Березниковский содовый завод

Березниковский содовый завод
Тип	Открытое акционерное общество
Год основания	1883 год
Прежние названия	Акционерное общество «Любимов-Сольвэ» Завод № 761 Березниковский образцовый содовый завод им. В.И.Ленина
Основатели	Любимов И. И., Сольве Э. Г.
Расположение	Россия Россия: Березники
Ключевые фигуры	Ан Ен Док (генеральный директор), Мехлис Александр Николаевич (исполнительный директор)
Отрасль	Химическая промышленность
Продукция	Сода кальцинированная ГОСТ 5100-85, известковое молоко ТУ 2133-45-50265324-2010, известняк флюсовый ТУ 0751-47-502653242010, коксо-угольная мелочь ТУ 0320-041-50265324-2006 и пр.
Число работников	более 2250 чел.(01.01.2010 г.)
Материнская компания	ОАО «Башкирская содовая компания»
Награды
Сайт	[www.bsz.ru/ www.bsz.ru]

К:Предприятия, основанные в 1883 году

«Березниковский содовый завод» — российское предприятие химической промышленности, старейший производитель кальцинированной соды на территории СНГ (в 2011 году доля БСЗ на товарном рынке соды составляла около 15 %). Полное наименование — Открытое акционерное общество «Березниковский содовый завод». Штаб-квартира — в г. Березники Пермского края. С 28 сентября 2010 г. управляется химическим холдингом ОАО «Башкирская химия».

История

Внешние изображения
	[vsenovostint.ru/wp-content/uploads/2014/10/000_Ivan-Ivanovich-Lyubimov.jpg Иван Иванович Любимов (фото 1890-х гг.)]
	[vsenovostint.ru/wp-content/uploads/2014/10/031_Stantsiya-Berezniki.jpg Станция Березники (Солеварни) на территории БСЗ, фото 1879 г. из альбома «Участок Уральской железной дороги от Перми до Екатеринбурга и Луньевская ветвь. Постройка 1874–1879 годов» (фотоателье Е. И. В. «Шерер, Набгольц и Кº», г. Москва). Конечная станция Луньевской ветви.]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/420936/420936_original.jpg Заводоуправление, весна 1914 г.]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/421191/421191_original.jpg Дом управляющего]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/422861/422861_original.jpg]
	[www.rusalbom.ru/photo/default/1105 Семья мастера БСЗ Плясунова А.И., 1912 г.]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/425560/425560_original.jpg Цех хлорной извести, 1928 г.]
	[www.rusalbom.ru/photo/default/23368 Работники умформерной подстанции БСЗ, 1928 г. Справа на переднем плане- умформер (электромашинный преобразователь).]
	[www.museum-berezniki.ru/_mod_files/ce_images/stickers/karta_goroda_1948_g.jpg План г. Березники 1948 года]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/421608/421608_original.jpg Колонна БСЗ на демонстрации 1 мая 1950 года]
	[gulagmuseum.org/getImage.do?object=50867854&original=1 Справка об освобождении А.Б. Пашкова.]

В 1869 году пермский купец-промышленник Любимов откупил у казны Березниковские соляные промыслы и земельный участок на бывшем острове Березовом. Контракт о строительстве в России первого содового завода мощностью 6000 тонн в год был заключен 23 февраля 1881 года в Брюсселе между И. И. Любимовым и содопромышленником Эрнестом Сольве. 21 июля 1883 года завод был пущен в эксплуатацию, получен первый пуд кальцинированной соды по аммиачному способу. Строительством и пуском завода лично руководил инженер-химик Александр Алексеевич Самосатский.

59°24′44″ с. ш. 56°44′08″ в. д.59.41222° с. ш. 56.73556° в. д. / 59.41222; 56.73556    — бывший дом управляющего

К 1886 году завод давал 20 тонн соды в сутки, более миллиона пудов в год. Рабочих на БСЗ и Солеваренном заводе было около 1250 человек.

1899 — умер И. И. Любимов.

В 1903 г. была приобретена собственная сырьевая база — карьер известкового камня вблизи станции Всеволодо-Вильва.

В 1911 г. БСЗ принадлежал вдове И. И. Любимова — Екатерине Степановне Любимовой.

Март 1918 г. — крупная манифестация в поддержку Февральской Революции в поселке Содового завода.

9 августа 1918 года по акту национализации содовый завод был передан Деловому Совету. Директором завода стал работник-большевик А. И. Потемин. В состав Делового совета вошли 6 наиболее инициативных рабочих завода: Зверев, Андренко, Захаров, Опутин, Титов. Возглавил Д. совет слесарь завода Н.А. Ширев.

С конца 1918 по 11.07.1919 Березники были заняты колчаковцами. При отступлении белогвардейцы нанесли урон предприятию.

