Берген, Эдгар

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эдгар Берген
Edgar Bergen

Студийная фотография 1941 года
Дата рождения:

16 февраля 1903(1903-02-16)

Место рождения:

Чикаго, США

Дата смерти:

30 сентября 1978(1978-09-30) (75 лет)

Место смерти:

Лас-Вегас, США

Гражданство:

США

Профессия:

актёр, чревовещатель

Карьера:

1930—1978

Эдгар Джон Берген (англ. Edgar John Bergen, 16 февраля 1903 — 30 сентября 1978) — американский актёр и радиоведущий, получивший наибольшую популярность как чревовещатель своей куклы Чарли Маккарти.

Берген родился в семье шведских иммигрантов,[1] а искусство чревовещания начал развивать ещё в детском возрасте со своей куклой Чарли МакКарти, с которой в будущем прославился. Первоначально он выступал в качестве артиста в водевилях, а затем сделал успешную карьеру на радио. Его популярность в качестве чревовещателя на радио озадачивала и удивляла многих критиков, потому что слушатели не могли видеть ни манекена, ни мастерства артиста. На пике своей популярности в 1938 году Берген был удостоен почётной премии «Оскар». Актёр также неоднократно появлялся и на большом экране, как один, так и с Чарли. В 1950-х годах Берген был гостем во многих телепрограммах, хотя собственного телевизионного проекта у него так и не было.

В 1945 году Берген женился на актрисе Фрэнсис Вестерман, ставшей матерью их дочери Кэндис Берген, также актрисы. Эдгар Берген умер в 1978 году от заболеваний почек, спустя всего три дня после старта его прощального шоу в Лас-Вегасе. В 1991 году актёр был изображён на памятной марке США стоимостью в 29 центов.

За свой вклад в развитие киноиндустрии Берген удостоен звезды на Голливудской аллее славы.

Напишите отзыв о статье "Берген, Эдгар"



Примечания

  1. [www.genealogy.com/famousfolks/candice-bergen/index.html genealogy.com] (недоступная ссылка с 05-09-2013 (3858 дней) — историякопия)

Отрывок, характеризующий Берген, Эдгар

Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.