Бердзенишвили, Мераб Исидорович

Мераб Бердзенишвили
მერაბ ისიდორეს ძე ბერძენიშვილი
Место рождения:	Тифлис, ЗСФСР, СССР
Место смерти:	Тбилиси, Грузия
Жанр:	скульптура
Учёба:	Тбилисская Академия Художеств
Звания:
Премии:

Мера́б Исидорович Бердзенишви́ли (груз. მერაბ ისიდორეს ძე ბერძენიშვილი; 10 июня 1929, Тифлис, Грузинская ССР, ЗСФСР — 17 сентября 2016, Тбилиси, Грузия) — советский и грузинский скульптор. Народный художник СССР (1987). Лауреат Государственной премии СССР (1976). Член КПСС с 1970 года.

Биография

Родился в 1929 году. Учился в Тбилисской академии художеств (1949—1955) у Н. П. Канделаки. Член-корреспондент АХ СССР (1988). Депутат Совета Национальностей ВС СССР 10—11 созывов (1979—1989) от Юго-Осетинской АО.

Работы

• памятник поэту Д. Г. Гурамишвили в Тбилиси (чугун, 1959—1965, архитектор В. Ш. Алекси-Месхишвили)
• декоративная скульптура «Муза» у здании Грузинской филармонии в Тбилиси (бронза, 1971, архитектор И. Н. Чхенкели)
• памятник в честь 30-летия Победы в Марнеули (бронза, 1975, архитектор Г. В. Бакрадзе)

Награды и премии

• народный художник СССР (1987)
• народный художник Грузинской ССР (1980)
• Государственная премия СССР (1976) — за памятник в честь 30-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне

Литература

• Воронина Н., «Мераб Бердзенишвили», М., 1981

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/es/8519/Бердзенишвили Статья в Энциклопедическом словаре]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/70606 Статья в Большом Энциклопедическом словаре]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_pictures/335/Бердзенишвили Статья в Популярной художественной энциклопедии]

Отрывок, характеризующий Бердзенишвили, Мераб Исидорович

– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.