20 мая 1919 принято постановление Уральского совнархоза о передаче БСЗ в собственность государства.

30 ноября 1919 г. от сыпного тифа умер А. И. Потёмин.

13 апреля 1923 г. приказом ВСНХ предприятию было присвоено звание «Березниковский образцовый содовый завод им тов. Ленина» (за успешное восстановление разрушенного гражданской войной хозяйства).

В 1923-1924 гг. в администрацию завода вошли пять специалистов с высшим техническим образованием во главе с инженером Линьковым И.И. (впоследствии ставшим директором с 1923 г. по 1928 г., см. раздел "Директора предприятия")

1924 г. - при заводе создана школа ФЗУ.

В 1926 году после окончания школы ФЗУ на завод пришел Клавдий Иванович Циренщиков - будущий Герой Социалистического Труда и директор Березниковского магниевого завода.

В 1926-27 годах БСЗ выработал 19,4 тыс. тонн кальцинированной соды и 16,2 тыс. тонн каустической соды, на заводе было занято 779 рабочих. БСЗ тогда входил в состав Северного химического треста.

4-5 июня 1933 г. Березниковский содовый завод посетил председатель ВЦИК Михаил Иванович Калинин вместе с руководителями Наркомтяжпрома и Уральского облсовета депутатов трудящихся.

С декабря 1930 по 1940 г.г. входил в состав Березниковского химического комбината. После обособления от БХК содовому заводу было присвоено наименование «Завод № 761».

С 1940 по август 1942 года главным инженером и зам. директора БСЗ работал Аркадий Борисович Пашков, ученый — химик, специалист по ионитам, автор и соавтор научных работ в области синтеза ионообменных материалов.

В 1941—1945 г.г. завод перешел в подчинение Министерству обороны (см. раздел «Продукция»). В мае 1944 г. завод награждён Красным Знаменем Государственного комитета Обороны, 19 января 1949 г. — орденом Трудового Красного Знамени.

1949 г. — начало строительства Новосодового завода.

В 1968—1969 г.г. старый завод был закрыт и пущено новое производство соды мощностью 400 тыс.тонн в год

В 1979 г. впервые в СССР была освоена технология получения натрия металлического высшей чистоты для Белоярской АЭС.

1980 г. — освоение нового месторождения известняка на р. Чаньва с балансовыми запасами 370 млн.тонн. Строительство автодороги, затем — железнодорожной ветки.

В 1983 г. в честь 100-летнего юбилея Указом Президиума Верховного Совета СССР БСЗ награждён орденом Октябрьской революции.

В 1991 г. освоен выпуск едкого калия в цехе 2/12.

1999 — предприятие разделилось на ОАО «Березниковский содовый завод» и ООО «Сода-Хлорат».

«Маленькая промышленная Бельгия»

Внешние изображения
	[img-fotki.yandex.ru/get/4809/anper4691wlad.6d/0_59055_3893b28c_XL.jpg Заводской поселок Березники, 1913(?)]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/420614/420614_original.jpg Начало XX в.]
	[ic.pics.livejournal.com/zavodfoto/46550561/421799/421799_original.jpg Заводоуправление, предпол., 1913 г.]
	[www.rusalbom.ru/photo/default/20794 Самосатская Евгения Александровна и её муж военный врач Штюрмер Леопольд Рейнгольдович. Фото периода 1893-1899 г.г.]
	[www.dompasternaka.ru/content/i/berezniki.jpg]
	[cbb.irkipedia.ru/images/2/1206_6f_3d263bc2266e.jpg Литературный вечер 1902 года на БСЗ (предп.). На снимке: Мария Евграфовна Бенескриптова, Александр Алексеевич Самосатский, доктор Леонид Рейнгольдович Штюрмер, Варвара Евграфовна Самосатская Бенескриптова, Петр Петрович Бенескриптов, Евгения Александровна Штюрмер, семья Бляхер. Читает Андреев Николай Павлович, врач-путешественник.]
	[www.rusalbom.ru/photo/default/21029 1928 год, фото в клубе Березниковского образцового содового завода им. В.И.Ленина после премьеры спектакля "Любовь Яровая". Фотограф Вяткин или Ушенин (Усолье).]
	[img-fotki.yandex.ru/get/5208/anper4691wlad.6d/0_59056_76e536b1_XL.jpg 2010 год]
	[img-fotki.yandex.ru/get/4703/anper4691wlad.6d/0_59058_9866fb93_XL.jpg 2011 год]
	[img-fotki.yandex.ru/get/4403/anper4691wlad.6d/0_59059_5f09acb5_XL.jpg 2011 год]
	[img-fotki.yandex.ru/get/6003/anper4691wlad.6d/0_59054_50cce9a1_XL.jpg 2011 год]

