Бережковская набережная
| Бережковская набережная Москва | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
2,7 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Почтовый индекс |
121059 |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.73528&lon=37.56139&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?ll=37.56139%2C55.73528&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах] | |
Бережко́вская набережная — набережная на правом берегу Москвы-реки в районе Дорогомилово Западного административного округа города Москвы. Расположена между мостом Богдана Хмельницкого и Бородинским мостом. На набережную выходит площадь Европы и улица Потылиха. Нумерация домов начинается от площади Европы.
Содержание
Происхождение названия
Набережная получила название по патриаршей рыбачьей слободе «на Бережках», существовавшей в XVI—XVII вв[1].
История
Набережная возникла на месте патриаршей рыбачьей слободы, в которой была небольшая церковь Тихвинской Божьей Матери, стоявшая на месте современного дома 2. К западу от слободы находился Красный луг, позднее занятый огородами. К концу XIX века слобода постепенно застраивается небольшими предприятиями. До начала XX века начальная часть набережной называлась улицей Бережки. В связи с постройкой в 1899 году Киевской железной дороги, на набережной возникают товарные склады. В 1905—1907 годах в конце набережной построен Краснолужский мост Окружной железной дороги. В 1916 году — Дорогомиловский химический завод.
В 1930-х гг. на набережной была построена Фрунзенская ТЭЦ. С конца 1930-х гг. начинается жилищное строительство, берег облицовывается гранитом. В 1938 году по всей набережной был пущен троллейбус на Ленинские (ныне Воробьёвы) горы. В 1953 году в связи со строительством нового здания МГУ расширяется проезжая часть. В 1954 году часть зданий Бережковской слободы, примыкающая к Бородинскому мосту, была снесена и в начале набережной был создан сквер, где предполагалось поставить «монумент в память 300-летия воссоединения Украины с Россией»[2]. В начале 1960-х гг. снесли здание церкви и остальную часть слободы. В 2001 году в начале набережной построен пешеходный мост, соединивший Бережковскую набережную с улицей Плющиха, а в сентябре 2002 года на месте проезда к Киевскому вокзалу открылась площадь Европы.
Примечательные здания и сооружения
- № 2 — Гостиница Рэдиссон-Славянская (1988—1991).
- № 4 — жилой дом. Здесь жил скрипач Борис Гольдштейн[3].
- № 12 — 9-этажный жилой дом (1945, архитекторы И. Н. Кастель, Т. Г. Заикина). Здесь жил актёр Александр Граве[4].
- № 14 — 6-этажный жилой дом (1939, архитектор А. К. Буров). В этом доме в 1955—1971 годах жил писатель-фантаст А. Н. Стругацкий, создавший в этом доме значительную часть своих произведений[5].
- № 16 — ТЭЦ-12 Мосэнерго, бывшая Фрунзенская ТЭЦ (1930-е гг.).
- № 22 — Конструкторское бюро общего машиностроения им. В. П. Бармина.
- № 24 — Всероссийская патентно-техническая библиотека.
- № 26 — Государственный архив Российской Федерации.
- № 28 — Клуб Дорогомиловского химического завода им. М. В. Фрунзе (1927—1929, арх. К. С. Мельников). Памятник истории и культуры.
- № 30 — Федеральная служба по интеллектуальной собственности.
- № 30, к 1 — Федеральный институт промышленной собственности
- № 16Астр. 2 — Чемпионат.com
- № 16Астр. 2 — СУП
Транспорт
В 200 м от набережной — станция метро «Киевская» Кольцевой, Филёвской и Арбатско-Покровской линий.
По набережной, на всём её протяжении, следуют троллейбусы:
- 7 Метро «Парк Победы» — Калужская площадь
- 17 Киевский вокзал — Озёрная улица
- 34 Киевский вокзал —метро "Университет" - метро «Юго-Западная»
- 34к Киевский вокзал — метро "Университет -Улица Кравченко
А также автобусы:
- 91 Улица Герасима Курина — метро "Киевская" -4-й Сетуньский проезд
- 119 Нагорный бульвар — метро "Университет" -Киевский вокзал
- 205 Совхоз «Заречье» — Улица Довженко
- 205к Киевский вокзал — Улица Довженко
- 320 Киевский вокзал — 2-я Мосфильмовская улица
- 791 Киевский вокзал — 4-й Сетуньский проезд
- 902 Киевский вокзал — Улица Федосьино
Напишите отзыв о статье "Бережковская набережная"
Примечания
- ↑ Сытин П. В. Из истории московских улиц. М., 1958. Стр. 576—577
- ↑ Сытин П. В. Из истории московских улиц. М., 1958. Стр. 577
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1692 Гольдштейн Борис Эммануилович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 22 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10446 Граве Александр Константинович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 22 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8960 Стругацкий Аркадий Натанович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
| |||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бережковская набережная
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
