Берент, Вацлав
| Вацлав Берент | |
| польск. Wacław Berent | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
писатель, переводчик |
Вацлав Берент (польск. Wacław Berent; 28 сентября 1873, Варшава — 19 или 22 ноября 1940, там же) — польский писатель, прозаик и переводчик. Один из ведущих представителей реализма и модернистской прозы рубежа XIX и XX в. в литературе Молодой Польши. Член Польской Академии Литературы.
Содержание
Биография
По образованию биолог, учился в университетах Цюриха, Мюнхена, Иены. Защитил докторскую диссертацию в области естественных наук, а в 1895 году — работу в области ихтиологии. Владел основными европейскими языками (английским, итальянским, немецким, русским, французским, а также латынью), много путешествовал.
в 1920—1921 годах — главный редактор варшавского литературно-артистического ежемесячника «Nowy Przegląd Literatury i Sztuki»., в 1929 году В. Берент вместе с Я. Парандовским был одним из двух редакторов научно-литературного журнала «Паментник варшавский» (Pamiętnik Warszawski), на страницах которого широко освещались новинки литературы и театра, поэзии, публицистики, истории и науки.
С 1933 года — член Польской Академии Литературы.
Избранная библиография
- Профессионал (1895)
- Заклятый круг
- Гниль (1901, русск. пер. Гнилушки)
- Озимые (1911)
- Живые камни (1918)
- Течение (1934)
- Диоген в кунтуше (1937)
- Сумерки вождей (1939)
- Подводное течение (1937—1939).
Перевëл на польский язык философский роман Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», «Бродяги» К.Гамсуна, Враг народа Ибсена.
Использовал псевдоним Владислав Равич (Władysław Rawicz).
Напишите отзыв о статье "Берент, Вацлав"
Литература
- Украинская советская энциклопедия. В 12-ти томах. / Под ред. М. Бажана. — 2-е изд. — К., 1974—1985.
Ссылки
- [www.chemicals-el.ru/chemicals-485-182.html Берент Вацлав]
Отрывок, характеризующий Берент, Вацлав
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
