Бен-Авигдор
| Бен-Авигдор | |
| ивр. בן אביגדור | |
| Имя при рождении: |
Авраам-Лейб Шалкович |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
Бен-Авигдор (литературный псевдоним; настоящие имя и фамилия Авраам Лейб Шалкович) (1866, Злудак, Виленская губерния — 23 сентября 1921, Карлсбад, Чехия) — еврейский писатель, издатель, один из первых популяризаторов литературы на иврите. Один из ярких представителей еврейской литературы эпохи расцвета «Хибат Цион».
Содержание
Биография
Родился в ортодоксальной семье Авигдора и Хаи-Ривы Шалковичей. Получил традиционное еврейское образование в хедере Зетл и иешивах Литвы. В 1888 переехал в Ковно, где изучал иностранные языки, параллельно занимался преподаванием. С 1889 печатался в газете «Ха-Мелиц». В 1890 перебрался в Вильно, вступив в тайное общество «Бней Цион» (в 1891 поселился в Варшаве и был назначен секретарём организации). В 1891-93 издавал дешевую популярную серию книг на иврите «Сифрей агора», которая имела большой успех у читающей публики. В 1893 основал в Варшаве издательство «Ахиасаф», в 1896 вышел из него и основал книгоиздательство «Тушия», сыгравшее крупную роль в развитии еврейской литературы.
Издал двести выпусков «Еврейской библиотеки», большое количество учебников и книг для детей («Детская библиотека»); он принимал участие также в основании и редактировании детских журналов «Олам Катан» и «Ханеурим», педагогического журнала «Ха-Педагог», и изданий на идише «Фольксцайтунг» и «Юдише Фрайевельт». При его участии возобновилась газета «Ха-Зман» в Вильне. В 1913 основал издательство «Ахисефер».
Его именем названа улица в Тель-Авиве
Произведения
- «Лея мохерет хадагим» («Лия —рыботорговка»)
- «Ахава ве-хова» («Любовь и долг»)
- «Шней хеционот» («Две аллегорические картины»)
- «Раби Шифра»
- «Менахем ха-софер» («Менахем литератор»)
- «Анийим меушарим» («Счастливые нищие»)
- «Лифней арба меот шана» («Четыреста лет назад»)
Напишите отзыв о статье "Бен-Авигдор"
Примечания
Ссылки
- [www.rujen.ru/index.php/БЕН-АВИГДОР Бен-Авигдор] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- [library.osu.edu/projects/hebrew-lexicon/01992.php]
Отрывок, характеризующий Бен-Авигдор
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
