Бервальд, Франц

Франц Бервальд
	Франц Бервальд; Franz Berwald
Основная информация
Полное имя	Франц Адольф Бервальд
Дата рождения	23 июля 1796
Место рождения	Стокгольм, Швеция
Дата смерти	3 апреля 1868 (71 год)
Место смерти	Стокгольм, Швеция
Страна	Швеция
Профессии	композитор, скрипач
Жанры	классическая музыка, романтизм

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Бервальд.

Франц Бе́рвальд (Franz Adolf Berwald; 23 июля 1796, Стокгольм, — 3 апреля 1868, там же) — шведский композитор.

Биография

Франц Адольф Бервальд родился 23 июля 1796 года в Стокгольме. Его отец Кристиан Фридрих Георг Бервальд (1740 — 1825) — скрипач, из династии музыкантов, многие из которой были выдающимися музыкантами и композиторами своего времени, который получил образование в Берлине (в 1760-х гг.) и был придворным скрипачом короля Пруссии Фридриха Великого, в 1772 году переехал в Стокгольм, назначен на должность скрипача в Королевской придворной капелле, был великолепным педагогом, а также основал в Швеции музыкальную библиотеку. Мать Франца Бервальда - Брита Агнета Брюно.

Образование Францу Бервальду дал его отец: с 5 лет он обучался у него игре на скрипке, более того отец его забрал из школы и обучал также другим предметам. С 1810 Франц Бервальд брал уроки у Жана-Батиста-Эдуарда Дю Пюи (1770 — 1822) и в 1812 он уже был в должности первого скрипача Королевской придворной капеллы. В 1819—1820 он начал публиковать свои сочинения и статьи в музыкальных журналах («Musikalisk journal», «Journal de Musique»). Через пару лет он как свободный художник отправился на гастроли со своим братом Кристианом Августом, затем вернулся в Стокгольм и с 1824 по 1828 год был альтистом Королевской придворной капеллы, где познакомился с самыми известными операми своего времени. Первую оперу «Густав Васа» Бервальд написал в 1828 году, после чего совершил ряд поездок в Россию, Германию, Австрию, Норвегию и Финляндию в поисках новых впечатлений и творческого вдохновения.

Франц Бервальд сам впоследствии весьма критически относился к своим ранним работам и многие из них были уничтожены. В конце 1810-х некоторые из его сочинений впервые привлекли внимание и он считался перспективным талантливым композитором и при поддержке различных грантов, в том числе от кронпринца Оскара (впоследствии король Оскар I) он отправился в 1829 году в Берлин, где вступил в контакт с Феликсом Мендельсоном.

Музыкальная деятельность практически не приносила ему дохода, интерес к нему и его творчеству стал падать и ему пришлось обеспечивать себя другим способом. В Германии он ознакомился с современной ортопедией и открыл собственную клинику в Берлине, которая была бесплатной также для бедных. Он был новатором, его клиника была первой компанией, которая использовала различные механические приспособления, которые он придумал сам. Так он стал ортопедом, который имел значительный успех. В 1835 году он основал частный ортопедический институт. Несмотря на прогресс в ортопедии, он был музыкантом и он хотел им быть, поэтому в 1841 году он переехал для этого в Вену. Там была завершена опера «Эстрелла-ди-Сория» (1841) и первая симфония «Серьёзная» соль минор и симфония «Капризная» Ре мажор, а в 1842 два «tonmålningar» для оркестра. Работы были замечены, но не принесли никаких доходов, на которые он мог бы содержать себя в Вене. Несмотря на творческий потенциал и богатый культурный обмен в Вене, он был вынужден вернуться на родину, где музыкальная Швеция приняла его с равнодушием. Опера «Эстрелла-ди-Сория» не ставилась в Стокгольмской опере до 1862, а премьеры двух оперетт и вовсе полностью провалились, несмотря на всемирно известных исполнителей главных ролей. В 1841 году Франц Бервальд женился на немке Розине Шерер, которая родила ему сына, Яльмара Бервальда, который, в свою очередь, отец пианистки Астрид Бервальд. В 1846—1849 годы была попытка опять попытать счастья за рубежом, в частности, в Париже, Вене и Зальцбурге. В 1847 году в Зальцбурге он был избран почетным членом Моцартеумa. Его музыка была встречена с бо́льшим пониманием за рубежом, чем в Швеции, но, к сожалению, и это не дало ему возможности зарабатывать на жизнь как свободному музыканту. Он снова вернулся в Швецию.