Для приезжих рядом с БСЗ был построен небольшой жилой посёлок, который назвали Березники из-за расположения на бывшем Березовом острове (рядом находилось одноименное поселение, известное с XVII века). Поселок состоял из жилых домов, заводоуправления, двухэтажной школы, больницы. Каждое здание было построено по индивидуальному проекту разработки известного в Прикамье архитектурного бюро Александра Бонавентуровича Турчевича. В квартирах имелся водопровод (в том числе горячая вода), душ и ванная. В одной из этих квартир — только для приезжих — в 1916 году останавливался Борис Пастернак по делам службы. Именно Пастернак в одном из писем С. П. Боброву от 24 июня 1916 года назвал БСЗ и поселок при нём «маленькой промышленной Бельгией» (здания походили на европейские начала XX века, Э. Г. Сольве был бельгийцем).

59°24′46″ с. ш. 56°44′16″ в. д.59.41278° с. ш. 56.73778° в. д. / 59.41278; 56.73778    — бывшее здание школы (двухклассное училище).

59°24′45″ с. ш. 56°44′12″ в. д.59.41250° с. ш. 56.73667° в. д. / 59.41250; 56.73667    — здание бывшей больницы.

59°25′19″ с. ш. 56°43′37″ в. д.59.42194° с. ш. 56.72694° в. д. / 59.42194; 56.72694    — место расположения ж/д станции Березники (впоследствии — Солеварни).

При БСЗ существовал заводской самодеятельный театр. Заводское начальство планировало построить для театра отдельное здание. Бюро Турчевича подготовило проект строения, но он, по ряду причин, так и не был реализован. Кружок любителей сцены Березниковского содового завода, существовавший с 1890-х годов до 1910-х, считался одним из самых сильных в числе самодеятельных прикамских театров того времени.

Почитателями сценического искусства были и дочь А. А. Самосатского — Евгения Александровна Самосатская (по мужу Штюрмер) и сестра его жены, конторщица березниковского сользавода, Мария Евграфовна Бенескриптова. Последняя долгое время была и актрисой, и распорядителем березниковской сцены, и режиссёром.

Продукция

1883 — наши дни:

• Сода кальцинированная
• Сода каустическая
• Известняк
• Камень известняковый

1931—1941 годы:

• Иприт (в составе БХК, плановая мощность по иприту Левинштейна к началу 1931 г. составила 9 тыс.т в год, после 1937 г. — 11 тыс.т.)
• Карбид кальция

В годы Великой Отечественной войны:

• Хлорбензол
• Самовоспламеняющаяся жидкость «КС» для поджога танков (на базе перепрофилированного цеха карбида кальция).
• Сода (единственный источник в годы войны).
• Иприт (цех № 10, за 1941—1945 годы произведено 10000 тонн). Мощности по выпуску иприта сохранялись до 1959 г.
• Трифторнитрозометан (осуществлена попытка производства).

Наши дни:

• Сода кальцинированная ГОСТ 5100-85, изм.1
• Средства моющие технические СМ-15 ТУ 2381-50-50265324-2012, изм. 1
• Средства моющие технические СМ-37 ТУ 2499-42-50265324-2008, изм. 1,2,3
• Вскрыша (Скальные породы) ТУ 5743-52-50265324-2013
• Известковое молоко ТУ 2133-45-50265324-2010
• Известняк ТУ 5743-035-50265324-2014
• Известняк флюсовый ТУ 0751-47-502653242010, изм. 1,2
• Известь негашеная комовая ТУ 2123-44-50265324-2007, изм. 1
• Камень известняковый ТУ 6-50265324-33-2000, изм. 1-3
• Коксо-угольная мелочь ТУ 0320-041-50265324-2006
• Рассол очищенный товарный ТУ 2152-48-50265324-2010
• Смесь щебеночная ТУ 5711-51-50265324-2013
• Средство для мытья посуды «Посудомой» ТУ 2383-163-70864601-2008
• Угольная мелочь ТУ 0325-46-50265324-2010, изм. 1
• Щебеночно-песчаная смесь ГОСТ 25607-2009 марка С5
• Щебеночно-песчаная смесь ТУ 5711-53-50265324-2013
• Щебень из горных пород ТУ 5711-039-50265324-2004, изм. 1,2

Директора предприятия

• 1918-1919 гг. - Потемин Андрей Иустинович (1882, Луганск - 30.11.1919, Березники)
• 1920-1923 гг. - Зверев Павел Александрович (1874 - 1943)
• 1923-1928 гг. - Линьков И. И. (? - ?)
• 1928-1930 гг. - Стенцлер Р. Я. (? - ?)
• 1930-1935 гг. (в составе БХК) - Вьюхин А. А. (1895 - после 1958)
• 1940-1942 гг. - Ермаков В. В. (? - ?)
• 1944-1950 гг. - Ниженец П. М. (? - ?)
• 1950-1960 гг. - Анисимов Владимир Георгиевич (12.06.1905, г. Городня Черниговской губернии - ?)
• 1960-1970 гг. - Сарычев Константин Михайлович (06.04.1907, Саратов - 26.11.1979, Березники)
• 1971-1988 гг. – Безгодов И. С.
• 1988-1994 гг. – Кичанов В. П.
• 1994-1999 гг. – Фомин В. И.
• 1999-2000 гг. – Зайнуллин Р. Г.

