Бентли, Джон (футбольный тренер)
Джон Бентли | ||
Общая информация | ||
Полное имя | Джон Джеймс Бентли | |
Родился | июнь 1860 Чапелтаун , Ланкашир, Англия | |
Умер | сентябрь 1918 (58 лет) Чапелтаун , Ланкашир, Англия | |
Гражданство | Англия | |
Позиция | хавбек | |
Карьера | ||
Клубная карьера* | ||
1878—1885 | Тертон | ? (?) |
Тренерская карьера | ||
1885—1886 | Болтон Уондерерс (секретарь) | |
1887—1895 | Болтон Уондерерс(секретарь) | |
1899—1912 | Тертон (секретарь) | |
1912—1914 | Манчестер Юнайтед (секретарь) | |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.
|
Джон Джеймс Бе́нтли (англ. John James Bentley; июнь 1860, Чапелтаун , Ланкашир, Англия — сентябрь 1918, там же) — английский футболист и футбольный тренер. Играл за клуб «Тертон», в котором был капитаном, а впоследствии работал секретарём, казначеем и президентом «Тертона». Также был секретарём клубов «Болтон Уондерерс» и «Манчестер Юнайтед», президентом Футбольной лиги и вице-президентом Футбольной ассоциации Англии.
Карьера
Свой первый матч за «Тертон» 18-летний Джон Бентли провёл в ноябре 1878 года против «Уэстхотена». Он выступал на позиции хавбека.
С 1879 года Бентли писал отчёты о футбольных матчах и посылал их в местные газеты. Он описывал матчи «Тертона» под псевдонимом «Свободный критик» (Free Critic), очень критически оценивая собственные выступления. Его отчёты публиковались в болтонской ежедневной газете Cricket and Football Field.
В сентябре 1880 года «Дарвен» и «Тертон» основали Футбольную ассоциацию Ланкашира. В неё также были приглашены клубы, входящие в Футбольную ассоциацию Манчестера, а также «Болтон Уондерерс», Коб Уолл» (Блэкберн), «Блэкберн Роверс», Футбольную ассоциацию Берча, «Эстли Бридж» и другие.
В 1881 году Бентли был капитаном команды, когда «Шеффилд Уэнсдей» сыграл с «Тертоном» матч Кубка Англии. Вскоре он стал секретарём, а затем и казначеем «Тертона».
В 1882 году 22-летний Бентли стал бухгалтером в Болтоне. Его бизнес развивался, и к 1885 году он завершил свою футбольную карьеру, став сборщиком налогов и секретарём «Болтон Уондерерс».
В 1886 году Бентли покинул Болтон и переехал в Манчестер, где стал редактором газеты The Athletic News. Он стал регулярным колумнистом таких изданий как Daily Express, Daily Mail и Football chat.
В 1887 Уильям Макгрегор связался с Джоном Бентли и сообщил об основании Футбольной лиги, так как Бентли имел большое влияние в Футбольной ассоциации Ланкашира. Бентли стал одним из членов комитета основателей Футбольной лиги, а в 1894 году, после отставки Макгрегора, стал президентом Футбольной лиги. Он занимал этот пост до 1910 года.
В 1912 году Бентли покинул «Болтон Уондерерс» и стал секретарём «Манчестер Юнайтед». Под его руководством клуб поправил своё финансовое положение. Однако он не был футбольным тактиком, как его предшественник Эрнест Мангнэлл, мало интересуясь управлением командой и предоставляя футболистам выступать по их собственному усмотрению. В результате этого клуб выбыл из категории соискателей чемпионского титула в нижнюю часть таблицы и едва избежал вылета, после чего Бентли передал руководство командой Джеку Робсону. Он работал в администрации «Манчестер Юнайтед» до 1916 года, после чего покинул клуб из-за проблем со здоровьем.
Он также стал вице-президентом Футбольной ассоциации.
Личная жизнь
Джон Бенли родился в июне 1860 года в Чепелтауне, маленькой деревеньке к югу от Даруэна, между Болтоном и Блэкберном. Его отец был владельцем бакалейной лавки в Чепелтауне.
Джон был женат, у него было трое детей.
Джон Джеймс Бентли умер в возрасте 58 лет и был похоронен в Чепелтауне в сентябре 1918 года.
Напишите отзыв о статье "Бентли, Джон (футбольный тренер)"
Ссылки
- [www.darwenfc.com/dcalvy/turton%20history.htm History of Football in Turton] (англ.)
- [www.darwenfc.com/dcalvy/jbentley.htm John J. Bentley] (англ.)
Тренеры футбольного клуба «Манчестер Юнайтед»
|
---|
Элбат (секретарь) (1892—1900) • Уэст (секретарь) (1900—1903) • Мэнгналл (секретарь) (1903—1912) • Бентли (секретарь) (1912—1914) • Робсон (1914—1921) • Чепмен (1921—1926) • Хилдич (играющий тренер) (1926—1927) • Бэмлетт (1927—1931) • Крикмер (1931—1932) • Дункан (1932—1937) • Крикмер (1937—1945) • Басби (1945—1969) • Мерфи (и. о.) (1958) • Макгиннесс (1969—1970) • Басби (1970—1971) • О’Фаррелл (1971—1972) • Дохерти (1972—1977) • Секстон (1977—1981) • Аткинсон (1981—1986) • Фергюсон (1986—2013) • Мойес (2013—2014) • Гиггз (и. о.) (2014) • ван Гал (2014—2016) • Моуринью (2016—наст.) |
Отрывок, характеризующий Бентли, Джон (футбольный тренер)
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.