Хилл, Бенни

Бенни Хилл
Восковая фигура самого известного персонажа «Шоу Бенни Хилла», сыгранного Бенни Хиллом, — Фреда Скаттла
Профессия:	актёр, комик, певец
Карьера:	1940 — 1991

А́льфред Хо́торн «Бе́нни» Хилл (англ. Alfred Hawthorn "Benny" Hill; 21 января 1924, Саутгемптон — 20 апреля 1992, Теддингтон, пригород Лондона) — английский актёр, комик. Создатель популярной во всём мире программы «Шоу Бенни Хилла».

Биография

Отец Хилла Альфред принимал участие в Первой мировой войне. Во Франции он получил отравление газами, а в Бельгии попал в плен. Вернувшись домой, Альфред решил забросить шоу-бизнес и стал работать клерком. В 1920 году он встретил Хелен Кейв, женился на ней и осел в её родном городе — Саутгемптоне. Через год у них родился первый ребёнок — Леонард. Альфред Хоторн Хилл был вторым ребёнком в семье. Третьим ребёнком стала его сестра Диана, родившаяся в 1933 году. Его отец выкупил долю в медицинском магазине, где работал. Среди прочего магазин торговал презервативами. Это служило предметом насмешек над Бенни в школе. Тот в ответ отшучивался. Там же он начал сочинять разнообразные шутки.

Бенни Хилл (своё сценическое имя актёр взял в честь любимого американского комика Джека Бенни) родился 21 января 1924 года (по другим данным в 1925 году). Любовь к комическому искусству он унаследовал от дедушки, который с малых лет водил его на спектакли и шоу в различные театры-пародии. В школе мальчик был активным участником костюмированных спектаклей. А после дедушка пристроил его актёром в комическую труппу. Отслужив в армии во время Второй мировой войны (именно тогда состоялся его дебют как актёра — он выступил со спектаклем «Звёзды в униформе» (англ. «Stars in battledress»)), Альфред приехал в Лондон, взял себе имя Бенни Хилл, начал успешно выступать в различных шоу и делать радиоспектакли. В 1949 году его пригласили на телевидение с шоу «Всем привет!» (англ. «Hi There!»).

В 1955 году впервые в эфире появилось «Шоу Бенни Хилла» — юмористическое скетч-шоу. В этом шоу он выступал не только как актёр, но и как режиссёр, музыкант и автор песен. В течение 30 лет эта программа была самым популярным юмористическим шоу во всём мире, и даже сейчас многие телеканалы закупают права на него. В 1971 году «Шоу Бенни Хилла» получило награду Британской Телевизионной Академии в номинации «Лучшая развлекательная программа».

Его скетчи были не только на бытовые темы, в них содержались и элементы сатиры. Так, например, в скетчах «Преступление не вознаграждается» (англ. «Crime does not pay»), «Злодей года: церемония награждения преступников» (англ. «The villain of the year») и «Счет» (англ. «The Bill») высмеивались недостатки в работе полиции. В кукольных спектаклях «Вестминстерские забавники» (англ. «The Westminster Funsters») и «Вестминстерские глупости» (англ. «The Westminster Follies») высмеивались британские политические деятели того времени, среди которых Маргарет Тэтчер, Енох Пауэлл, Гарольд Уилсон и другие.

В 1980-е годы во многих странах даже началась «беннимания»: люди повторяли жесты и мимику своего любимого телегероя, а американские полицейские отдавали честь так, как его персонаж Фред Скаттл — ладонью, перевернутой кверху.

После 30 лет работы в творчестве Бенни Хилла наступил кризис. Люди на улицах, встречая его, смеялись, дразнили, порой даже грубо. В конце концов Бенни Хилл в своей программе «прошёлся» по британскому правительству и королевской семье. В итоге Маргарет Тэтчер в 1982 году лично распорядилась подвергать каждую программу Хилла жесточайшей цензуре. За 10 лет комиссией было забраковано 150 часов отснятого материала. А Хилл окончательно замкнулся в себе, начал пить и переживал тяжёлую депрессию.

В это же время по Хиллу «прошлись» и его коллеги-актёры — например, представитель так называемой «альтернативной комедии» Бен Элтон отмечал, что Хилл — «грязный старикашка, срывающий одежду с невинных девиц». Позже, правда, Элтон жаловался, что фразу вынули из контекста, а уже после смерти Хилла он дал интервью, в котором сказал, что по поводу некоторых его скетчей у Элтона есть своё мнение, однако он очень уважал комедийный талант и возможности Бенни Хилла.

