Берг, Хендрик Йоханнес ван ден

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хендрик Йоханнес ван ден Берг
африк. Hendrik Johannes van den Bergh
Прозвище

Lang Hendrik – Длинный Хендрик

Дата рождения

27 ноября 1914(1914-11-27)

Место рождения

Вредефорт (город)

Дата смерти

16 августа 1997(1997-08-16) (82 года)

Место смерти

Бронкхорстспрёйт

Принадлежность

ЮАР

Род войск

полиция, спецслужба

Годы службы

1934—1942, 1949–1962 (полиция ЮАС), 1966–1968 (полиция безопасности ЮАР), 1969—1978 (спецслужба ЮАР)

Звание

генерал

Командовал

Бюро государственной безопасности (ЮАР)

Хендрик Йоханнес ван ден Берг (африк. Hendrik Johannes van den Bergh; 27 ноября 1914, Вредефорт — 16 августа 1997, Бронкхорстспрёйт) — южноафриканский полицейский генерал, основатель спецслужбы БОСС. Руководитель тайной полиции и разведки режима апартеида. Ультраправый африканерский националист, близкий сподвижник Балтазара Форстера. Организатор репрессий против противников апартеида. Ушёл в отставку в результате поражения в Анголе и разоблачения финансовой аферы.





Начало полицейской службы

Родился в семье почтового служащего, ставшего фермером и строительным подрядчиком. Из-за сложных отношений между родителями воспитывался дедом Хендриком ван ден Бергом-старшим — ветераном англо-бурской войны, участником Восстания Марица. От деда перенял мировоззрение африканерского национализма.

Прошёл военное обучение в спецбатальоне SDB, созданном для социальной адаптации африканерской молодёжи после Великой депрессии. Проявив способности, получил в SDB младшую командную должность.

Ван ден Бергу предлагался офицерский чин в армии, но он сделал иной выбор: в 1934 поступил на службу в полицию. Служил в Йоханнесбурге, занимался расследованием убийств. Показал себя высококвалифицированным детективом.

Пронацистский активист

Во время Второй мировой войны Хендрик ван ден Берг был противником Антигитлеровской коалиции, поскольку Великобритания — «угнетатель африканеров» — была её членом. Он сблизился с националистическим активистом Балтазаром Форстером, и эта связь определила жизнь и деятельность ван ден Берга. Под влиянием Форстера он вступил в пронацистскую военизированную организацию Оссевабрандваг[1]. Участвовал в антибританской подпольной борьбе. Вместе с Форстером был арестован британскими властями и отчислен из полиции.

После войны находился под надзором. Получил разрешение проживать в Йоханнесбурге, работал в канцелярии архитектурного института.

В полиции апартеида

В 1948 к власти в ЮАС пришла Национальная партия белых националистов. Хендрик ван ден Берг вернулся в полицию. Служил в Кейптауне, Беллвилле, Блумфонтейне, Транскее. Был произведён в лейтенанты, затем в капитаны и майоры.

Майор ван ден Берг выступал за жёсткую карательную политику. На этой почве у него возникали конфликты с начальством. В 1962 он был переведён из криминогенного Транскея на службу в полицию Претории. Недовольный этим решением, ван ден Берг подал в отставку.

Политически Хендрик ван ден Берг стоял на ультраправых позициях, придерживался белого расизма, был убеждённым приверженцем системы апартеида. Он решительно поддерживал Хендрика Фервурда и Балтазара Форстера. Состоял в тайном обществе африканерских националистов Брудербонд.

На момент ухода ван ден Берга с полицейской службы Форстер являлся министром юстиции в кабинете Фервурда. По его рекомендации премьер поручил ван ден Бергу возглавить службу государственной безопасности. В январе 1963 ван ден Берг занял пост начальника полиции безопасности, входившей в систему Министерства полиции, которое с 1966 возглавлял Форстер.

Во главе спецслужбы апартеида

6 сентября 1966 был убит Хендрик Фервурд. Неделю спустя пост премьер-министра занял Балтазар Форстер. В качестве советника по безопасности Хендрик ван ден Берг вошёл в ближайшее окружение нового главы правительства.

В 1968 правительство ЮАР приняло решение выделить из полицейского аппарата секретную службу для борьбы с политической оппозицией и внешней политической разведки. Сформировать и возглавить новую структуру Форстер поручил возведённому в генеральское звание ван ден Бергу. 19 мая 1969 было учреждено Бюро государственной безопасности (Buro vir Staatsveiligheid; в международном употреблении устоялась англоязычная аббревиатура ведомства — BOSS, БОСС). Генеральным директором БОСС стал Хендрик ван ден Берг.

