Бердник, Олесь Павлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Олесь Бердник
Дата рождения:

27 ноября 1926(1926-11-27)

Место рождения:

Вавилово, Снигирёвский район, Николаевская область

Дата смерти:

18 марта 2003(2003-03-18) (76 лет)

Место смерти:

Гребени, Кагарлыкский район, Киевская область

Гражданство:

СССР / Украина

Род деятельности:

Украинский писатель-прозаик, советский диссидент, актёр

Жанр:

фантастика, философские эссе

Язык произведений:

украинский

Дебют:

1947 год

Награды:

[www.lib.ru/RUFANT/BERDNIKOW/ Произведения на сайте Lib.ru]

Алекса́ндр (Оле́сь) Па́влович Бе́рдник (укр. Олександр Павлович (Олесь) Бердник, 19262003) — советский украинский писатель-фантаст, участник правозащитного движения, один из основателей Украинской Хельсинкской группы. Известен также своими оригинальными мировоззренческими взглядами, концепцией Мироздания и Бога, изложенными в его произведениях.





Биография

Отец Бердника добрался по заснеженным дорогам до соседнего села, где находился сельсовет, только через месяц после рождения сына. Секретарь сельсовета, в свою очередь, сделал сразу две ошибки: датой рождения указал текущую, а годом — тот, который ещё не наступил. Это привело к сохранившейся по сей день путанице с датой рождения писателя, но спасло его от отправки в Германию в годы оккупации.

Участник Великой Отечественной войны в 1943—1945 гг., рядовой. Участвовал в боях на стороне Советской армии, был ранен.

Окончил экстерном 7 классов средней школы, в 1949 г. — студию при театре им. И. Франко (Киев).

В 1949 г., во время кампании по борьбе с космополитизмом, выступил на открытом партийном собрании театра против того, что актёры оговаривают своих коллег, а пьесы классиков перекраиваются по указанию «сверху». Арестован за «измену родине», в 1950 осуждён по ст. 54-­10 УК УССР на 10 лет лишения свободы. Наказание отбывал в Печорском, Воркутинском и Карагандинском лагерях. В 1953 году пытался бежать, но был пойман, вновь осуждён ещё на десять лет и заключён в тюрьму закрытого типа. Помилован в 1955 году.

Начал печататься в 1957 году. Писал главным образом в жанре фантастики, до 1972 г. вышло около 20 его фантастических романов и повестей. Соавтор сценария известного фантастического фильма «Мечте навстречу». Член СП СССР с 1957 года.

В апреле 1972 года во время обыска на квартире Николая Руденко, где жил Бердник, сотрудники КГБ изъяли рукопись работы Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?» и две пишущие машинки. 28 апреля Бердник объявил голодовку с требованием вернуть изъятое, которая продолжалось 16 суток. Писатель добился встречи с первым секретарём ЦК КПУ П. Шелестом, который извинился, но заявил, что «партийные органы не могут вмешиваться в деятельность КГБ». 14 мая Берднику вернули печатные машинки, но рекламу его выступлений ликвидировали, его произведения перестали публиковать. С 1974 года Бердник добивался разрешения выехать из СССР.

13 августа 1976 вышел приказ об изъятии книг Бердника из библиотек и книготорговой сети СССР. Тогда же он был исключен из СПУ. Работал декоратором-витражистом в объединении «Художник».

Осенью 1976 года участвовал вместе с Н. Руденко, О. Мешко, Л. Лукьяненко в создании «Украинской Хельсинкской группы».

6 марта 1979 года арестован «за антисоветскую агитацию и пропаганду», на следствии признал свои «ошибки». 17—21 декабря на выездном заседании Киевского областного суда признан особо опасным рецидивистом, осуждён на 6 лет лишения свободы в лагерях строгого режима и 3 года ссылки. С 16 мая 1980 года содержался в лагере строгого режима, известном как Пермь-36. С 7 сентября 1981 до 13 января 1982 гг. находился в СИЗО КГБ в Киеве на «профилактике». В феврале отказался выступить свидетелем по делу М. Горыня. 7 сентября 1982 г. вновь отправлен в зону строгого режима.

Указом от 14 марта 1984 года был амнистирован. 17 апреля в газете «Литературная Украина» появилась «покаянная» статья Бердника «Возвращение домой», где сказано, что «Хельсинское движение создано ЦРУ», а Руденко и Лукьяненко, «обладай они настоящим мужеством, давнно сошли бы с пути антипатриотизма и добровольной самоизоляции».

В 19891993 годах путешествовал в Индию и Тибет, ездил с лекциями в Канаду и США.

В конце жизни выступал с философскими произведениями, продолжающими традиции В. И. Вернадского. Выдвигал свою кандидатуру на Президентских выборах 1991 года на Украине.

Последняя публичная встреча Бердника с читателями состоялась 1 декабря 1996 года. В марте 1997 года писатель перенёс второй инсульт, в результате которого лишился речи и до конца жизни был прикован к постели.