В 1991 году шоу было закрыто.

Смерть

Несмотря на огромный успех своего шоу и на внушительное состояние (к 1988 году на его счету было 10 млн фунтов), Бенни Хилл никогда не был женат и не имел детей, хотя был дважды влюблён и оба раза был отвергнут. У него не было собственной квартиры и машины. На вопросы, почему он не женат, Бенни цинично отвечал: «Зачем покупать одну книгу, если можно пользоваться целой библиотекой?» Также он был очень закомплексован и, несмотря на свой образ в шоу, в реальности с женщинами общаться не умел.

После закрытия шоу актёр запил, стал неумерен в еде, у него появилась одышка и проблемы с сердцем. 24 февраля 1992 он попал в больницу в результате инфаркта. Врачи советовали ему сесть на диету и сделать операцию на сердце, но он отказался. После выписки через неделю у него обнаружилась печёночная недостаточность. За два месяца до смерти его в больнице навестил Майкл Джексон. Как уверял сам певец, он приехал только для того, чтобы сказать Хиллу о том, что он считает его комиком № 1 во всем мире. Хилл умер в 68 лет 20 апреля 1992 года от сердечного приступа в квартире, которую он снимал неподалеку от телестудии. О смерти узнал его друг Денис Керклэнд (продюсер и режиссёр шоу). 22 апреля обеспокоенный тем, что Бенни три дня не отвечал на телефонные звонки и жалобы соседей на работающий телевизор, он влез на балкон квартиры на третьем этаже и увидел его мёртвым — Бенни сидел в кресле растрёпанным, перед включённым перегревшимся телевизором среди грязных тарелок и стаканов. Он вызвал полицию, она вскрыла дверь, осмотрела место смерти и допросила Керклэнда. После допроса ему разрешили подправить волосы. На месте смерти, рядом с Бенни на столе лежал неподписанный контракт на новый американский сериал, куда он был приглашён.

Бенни был похоронен 26 апреля в Саутгемптоне на кладбище Холибрук, рядом с родителями, недалеко от места его рождения.

Согласно завещанию, составленному актёром задолго до смерти, все его заработанные деньги должны были унаследовать его родители, однако они к тому времени уже умерли. Кроме них, ближайшими родственниками были его родные брат и сестра, Леонард и Диана, с которыми он не поддерживал отношений. Но их тоже уже не было в живых. Тогда деньги актёра были разделены поровну между его племянниками и племянницами.

После смерти

Спустя восемь лет после смерти Хилла британское правительство приняло решение показать ранее запрещенные отрывки. Но сделано это было под весьма интересным предлогом. Премьер-министр Тони Блэр заявил: «Показ этих записей станет первым шагом на пути к всеобщему национальному исцелению, к тому славному дню, когда кричащее стаккато „Йакети Сакс“ (название мелодии, звучащей в начале каждого выпуска „Шоу Бенни Хилла“) больше не будет преследовать коллективную память нашей нации».

Частично это удалось: как писал биограф Хилла, Марк Льюисон, «Бенни Хилл — табу в Великобритании». А в статье о Хилле в Национальном биографическом словаре указано: «Насколько он был популярным при жизни, настолько быстро его забыли после его смерти, а если и вспоминают, то только за грубость и отсутствие утонченности».

Шон Райт — внук одного из актёров «Шоу Бенни Хилла» Джекки Райта — припомнил, как Хилл шлёпал его дедушку по лысине, но почему-то не сказал, что Бенни продолжал вставлять в новые программы прежние фрагменты с участием Джекки, когда престарелый актёр уже был не в состоянии сниматься, но ему продолжали платить гонорары.

В июле 2009 года, как сообщила газета Daily Mail, Королевская почта Великобритании решила не печатать лицо Хилла на посвящённых 50-летию телекомпании ITV почтовых марках, поскольку его «дерзкие» шутки «противоречат политике компании по поводу сексуальных домогательств на рабочем месте». Одна из бывших актрис его шоу, Беттина Ле Бо, назвала ситуацию «абсурдной», а один из читателей в комментариях написал: «Шутки Хилла противоречат политике компании по поводу сексуальных домогательств на рабочем месте. Он что, на почте работал?»