Задачей нового ведомства являлись тайные операции против АНК, Умконто ве сизве, ЮАКП и других противников режима. Ван ден Берг сформировал разветвлённую сеть осведомителей, тайных агентов и карателей. В отличие от полиции, деятельность БОСС протекала под завесой секретности. По стране распространялись слухи о тайных убийствах и жестоких пытках. Косвенно это признавал сам ван ден Берг: «У меня достаточно людей, которые убьют по моему приказу»[2].

Близость ван ден Берга к Форстеру усиливала властные позиции тайной полиции. БОСС обладало широкими полномочиями и крупным бюджетом. В ведение ведомства ван ден Берга в значительной степени перешла внешняя и оборонная политика. В апреле 1975 ван ден Берг конфиденциально посетил Израиль, где обсудил с премьер-министром Ицхаком Рабином и министром обороны Шимоном Пересом ядерную программу ЮАР[3]. БОСС активно взаимодействовало с Министерством информации, участвовало в операциях по подкупу иностранных изданий, осваивало средства, выделенные на изменение международного имиджа ЮАР. Предполагается, что агенты ван ден Берга организовали публичный скандал вокруг британского политика Джереми Торпа, выступавшего против апартеида в ЮАР, и способствовали его устранению с лидерства в Либеральной партии.

Вмешательство БОСС во внешнеполитические и военные дела вызывало сильное недовольство министра обороны Питера Боты.

Ангольское поражение и «афера Руди»

Португальская революция 1974 имела следствием деколонизацию и установление просоветских марксистских режимов в Анголе и Мозамбике. ЮАР включилась в ангольскую гражданскую войну на стороне антикоммунистических ФНЛА и УНИТА. Однако в правительстве возникли разногласия по этому вопросу.

Министр обороны Бота и главнокомандующий вооружёнными силами Магнус Малан выступали за полномасштабное участие в войне и свержение правительство МПЛА. Ван ден Берг предлагал ограниченное вмешательство, только для обеспечения безопасности анголо-намибийской границы и стратегических объектов. Премьер Форстер, как обычно, поддержал ван ден Берга.

Поражение в Анголе и укрепление враждебного ЮАР режима МПЛА вызвало резкую критику Форстера и ван ден Берга. Позиции премьера и шефа БОСС оказались заметно подорваны. Кроме того, получили огласку финансовые махинации в Министерстве информации («афера Эшеля Руди»), прежде всего нецелевое использование средств, выделенных министерствами информации и обороны на финансирование англоязычной газеты The Citizen. Была установлена причастность руководства спецслужбы. Ответственность возлагалась и на премьер-министра.

Расформирование БОСС и отставка

В октябре 1978 Балтазар Форстер оставил руководство правительством и занял пост президента, в то время не связанный с реальной властью. Через несколько месяцев он подал в отставку. Правительство возглавил Питер Бота.

Ещё до ухода Форстера стала очевидной неизбежная отставка ван ден Берга. Он оставил пост генерального директора БОСС в июне 1978 и заменён Александром ван Виком.

Ведомство было переименовано в Департамент национальной безопасности (англоязычная аббревиатура — DONS, ДОНС)[4]. В феврале 1980 правительство Боты расформировало БОСС-ДОНС и учредило новую Национальную службу разведки под руководством Лукаса Барнарда[5].

После отставки Хендрик ван ден Берг перебрался на ферму и занялся куроводством. Он резко критиковал реформаторский курс Питера Боты, его уступки чернокожему большинству и демонтаж апартеида при президенте Фредерике де Клерке. Написал мемуары, но по требованию властей отказался от публикации. Скончался в возрасте 82 лет.

Интересные факты

Хендрик ван ден Берг отличался высоким ростом (почти два метра), имел прозвище Lang Hendrik — Длинный Хендрик.

См. также

Напишите отзыв о статье "Берг, Хендрик Йоханнес ван ден"

Примечания

  1. [www.smashwords.com/extreader/read/159338/4/mine-for-the-taking Eleanor Parks. Mine For The Taking]
  2. [www.independent.co.uk/news/people/obituary-hendrik-van-den-bergh-1246509.html Obituary: Hendrik van den Bergh]
  3. [theartof12.blogspot.ru/2013/12/april-11-1975-in-jerusalem-in-prime.html April 11, 1975, in Jerusalem in the Prime Minister’s residence: Eschel Rhoodie, Yitzhak Rabin, Henrik van den Bergh, Shimon Peres]
  4. [sabctrc.saha.org.za/originals/finalreport/volume2/split/BMvolume2_s1ch3_pg140.pdf BUREAU OF STATE SECURITY (BOSS)/DEPARTMENT OF NATIONAL SECURITY (DONS)/ NATIONAL INTELLIGENCE SERVICE]
  5. [www.sahistory.org.za/dated-event/south-african-bureau-state-security-boss-established The South African Bureau of State Security (BOSS) is established]

Отрывок, характеризующий Берг, Хендрик Йоханнес ван ден


Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.