Бережной, Василий Павлович

Бережной Василий Павлович (укр. Бережний Василь Павлович, 26 июня 1918 — 19 марта 1988) — украинский советский писатель и журналист.

Биография

Василий Бережной родился 26 июня 1918 года в селе Бахмач Черниговской области. В 1937 году закончил Украинский техникум журналистики (Харьков), работал в редакциях газет «Прапор комуни» в Бахмаче и «Молодий комунар» в Чернигове. В 1938 году опубликовал свой первый фантастический рассказ «Планета житиме» («Планета будет жить»).

Во время Великой Отечественной войны служил в танковых войсках, принимал активное участие в боевых действиях, был тяжело ранен. После окончания войны и демобилизации работал в газетах «Молодь України», журналах «Дніпро», «Вітчизна» и «Україна». В 1948 году выпустил первую авторскую книгу — сборник документальных очерков «За кермом» («За рулём»). В 1952 году закончил также Киевский университет имени Т. Г. Шевченко. Впоследствии издал несколько книг очерков — «Сторінки життя» («Страницы жизни», 1952), «Кораблі сходять зі стапелів» («Корабли сходят со стапелей», 1959), повести «Зелене море» («Зеленое море», 1955), «Колюче терня» («Колючий терн», 1966). Переводил с русского языка романы Афанасия Коптелова, пьесы Николая Погодина, Анатолия Софронова.

Наибольшую известность принесли Василию Бережному научно-фантастические произведения. Его дебютная фантастическая книга «В зоряні світи» («В звёздные миры») вышла в 1956 году и была переиздана уже в 1958 году (что по тем временам было поразительным исключением). Всего Василий Бережной написал около полутора десятков научно-фантастических повестей, а также более полусотни рассказов, которые выходили в составе десятка авторских сборников на украинском языке и издавались в переводе на английский, венгерский, испанский, латышский, молдавский, польский, русский, словацкий, французский языки.

Василий Бережной был участником Первого Всемирного симпозиума писателей-фантастов, проходившего в Токио в 1970 году в рамках Международной выставки «ЭКСПО-70», а также Третьего Европейского конгресса фантастов в Польше в 1976 году.

Умер 19 марта 1988 года в Киеве.

Библиография публикаций на русском языке

Отдельные издания

• В звёздные миры: Фантастическая повесть. — Симферополь: Крымиздат, 1958.
• Сенсация на Марсе: Научно-фантастические повести и рассказы / Авториз. пер. с укр. Александра Тверского; Худ. Петр Караченцов. — М.: Советский писатель, 1988. — ISBN 5-265-00105-0.
  • Повести
    • Археоскрипт
    • Под ледяным щитом
    • Молодой брат Солнца
    • Космический Гольфстрим
    • Сакура
    • Истина рядом
    • К Золотой Заре
    • Архитектурная фантазия
    • Лабиринт

• • Рассказы
    • Межпланетный смерч
    • Эфемерида любви
    • Легенда о счастье
    • Тайна Дома вечности
    • Феномен ноосферы
    • Воздушная линза
    • В космической безвестности
    • Хронотонная Ниагара
    • Сенсация на Марсе
    • Такое далекое путешествие Чамхаба
    • Солнечная сага
    • Голос матери
    • Эстафета жизни
    • Дети одного Солнца
    • Формула Космоса
    • Подарки Шамбалы
    • Загадочная Нова
    • Человек-маятник
    • Гравиантена Ивана Мудрого
    • Троллейбусом до Крещатика
    • Ох, эти телепаты!
    • Вера-Веруня

Публикации в периодике и антологиях

• Чего не увидел стеклянный глаз: Научно-фантастический рассказ / Пер. с укр. // Пионерия (Киев), 1958, № 9.
• В звёздные миры: [Повесть] / Пер. с укр.; Рис. Б. Аржекаева // Приключения и фантастика. — Симферополь: Крымиздат, 1958.
• Возвращение «Галактики»: Научно-фантастический рассказ / Пер. с укр. // Пионерия (Киев), 1959, № 2.
• Голубая планета: Научно-фантастический рассказ / Рис. Э. Скуиня // Наука и техника, 1961, № 10.
• Голос матери: [Рассказ] / Пер. с укр. А. Роскопыта // Фантастика-78. — М.: Молодая гвардия, 1978.

Ресурсы в сети

• [archivsf.narod.ru/persona/bereznoj/bereznoj.htm Страница Василия Бережного на сайте «Архив фантастики»]

Отрывок, характеризующий Бережной, Василий Павлович

Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.