Объекты пародий

Бенни Хилл был также известен как мастер пародии. Среди известных объектов пародий, прозвучавших в его шоу:

• Ричард Бартон
• Марлон Брандо
• Рут Вестхаймер
• Мик Джаггер
• Боб Дилан
• Вивьен Ли
• Майкл Кейн
• Братья Маркс
• Мирей Матье
• Лайза Минелли
• Нана Мускури
• Рой Орбисон
• Сонни и Шер
• Элизабет Тейлор

Кроме того, среди его скетчей были и пародии на знаменитые музыкальные фестивали — Вудсток и Евровидение (пародия называлась «Европейский конкурс песни» (англ. «The European Song Contest»)), а также на популярные фильмы и сериалы — «Коджак» (англ. «Kojak»), «Новые мстители» (англ. «The New Avengers»), «Кегни и Лейси» (англ. «Cagney & Lacie»), «Ангелы Чарли» (англ. «The Charlie’s Angels»), «Подводный мир Жака Кусто» (англ. «The underwater world of Jacques Cousteau») и другие.

Фильмография

Фильмы с участием Бенни Хилла

• «Кто это сделал?» (англ. «Who Done It», 1956) — Хьюго Дилл
• «Освети небо» (англ. «Light Up the Sky», 1960) — Сид МакГаффи
• «Сон в летнюю ночь» (англ. «A Midsummer Night’s Dream», 1964, телефильм по одноимённой пьесе Уильяма Шекспира) — Ник Боттом
• «Воздушные приключения» (англ. «Those Magnificent Men In Their Flying Machines», 1965) — Перкинс, начальник пожарной охраны
• «Chitty Chitty Bang Bang», (1968) — игрушечник
• «Ограбление по-итальянски» (англ. «The Italian Job», 1969) — профессор Саймон Пич

Всего Бенни Хилл снялся в девяти фильмах, а также в клипе на песню «Anything She Does» группы Genesis, (1986).

Компиляции из его шоу

• «Бенни Хилл: лучшее» (англ. «The Best Of Benny Hill», 1974)
• «Бенни с небес» (англ. «Bennies From Heaven»)
• «Бенни и остроты» (англ. «Benny & The Jests»)
• «Бонус… Бенни» (англ. «Bonus...Benny»)
• «Хорошее, плохое и Бенни» (англ. «The Good, The Bawd & The Benny»)

Дискография

• «Benny Hill sings?», (1971). В альбоме содержится, в частности, песня «Радиоприёмник» (англ. «Transistor Radio»), в которой Хилл пародирует Элвиса Пресли, персонажей мультфильма «Элвин и Бурундуки», певца Джимми Джонса и диктора «Прогноза погоды для кораблей» на Би-би-си.
• «The Best Of Benny Hill», (1992) (обложка этого альбома пародирует известную обложку альбома «Abbey Road» группы The Beatles). Альбом также содержит пародии на блюзового певца Кенни Роджерса (песня «Just Wanna Be In Your Band») и рок-певца Боба Дилана (песня «Go Round Again»).

Биографическая литература

• Надеждин Николай. «Рыжий клоун с грустной судьбой», изд-во «Майор», 2008 г., ISBN 978-5-98551-045-4 [www.ozon.ru/context/detail/id/3957419/]

См. также

• Фред Скаттл
• Шоу Бенни Хилла
• Европейский конкурс песни
• Мистер Бин (телесериал)
• Маски-шоу

Ссылки

• Хилл, Бенни (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.museum.tv/archives/etv/H/htmlH/hillbenny/hillbenny.htm Benny Hill] page at the Museum of Broadcast Communications
• [cinema-translations.blogspot.com/2009/04/benny-hills-show-family.html Семья: актёры-участники «Шоу Бенни Хилла»] (рус.)
• [www.museum.tv/archives/etv/B/htmlB/bennyhillsh/bennyhillsh.htm The Benny Hill Show] page at the Museum of Broadcast Communications
• [eastleighso50.tripod.com/id5.html The Eastleigh Photograph Archive] Photos of the dairy and streets where Benny worked as a milkman, inspiring the song Ernie (The fastest milkman in the west)
• [www.tnsf.ca/bennyhill The Benny Hill Songbook] Lyrics, guitar chords and transcripts
• [www.runstop.de/bennysplace/ Benny’s Place featuring Louise English & Hill’s Angels] A tribute to Benny Hill and his beautiful ladies known as Hill’s Angels
• [www.laughterlog.com/Personalities/per-bhill.HTM Laughterlog.com] Article with complete list of appearances on television, radio and record

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Хилл, Бенни

Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.