Напрасны были попытки устроиться музыкантом в Швеции, даже его брат будучи капельмайстером Королевской придворной капеллы и музыкальным директором в Уппсале не смог ему ничем помочь. С 1850 году он работал на стекольном заводе в Сандё, а затем на лесопильном. 22 января 1864 года он был избран в качестве члена (№ 386) Королевской академии музыки. С 1867 преподавал композицию и инструментовку в Стокгольмской консерватории, а также давал частные уроки. Последняя его сценическая работа, «Королева Голконды», была завершена в 1864, а премьера состоялась только в 1968 году, в 100 годовщину со дня смерти композитора.

Франц Бервальд умер 3 апреля 1868 года в Стокгольме.

Признание

Музыка Бервальда не была по достоинству оценена современниками (из четырёх написанных им симфоний лишь первая была исполнена при жизни композитора). Ныне признан одним из ведущих шведских композиторов-романтиков.

Основные произведения

Симфонии

Симфония A-dur, фрагмент (1820)
Симфония № 1 g-moll Sinfonie sérieuse (1841—1842)
Симфония № 2 D-dur Sinfonie capricieuse (1842)
Симфония № 3 C-dur Sinfonie singulière (1845)
Симфония № 4 Es-dur Sinfonie naïve (1845)

Инструментальная музыка

Тема с вариациями для скрипки с оркестром B-dur (1816)
Скрипичный концерт cis-moll (1820)
Концертая пьеса для фагота с оркестром (1827)
Концерт для фагота с оркестром (1827)
Фортепианный концерт D-dur (1855)

Камерная музыка

Соната для виолончели и фортепиано d-moll (1858)
Концертино для скрипки и фортепиано (написан для Кристины Нильсон) (1859)
Концертный дуэт для двух скрипок, 1822
Квартет для фортепиано и духовых Es-dur (1819)
Фортепианный квартет Es-dur (1819)
Фортепианный квинтет № 1 c-moll (1818)
Фортепианный квинтет № 2 A-dur (1818)
Фортепианный квинтет A-dur, фрагмент (1850)
Фортепианное трио № 0 C-dur (1845)
Фортепианное трио № 1 Es-dur (1849)
Фортепианное трио № 2 f-moll (1851)
Фортепианное трио № 3 d-moll (1851)
Фортепианное трио № 4 C-dur (1853)
Фортепианное трио Es-dur, фрагмент (1849)
Фортепианное трио C-dur, фрагмент (1850)
Септет B-dur (1828)
Струнный квартет № 1 g-moll (1818)
Струнный квартет № 2 a-moll (1849)
Струнный квартет № 3 Es-dur (1849)
Соната для скрипки и фортепиано D-dur (1857-60)

Песни

Три песни (1817) (Glöm ej dessa dar, Lebt wohl ihr Berge, A votre age)
Vaggvisa («Ute blåser sommarvind»), text: Samuel Johan Hedborn (1819)
Aftonrodnan, text: Georg Ingelgren (1819)
Jag minnes dig, text: F v Matthisson) (1819)
Serenad, kantat för tenor och sex blåsinstrument, okänd textförfattare (1825)
Dröm, text: Ludwig Uhland (1833)
Des Mädchens Klage, text: Friedrich Schiller
Blomman, text: Johan Ludvig Runeberg (1842)
Svensk folksång («Svenska folk i samdrägt sjung»), text: Herman Sätherberg (1844)
Östersjön, (1859) text: Oscar Fredrik, pseudonym för kung Oskar II, i vars diktcykel «Ur svenska flottans minnen» dikten ingår.
Eko från när och fjärran för sopran och obligat klarinett (1865)

Хоровая музыка

Gebet der Pilger um heiligen Gnade для мужского хора, духовых и струнных (до 1844)
Effecit Gaudium для двух хоров
Konung Karl XII:s Seger vid Narva для четырёх теноров и духовых (1845)
Gustaf Adolf den Stores Seger och Död vid Lützen для солиста, хора, духовых и органа (1845)
Nordiska Fantasie-bilder для солиста, хора, духовых и органа (1846)
Gustaf Vasas färd till Dalarne (1849)
Apoteose till firande av 300 årsminnet af Shakespeares födelse (1864)

Сценические произведения

Gustaf Wasa (1828), опера (неокончена)
Estrella de Soria (1841), опера
Jag går i kloster, (1842), оперетта
Modehandlerskan (1842), оперетта
Ein ländliches Verlobungsfest in Schweden, оперетта
Drottningen av Golconda (1864), опера

Напишите отзыв о статье "Бервальд, Франц"

Литература

Бервальд // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Внешние ссылки

[classicalplus.gmn.com/composers/composer.asp?id=118 Краткая биография композитора]
Бервальд, Франц: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Бервальд, Франц

– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.