Радиевый завод

В 1917 году в России возникла потребность в промышленном производстве радия для военной промышленности (например, для изготовления светосоставов). Съезд по технической обороне государства в октябре 1917 года (до Октябрьской Революции) принял решение по организации специального радиевого завода под непосредственным контролем Академии Наук. Большевики, придя к власти, продолжили работы в этом направлении. В июле 1918 года была избрана специальная Комиссия, Технический Совет или позднее — Коллегия по организации радиевого завода при Академии Наук.

12 июля 1918 года все радиоактивные материалы, находившиеся в Петрограде (тринадцать вагонов руды), были эвакуированы на Березниковский содовый завод.

В октябре 1918 г. В. И. Лениным была отправлена телеграмма Уральскому совнархозу, в которой предлагалось начать немедленную работу по организации радиевого производства на БСЗ. Заведующим радиевым заводом был назначен Л. Н. Богоявленский. В телеграмме также говорилось, что необходимые средства выделены Совнаркомом. Кроме этого, ВСНХ выдал ссуду в размере 10 тыс. руб. из своих кредитов для начала запланированного строительства.

В ноябре 1918 из Петрограда на БСЗ выехал В.Г. Хлопин, впоследствии академик и основатель радиохимии в СССР. Он привез с собой приборы и реактивы. Во второй половине декабря 1918 пробный завод начал проводить опыты, результаты были обнадеживающими. По расчетам, в феврале 1919 г. планировалось получить первый советских радий.

Однако, гражданская война и оккупация Верхнекамья колчаковцами 31.12.1918 г. помешали началу производства. Радиоактивные материалы продолжали хранится на БСЗ, а в мае 1920 года, уже под руководством нового заведующего И. Я. Башилова, были перевезены на Бондюжский химический завод Химоснова (ныне Химический завод имени Л. Я. Карпова в Менделеевске). Радиевое производство на БСЗ так и не началось.

Документы

Не можем не отметить крупного явления последнего времени в области промышленности не только нашего края, но и всей России. Мы говорим о Березниковском содовом заводе Соликамского уезда, открывшем свою деятельность в августе месяце текущего года

«Пермские губернские ведомости», № 86 от 26 октября 1883 года.

28 октября 1918 г.

Уралсовнархозу (Пермь), Усольскому исполкому, Управлению Березниковского содового завода.

"Предписываю Березниковскому заводу немедленно начать работы по организации радиевого завода согласно постановления Высовнархоза. Необходимые средства отпущены Совнаркомом. Работы должны вестись под управлением и ответственностью инженера-химика Богоявленского, которому предлагаю оказать полное содействие.

Предсовнаркома Ленин".

Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 50, с. 375.

Литература

• Березниковский содовый завод : сб. статей. — Пермь, 1960. — 270 с. : ил.
• Содовый на Каме. История продолжается. — Пермь, 2008. — 200 с. : ил.
• Трудовое столетие содовиков. — Пермь, 1983. — 94 с. : ил.
• Чудаков А. И. Содовый на Каме : исторический очерк о Березниковском Содовом заводе им. В. И. Ленина. — Пермь, 1973. — 161 с. : ил.

Ссылки

• [www.bsz.ru/ Официальный сайт компании]
• [www.beriki.ru/2004/02/19/malaya-bereznikovskaya-entsiklopediya-ulitsa-imeni Об А. И. Потёмине]
• [www.skyscrapercity.com/showthread.php?t=1306173&page=7 «Маленькая промышленная Бельгия». Борис Пастернак]
• [ru-history.livejournal.com/3925580.html История заводов Пермского края в фотографиях: Березниковский содовый завод]
• [bereznikov.net/tag/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%81%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B9%20%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B4/]
• [refdb.ru/look/2705883.html]
• [kp.rsl.ru/holders/perm/berez]
• [www.bsz.ru/ftpgetfile.php?id=412&module=files]
• [www.rusarchives.ru/muslib/muslib_rf/perm5.shtml]

↑ berlib.ru/index.html?id=79 Что читать о Березниковском содовом заводе. МБУК «ЦБС» г. Березники

Отрывок, характеризующий Березниковский содовый завод

– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.