Бера (граф Барселоны)

Бера исп. Bera, кат. Berà
граф Барселоны
801 — 820
Предшественник:	новообразование
Преемник:	Рампо
маркиз Готии
801 — 820
граф Жероны
между 812 и 820 — 820
Предшественник:	Одилон
Преемник:	Рампо
Смерть:	844(0844) Руан
Род:	Гильемиды
Отец:	Гильом Желонский
Мать:	Кунигунда

Бера́ (исп. Bera, кат. Berà 770, ум. 844, Руан) — граф Барселоны и маркиз Готии (801—820), правитель графства Жероны и пагуса Бесалу (между 812 и 820—820), владелец пагусов Разе и Конфлан (790—814), старший сын Гильома Желонского, графа Тулузы, от первого брака с Кунегондой.

Биография

Правление

Около 790 года Гильом Желонский передал под управление Разе и Конфлан своему старшему сыну Бере, а Руссильон (с областью Вальеспир) и Ампурьяс — сыну от другого брака, Госельму.

В 796 году вали Барселоны Саадун аль-Руайни решил восстать против эмира Кордовы Аль-Хакама I. В апреле 797 года он поехал в Ахен, где в обмен на помощь Карла Великого в борьбе против эмира предложил подчинить франкам Барселону. Весной 800 года Карл созвал ассамблею в Тулузе, на которой было решено отправить в Барселону сына Карла, короля Аквитании Людовика Благочестивого вместе с армией, в которую вошли граф Жироны Ростан, Нарбонны Адемар, а также граф Тулузы Гильом и его сын Бера. Армия выступила к Барселоне, однако Саадун не выполнил договорённости, помирившись к тому времени с эмиром. В результате франкская армия осадила Барселону. Саадун попытался бежать в Кордову, но был схвачен. Новый вали Харун пытался обороняться, но в итоге жившие в городе готы-христиане, измученные голодом и тяготами осады, 3 апреля 801 года приняли решение сдать город. Людовик Благочестивый вошёл в город на следующий день. Графом покорённого города Людовик назначил Беру, получившего также титул маркиза Готии. Под его управлением оказалось пограничное графство.

Считается, что Бера под влиянием матери был приверженцем мирных отношений с мусульманской Испанией. Однако он был вынужден участвовать во франкских походах, чтобы расширить территорию графства до реки Эбро, которая могла служить естественной границей графства. Считается, что эти походы были в 804, 808 и 809 годах. Целью их был город Тортоса. Первые 2 похода окончились неудачно. Поход 809 года по сообщениям мусульманских историков окончился также неудачно, однако по сообщению франкских источников город был взят. В 812 году по инициативе Беры было заключено трёхлетнее перемирие с Кордовским эмиратом.

В том же году Бера вместе с рядом других графов был вызван в Ахен на императорский суд, поскольку их обвинили несколько весготских дворян в несправедливом взимании налогов. Однако графам удалось оправдаться.

После смерти отца, скончавшегося в 812 году, Бера в 814 году передал пагусы Разе и Конфлан, преобразованные в самостоятельное графство, под управление своему сыну Гильому (Гильемунду). Между 812 и 820 годом к владениям Беры были присоединены графство Жирона и пагус Бесалу, до этого управлявшиеся графом Одилоном.

После окончания перемирия с мусульманами, в 815 году возобновилась война. Кордовская армия под командованием Убайда Аллаха Абу Марвана, дяди эмира Аль-Хакама I, напала на Барселону, однако Бере с помощью вестготских наёмников удалось отбить нападение. Эта победа увеличила престиж Беры и улучшила отношения с местной знатью. В феврале 817 года было заключено новое трёхлетнее перемирие.

В 817 году баски, жившие в Памплоне, в союзе могущественным мусульманским родом Бану Каси, владения которого находились в долине Эбро и Арагона восстали против франкского владычества. Это восстание было использовано противниками Беры, сторонника перемирия с мусульманами. Возглавляли противников Беры его братья, Госельм, граф Руссильона и Ампурьяса, и Бернар (позже он стал известен как Бернар Септиманский), которые считали перемирие противоречащим интересам империи. В феврале 820 года состоялась ассамблея в Ахене, на которую приехал и Беро. Жоссельм Руссильонский прислал вместо себя гота Санилу, который обвинил Беру в измене. Для решения спора был назначен судебный поединок между Берой и Санилой, в котором победил Санила. В результате обвинение было признано доказанным и ассамблея приговорила Беру к смертной казни. Однако император, который не считал Беру предателем, заменил казнь на ссылку в Руан, где Бера и умер в 844 году.

Владения Беры были разделены. Барселона, Жирона и Бесалу были переданы франку Рампо, а Разе и Конфлан остались в руках у сына Беры, Гильома, который фактически управлял ими уже с 812 года.

Брак и дети

Жена: Ромелла. Дети:

• Гильом (Гильемунд) (ум. после 827) — граф Разе и Конфлана 814—827
• Аргила (ум. между 30 июля 844 и 24 февраля 846) — граф Разе и Конфлана 844—не позднее февраля 846
• Мило (ум. после 865)
• Ротруда (ум. после 844); муж: Аларик (ум. до 844)

Литература

• Lewis, Archibald Ross. [libro.uca.edu/lewis/sfcatsoc.htm The Development of Southern French and Catalan Society, 718-1050].
• Pujades, Jerónimo. [books.google.com/books?id=tsEGAAAAQAAJ&hl Cronica Universal del Principado de Cataluña]. — Impr. de J. Torner, 1829.

Ссылки

• [www.covadonga.narod.ru/Catalunia.html Каталонские графства]. Реконкиста. Проверено 19 мая 2009. [www.webcitation.org/66Qmw7WpU Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
• [covadonga.narod.ru/Karolingi.html Гасконь, Септимания и Каталония в 778 – 828 гг.]. Реконкиста. Проверено 19 мая 2009. [www.webcitation.org/66aEP9Hts Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
• [www.allmonarchs.net/spain/barcelona/bera.html Бера, граф Барселоны]. Все монархии мира. Проверено 19 мая 2009. [www.webcitation.org/66aJ0zJGd Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
• [www.fmg.ac/Projects/MedLands/CATALAN%20NOBILITY.htm CATALONIA] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 18 мая 2009. [www.webcitation.org/66JzXvmAO Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Бера (граф Барселоны)

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.