Бэрд, Ричард

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Берд, Ричард»)
Перейти к: навигация, поиск
Ричард Ивлин Бэрд
англ. Richard Evelyn Byrd

Бэрд в молодости
Дата рождения

25 октября 1888(1888-10-25)

Место рождения

Уинчестер, Виргиния

Дата смерти

11 марта 1957(1957-03-11) (68 лет)

Место смерти

Бостон, Массачусетс

Принадлежность

США США

Род войск

Военно-морские силы США

Годы службы

1912—1927
1940—1947

Звание

контр-адмирал

Сражения/войны

Вторая мировая война

Награды и премии

Ричард Ивлин Бэрд (Бёрд) (англ. Richard Evelyn Byrd, 25 октября 1888 — 11 марта 1957) — американский авиатор и полярный исследователь, который в 1929 году первым в истории пролетел над Южным полюсом.

Четырьмя крупными антарктическими экспедициями под его руководством (1928—1930, 1933—1935, 1939—1941 и 1946—1947) были открыты и обследованы обширные районы. В 1929 г. на побережье Антарктиды была основана база Литл-Америка. Бэрд дал название ряду районов Антарктиды (к примеру, Земля Мэри Бэрд). В экспедиции 1933—1935 годов открыл с воздуха гору Сидли, которая, как позднее выяснилось, является самым высоким вулканом континента. В экспедиции 1939—1941 годов был применён огромный вездеход, однако он показал свою непригодность для условий Антарктиды.

С 1926 по 1996 год считался также первым лётчиком, пролетевшим над Северным полюсом. Однако при исследовании его полётного дневника там были обнаружены следы подчисток — тем самым доказано, что Бэрд сфальсифицировал часть данных о полёте в своем официальном отчёте в Американское Географическое общество[1].

Позже стал контр-адмиралом флота США. Именем Бёрда была названа американская антарктическая научная станция и Американский национальный центр полярных исследований.



Память

В 1964 г. в честь Ричарда Бэрда назван кратер на Луне.

Напишите отзыв о статье "Бэрд, Ричард"

Примечания

  1. [www.dioi.org/vols/wa0.pdf The International Journal of Scientific History, Vol. 10, January 2000]

Ссылки


Отрывок, характеризующий Бэрд, Ричард

Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.