Берестов, Пётр Филиппович

Пётр Филиппович Берестов
Дата рождения	21 декабря 1898(1898-12-21)
Место рождения	д. Берестово, ныне Сюмсинский район Удмуртии
Дата смерти	26 ноября 1961(1961-11-26) (62 года)
Место смерти	Запорожье
Принадлежность	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1917—1955
Звание	Генерал-майор
Командовал	82-я мотострелковая дивизия 331-я стрелковая дивизия 72-я гвардейская стрелковая дивизия
Сражения/войны	Гражданская война в России, Советско-польская война, Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Пётр Филиппович Берестов (21 декабря 1898 года, д. Берестово, ныне Сюмсинский район Удмуртии — 26 ноября 1961 года, Запорожье) — советский военный деятель, генерал-майор. Герой Советского Союза.

Начальная биография

Пётр Филиппович Берестов родился 21 декабря 1898 года в деревне Берестово ныне Сюмсинского района Удмуртии в многодетной семье крестьянина.

С 14 лет работал батраком, сапоговаляльщиком, с отцом на продольной пиле пилил толстые кряжи на доски.

Военная служба

Первая мировая и Гражданская войны

В 1917 году был призван в русскую армию и служил рядовым в 165-м стрелковом полку. Принимал участие в демонстрациях в Симбирске и Петрограде, но уже в марте 1918 года Берестов был демобилизован, после чего вернулся домой и некоторое время работал в хозяйстве отца.

В том же 1918 году был призван в ряды РККА и был направлен в 38-й стрелковый полк (Глазов). Принял участие в боях против войск под командованием Колчака.

В 1920 году с окончанием пехотных курсов красных командиров командовал ротой в советско-польской войне.

Межвоенное время

В 1924 году окончил высшую школу физобразования.

В 1931 году был назначен в 18-ю стрелковую дивизию на пост командира 54-го стрелкового полка, дислоцированного в Ростове. В 1939 году Берестов был назначен на должность начальника снабжения формировавшейся 168-й стрелковой дивизии, вскоре командовал 402-й стрелковым полком той же дивизии. На этом посту принял участие в советско-финской войне. 28 февраля 1940 года, командуя передовым отрядом выходившей из окружения дивизии, был ранен, но продолжил командовать отрядом. За эту операцию был награждён орденом Красного Знамени. После госпиталя продолжил командовать полком.

Великая Отечественная война

В 1941 году Берестов был направлен на учёбу на курсы «Выстрел».

В первые дни войны был назначен на должность командира 1-го полка народного ополчения Ленинского района Москвы, позднее преобразованного в 1281-й стрелковый полк 60-й стрелковой дивизии. Полк принимал участие в боях под Ельней и Спас-Деменском.

В ноябре 1941 года Берестов был назначен на должность командира 601-го мотострелкового полка, а позднее — на должность командира 82-й мотострелковой дивизией. Во время битвы под Москвой дивизия обороняла Минское шоссе в районе станции Кубинка.

В 1942 году Берестов вступил в ВКП(б).

10 апреля 1942 года полковник Берестов был назначен на должность командира 331-й стрелковой дивизией, которой командовал до конца войны. Под командованием Берестова дивизия участвовала в наступательных операциях под Москвой, в Смоленской области, Белоруссии, Польше, Восточной Пруссии. За боевые заслуги в сентябре 1943 года дивизия была удостоена почётного наименования «Смоленская», а за форсирование реки Березина и овладение городом Ново-Борисов награждена орденом Суворова 2-й степени.

Дивизия 21 января 1945 года прорвала оборону противника и продвинулась вперёд других частей армии, овладев опорными пунктами обороны противника Растенбург, Россель, Хайльсберг.

31 января дивизии было поручено овладеть городом Ландсберг (Гурово-Илавецке, Польша). Действуя по тылам противника, дивизия в ночь на 2 февраля освободила город.

Попав в окружение, генерал-майор Берестов объединил под своим командованием 331-ю и 88-ю стрелковые дивизии, 140-ю артиллерийскую бригаду и танковый полк, тем самым организовал оборону.

После разгрома прусской группировки немецких войск 331-я стрелковая дивизия была направлена на 1-й Украинский фронт, где принимала участие в Пражской операции и освобождении городов Гёрлиц, Зоненберг, Фринлянд, Яблонец, закончив боевой путь, не дойдя до Праги.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками генерал-майору Петру Филипповичу Берестову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 52532) и медали «Золотая Звезда» (№ 7906).

Послевоенная карьера

После войны командовал 72-й гвардейской стрелковой дивизией, дислоцировавшейся в Венгрии.

В 1953 году окончил курсы усовершенствования командного состава.

В 1955 году генерал-майор Пётр Филиппович Берестов вышел в запас, после чего жил и работал в Запорожье (Украина). Умер 26 ноября 1961 года. Похоронен в Запорожье на Первомайском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• Два ордена Ленина;
• Четыре ордена Красного Знамени;
• Орден Суворова 2-й степени;
• Орден Кутузова 2-й степени;
• Орден Богдана Хмельницкого (СССР) 2-й степени;
• Медали.

Воинские звания

• Генерал-майор — с 1 сентября 1943 года

Память

Улица Берестова в городе Можайске

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8010 Берестов, Пётр Филиппович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Берестов, Пётр Филиппович

– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.