Бенек, Юлиуш
| Юлиуш Бенек Juliusz Bieniek | ||
| ||
|---|---|---|
| 13 марта 1937 год — 17 января 1978 год | ||
| Церковь: | Римско-Католическая церковь | |
| Рождение: | 11 апреля 1895 | |
| Смерть: | 17 января 1978 (82 года) | |
| Принятие священного сана: | 16 июня 1918 год | |
| Епископская хиротония: | 25 апреля 1937 год | |
Ю́лиуш Бе́нек (польск. Juliusz Bieniek, 11.04.1895 г., Совчице — 17.01.1978 г., Польша) — католический прелат, вспомогательный епископ Катовице с 13 марта 1937 года по 17 января 1978 год.
Содержание
Биография
Юлиуш Бенек родился 11 аперля 1895 года в населённом пункте Совчице. После окончания в 1914 году средней школы Юлиуш Бенек поступил на теологический факультет Вроцлавского университета. 16 июня 1918 года был рукоположён в священника. С 1 октября 1924 года служил нотариусом и с 1930 года был канцлером в апостольской нунциатуре в Катовице.
13 марта 1937 года Римский папа Пий XII назначил Юлиуша Бенека вспомогательным епископом епархии Катовице и титулярным епископом дасцилиума. 25 апреля 1937 года состоялось рукоположение Юлиуша Бенека в епископа, которое совершил епископ Катовице Станислав Адамский в сослужении с титулярным епископом Мариаммы и ординарием Полевого ординариата Войска Польского Юзефом Гавлиной и вспомогательным епископом Ченстоховы и титулярным епископом Дионисианы Антонием Яцеком Зимняком.
28 февраля 1941 года Юлиуш Бенек вместе с епископом Станиславом Адамским был изгнан немецкими властями из Катовице. До окончания Второй мировой войны проживал в Кракове в епархиальном пенсионном доме. В январе 1945 года возвратился в Катовице. В послевоенное время выступал за введение уроков религии для детей, за что был выслан коммунистическим властями из Катовице и проживал до 1956 года в Кельце.
Юлиуш Бенек принял участив III сессии II Ватиканского собора.
Скончался 17 января 1978 года и был похоронен в Совчице.
Сочинения
Юлиуш Бенек написал несколько религиоведческих сочинений:
- Szkoła katolicka na Śląsku w oświetleniu historyczno-prawnym (Katowice 1933).
- Parafia tzw. starokatolicka w Katowicach w oświetleniu historyczno-prawnym (Katowice 1934);
Напишите отзыв о статье "Бенек, Юлиуш"
Литература
- Jerzy Myszor: Historia diecezji katowickiej. Katowice: 1999. ISBN 83-86922-60-5.
Ссылки
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bczaj.html Информация] (англ.)
- [www.archidiecezja.katowice.pl/biskupi Биография] (польск.)
Отрывок, характеризующий Бенек, Юлиуш
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
