Беран, Рудольф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рудольф Беран
Председатель Правительства Чехословакии
1 декабря 1938 года — 15 марта 1939 года
Президент: Эдвард Бенеш
Эмиль Гаха
Предшественник: Ян Сыровый
Преемник: должность упразднена; он сам как председатель Правительства протектората Богемия и Моравия
Председатель Правительства Протектората Богемия и Моравия
15 марта — 27 апреля 1939 года
Президент: Эмиль Гаха
Предшественник: должность учреждена; он сам как председатель Правительства Чехословакии
Преемник: Алоис Элиаш
 

Рудольф Беран (чеш. Rudolf Beran; 28 декабря 1887, Працеёвице, совр. Южночешский край — 23 апреля 1954, тюрьма Леополдов) — чешский политический деятель; премьер-министр Чехословакии.



Биография

Окончил высшую хозяйственную школу в гор. Страконице. С 1906 года участвует в работе секретариата аграрной партии в Праге. Обладая хорошими ораторскими способностями быстро завоевал авторитет у сторонников партии, в 1909 году становится руководителем молодёжной организации аграрников, близко сотрудничает с председателем партии Антонином Швеглой. Уже в 1915 году в возрасте 28 лет становится генеральным секретарем аграрной партии. В октябре 1918 года избирается в состав Революционного национального собрания — первого парламента нового государства Чехословакия. Депутатом парламента оставался на протяжении 21 года вплоть до оккупации страны в марте 1939 года.

В 20-х гг. был целиком сосредоточен на внутрипартийной работе, способствовал росту её численности и авторитета. Начиная с 1925 года аграрная партия имела наибольшее представительство в парламенте. Уже с 1927 года Беран фактически руководит работой партии из-за тяжелой болезни её формального председателя А. Швеглы, после смерти которого в 1933 году становится сначала заместителем, а с 1935 года — председателем аграрной партии. В этом же году пытается противостоять Э. Бенешу на выборах президента Чехословацкой республики, выдвинув своего кандидата вместе с другими правыми партиями. Однако созданный «декабрьский блок» распался ещё до окончательного голосования в парламенте, и попытка правых партий провести своего кандидата не удалась. Политические взгляды Берана в этот период все больше склоняются в сторону гитлеровской Германии. Он стоит в твердой оппозиции к внешнеполитическому курсу Бенеша, ориентированного на Францию и Англию.

Подписание мюнхенского соглашения 30 сентября 1938 года вызвало тяжелый внутриполитический кризис в Чешской республике, 5 октября президент Бенеш подал в отставку. В этих условиях Беран, используя свой авторитет, авторитет аграрной партии, смог провести ряд мероприятий, которые привели его к власти. Важнейшим шагом в этом направлении стало создание Партии национального единства. Она возникла в ноябре 1938 года путём объединения аграрной партии с рядом мелких правых организаций и ставила своей программной задачей создание авторитарного государства прогерманского типа (т. н. «авторитарная демократия»). Председателем партии стал Рудольф Беран. Поддерживаемый партией беспартийный адвокат Эмиль Гаха 30 ноября 1938 был избран президентом нового федеративного государства — Чехословакии. На следующий день — 1 декабря 1938 года Гаха назначил Рудольфа Берана премьер-министром республики.

История Чехословакии закончилась 15 марта 1939 года оккупацией Чехии войсками вермахта и созданием самостоятельного словацкого государства под руководством Й. Тисо. Все попытки Берана сохранить видимость независимого государства в союзе с гитлеровской Германией потерпели неудачу. 15 марта Беран как премьер-министр встречал в Праге Гитлера, генерала Бласковица и рейхспротектора фон Нейрата. С этого же дня занимал ту же должность, но уже в протекторате Чехия и Моравия. В апреле 1939 года Беран был сменен на своем посту генералом Алоизом Элиашем, после чего уехал в своё хозяйство в Працеевице. Продолжал интересоваться политическими вопросами, пользуясь своим знакомством с президентом Гахой, ходатайствовал об освобождении арестованных гестапо, поддерживал связь с группой сопротивления «Защита народа». В июне 1941 года арестован и в апреле 1942 года приговорен народным судом в Берлине к 10 годам тюремного заключения и штрафу в размере 1000000 марок за подстрекательство к измене. В августе 1943 г. переведен в тюрьму Панкрац в Праге. В сентябре 1943 г. государственный министр по делам имперского Протектората Богемии и Моравии обергруппенфюрер СС К. Г. Франк потребовал от Берана дефинитивного ответа на ряд вопросов политического характера — его отношение к президенту Бенешу, оценка чехословацко-советских взаимоотношений и др. После того, как Беран письменно ответил на 8 поставленных вопросов, он в декабре 1943 года был выпущен из тюрьмы, после чего вернулся домой в Працеевице, где занимался хозяйством до конца войны. 19 мая 1945 года Беран был арестован по обвинению в антинародной деятельности и сотрудничестве с гитлеровским режимом. В апреле 1947 года суд приговорил его к 20 годам заключения и конфискации имущества. Умер в заключении в тюрьме Леопольдов.

Напишите отзыв о статье "Беран, Рудольф"

Примечания

Ссылки

  • [www.vlada.cz/scripts/detail.php?id=437 Биография на сайте правительства Чехии];
  • [www.libri.cz/databaze/kdo 20/search.php Kdo byl kdo v nasich dejinach].

Отрывок, характеризующий Беран, Рудольф

«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.