Берзин, Ян Андреевич (Герой Советского Союза)

Ян Андреевич Берзин
латыш. Jānis Bērziņš
Дата рождения	9 сентября 1901(1901-09-09)
Место рождения	Сиссегаево, Лифляндская губерния, Российская империя; позднее Рижский район, Латвия
Дата смерти	3 июля 1956(1956-07-03) (54 года)
Место смерти	Киев, СССР
Принадлежность	РСФСР РСФСР → СССР СССР
Род войск	инженерные войска
Годы службы	1918—1937, 1941—1956
Звание
Командовал	6-я понтонно-мостовая бригада
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Ян Андре́евич Бе́рзин (латыш. Jānis Bērziņš; 9 сентября 1901, Лифляндская губерния — 3 июля 1956, Киев) — военный инженер, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, гвардии полковник.

Биография

Родился 9 сентября 1901 года в селе Сиссегаево (Лифляндская губерния, позднее Рижский район) в семье бедного батрака, латыш. Во время Первой мировой войны с семьёй переехал в город Рыбинск.

Член РКП(б) с 1918 года. В Красной Армии с сентября 1918 по 1937 год. Участник Гражданской войны. В 1923 году окончил Казанскую военно-инженерную школу, а в 1936 году — курсы при Военно-инженерной академии.

В 1941 году вновь призван на службу. Как командир строительного батальона укреплял новые границы Советского Союза на Западной Украине. С началом Великой Отечественной войны на фронте. Как командир 37-го отдельного понтонно-мостового батальона участвовал в обороне Киева, обороне Сталинграда, а затем освобождении Крыма.

В июле-августе 1944 года подполковник Ян Берзин как командир 6-й понтонно-мостовой бригады 1-го Украинского фронта форсировал реки Западный Буг, Сан, Висла. В первый день форсирования Вислы в районе города Баранув-Сандомерски была переправлена 1-я гвардейская танковая армия, а затем 3-я гвардейская танковая армия, а также два корпуса 13-й армии. Когда на третий день противник прорвался в район переправы, понтонеры заняли оборону, обеспечивая переправу частей. Но вражеские автоматчики и 5 танков всё же прорвались непосредственно к переправам. Тогда Берзин поднял понтонный батальон в контратаку и исправил положение. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, подполковнику Яну Андреевичу Берзину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1997).

После войны продолжал службу. В 1951 году окончил Высшие академические курсы при Военно-инженерной академии. В 1947—1956 годах полковник Берзин — командир 16-го орденов Богдана Хмельницкого и Красной Звезды понтонно-мостового полка. Жил в Киеве.

Умер 3 июля 1956 года. Похоронен на Лукьяновском военном кладбище.

Награды и память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=670 Бюст в городе-герое Киеве на Лукьяновском военном кладбище]

• Орден Ленина
• 4 ордена Красного Знамени
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Красной Звезды
• Медаль «За отвагу»
• Медаль «За оборону Сталинграда»

Стенды о подвигах Героя Советского Союза Яна Андреевича Берзина представлены в Национальном музее истории Великой Отечественной войны Украины и Ленинградском военно-инженерном музее.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3608 Ян Андреевич Берзин]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Берзин, Ян Андреевич (Герой Советского Союза)

– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.