Похоронен, согласно завещанию, во дворе собственного сельского дома.

Семья

У Олеся Бердника две дочери от разных браков — Мирослава и Громовица, а также сын Радан.

Критика

Один из «миров воображаемого будущего», куда попадает главный герой сказки «Понедельник начинается в субботу» Саша Привалов — мир романа Олеся Бердника «Пути титанов», который Стругацкие описывают с нескрываемой иронией.

Произведения Бердника подверг критике известный литератор-фантаст Дмитрий Биленкин в очерке «Фантастика и подделка» (1965) [fantlab.ru/work19837].

Основные произведения

Романы

  • Пути титанов / Шляхи титанів (1959)
  • Стрела Времени / Стріла Часу (1960)
  • Кто ты? / Хто ти? (1963)
  • Дети Беспредельности / Діти Безмежжя (1964)
  • Подвиг Вайвасваты / Подвиг Вайвасвати (1967)
  • Чаша Амриты / Чаша Амріти (1968)
  • Звёздный корсар / Зоряний корсар (1971)
  • Лабиринт Минотавра / Лабіринт Мінотавра (1972)
  • Огнесмех / Вогнесміх (1988)
  • Тьма костёр не разжигает… / Пітьма вогнища не розпалює… (1993)
  • Камертон Дажбога / Камертон Дажбога (1996)

Повести

  • Вне времени и пространства / Поза часом і простором (1957)
  • Законсервированная планета / Законсервована планета (1957)
  • Человек без сердца / Людина без серця (1957, в соавторстве с Ю. Бедзиком)
  • За волшебным цветком / За чарівною квіткою (1958)
  • Призрак идёт по Земле / Привид іде по Землі (1959)
  • Сердце Вселенной / Серце Всесвіту (1961)
  • Катастрофа / Катастрофа (1962)
  • Путешествие в антимир / Подорож в антисвіт (1962)
  • Сыны Световида / Сини Світовида (1962)
  • Радостью перейдём бездны / Радістю перейдемо безодні (1964)
  • Огненный всадник / Вогняний вершник (1967)
  • Мать / Мати (1967)
  • Разбиваю громы / Розбиваю громи (1967)
  • Дикое поле / Дике поле (1968)
  • Покрывало Изиды / Покривало Ізіди (1968)
  • Кто отважится — огненным наречётся / Хто зважиться — вогняним наречеться (1969)
  • На огне святом сожжём разлуку / На вогні святому спалимо розлуку (1990)

Рассказы

  • Поединок на астероиде / Поєдинок на астероїді (1957)
  • Психологический двойник / Психологічний двійник (1957)
  • 10 минут в будущем / 10 хвилин у майбутньому (1959)
  • Марсианские зайцы / Марсіанські «зайці» (1960)
  • Встречи над пропастью / Зустрічі над прірвою (1963)
  • Подвиг в пространстве / Подвиг у просторі (1964)
  • Любимая из будущего / Кохана з майбутнього (1965)
  • Последняя битва / Остання битва (1965)
  • Потопленные годы / Потоплені роки (1965)
  • Хор элементов / Хор елементів (1965)
  • Две бездны / Дві безодні (1967)
  • Космическая сказка / Космічна казка (1970)
  • Созвездие Зелёных Рыб / Сузір’я Зелених Риб (1975)

Напишите отзыв о статье "Бердник, Олесь Павлович"

Литература

  • Гречаник І.П. Бердник Олесь Павлович / І.П. Гречаник // Історія української літератури ХХ століття : Навчальний посібник / За ред. Т. С. Пінчук. — Луганськ : Глобус, 2011. — С.182 — 225.
  • Гречаник І.П., Т. С. Пінчук Українська фантастика: витоки, розвиток, становлення жанрів/ І.П.Гречаник, Т. С.Пінчук. — Луганськ : Глобус, 2010.
  • Гречаник І.П. Бердник Олесь Павлович/ Історія української літератури ХХ століття : Навчальний посібник : Частина ІІ / За ред. Т.Пінчук. — Луганськ : Глобус, 2012. −472 с.

Ссылки

  • [www.berdnyk.com.ua Олесь Бердник (официальный сайт)] (укр.)
  • [berdnyk.narod.ru Александр Бердник (неофициальный сайт)]
  • [noogen.su/berdnik Мирослава Бердник. И три корня срастутся любовью. Воспоминания о моем отце.]
  • [www.star-bridge.org/?section=library&subsection=ukrfan/05Berdnik Бердник Олесь] // [www.star-bridge.org/?section=library Фантасты современной Украины. Энциклопедический справочник] / под редакцией доктора филологических наук, профессора И. В. Чёрного. — Харьков: Издательский дом «Инвестор», 2007.

Отрывок, характеризующий Бердник, Олесь Павлович

Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.