такого решения, но позже приняли его. После обучения в малой семинарии Св. Алоиза Бенедикта его направили в Папскую семинарию на Шри-ланке для изучения теологии и философии.
В 1944 году Бенедикт был рукоположен в сан священника Вифанского ашрама архиепископом Мар Иваниосом. После окончания обучения в Папской семинарии он был направлен в семинарию Св. Алоиза в качестве преподавателя сирийского языка. Для получения высшего образования Бенедикт был отправлен в Колледж Св. Иосифа в Тиручи. Там он изучал экономику.
Мар Грегориус стал первым директором Колледжа им. Мар Иваниоса.
В 1952 году был назначен вспомогательным епископом в архиепархии Тируванантапурама и титулярным епископом Антародоса, само рукоположение прошло 29 января 1953 года. После смерти архиепископа Мар Иваниоса в июле 1953 года был выбран вторым архиепископом Сиро-маланкарской церкви в 1955 году. Бенедикт взял епископское имя Бенедикт Мар Грегориус[1]. 14 мая 1959 года он получил паллий. За время его службы в Сиро-маланкарской католдической церкви было основано много новых приходов. Он заложил Педагогический колледж им. Мар Теофила в Тривандруме и Колледжа им. Мар Грегориоса в Ченнаи.
Участвовал в работе Второго Ватиканского Собора.
За время его служения Сиро-маланкарская церковь расширила своё влияние на южные штаты Индии. 14 февраля 1958 года территориальная епархия Тируванантапурам расширила свои границы в северном направлении, включив в себя регион Малабар, Коимбатур, округ Нилгири,Карур Талук, а также карнатакские округа Майсур, Мандья, Кодагу, Хассан, Чикмагалур, Шимога и Южная Каннада[2] .
10 октября 1994 года Мар Григориос умер после 41 года епископского служения. Его тело было похороненно в кафедральном Соборе Пресвятой Девы Марии. Он покоится рядом со своим учителем слугой божим архиепископом Мар Иваниосом[3].
Напишите отзыв о статье "Бенедикт Мар Грегориос"
Примечания
- ↑ [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bthang.html Archbishop Benedict Varghese Gregorios Thangalathil [Catholic-Hierarchy]]. www.catholic-hierarchy.org. Проверено 25 ноября 2015.
- ↑ [catholicate.net/Historic_Prelue.html THE SYRO-MALANKARA CATHOLIC CHURCH: HISTORICAL OVERVIEW]
- ↑ [malankaracatholicchurchuk.com/benedict-mar-gregorios.html Glimpses-of-History]. malankaracatholicchurchuk.com. Проверено 25 ноября 2015.
Отрывок, характеризующий Бенедикт Мар Грегориос
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
